— Может завтра и переезжать квартирантка. Мы уже с ней сами решим, как жить в ладу и согласии.

Но Боря сказал, что завтра сестренка переехать не может. Она пока еще в Калуге. А вот он сообщит ей, что подыскал комнату, тогда она и пожалует.

— Ну, как вам угодно, — недовольно проворчала тетя Груня. — Только в таком разе попрошу оставить задаточек. А то у меня тут многие ходят, на квартиру просятся. Могу и сдать им комнату.

Все мог предположить Борис: и что ему откажут, и на порог не пустят, а вот что с него потребуют задаток, этого он предугадать не сумел. И из-за этого чуть все дело не расстроилось. Старушка стояла на своем и уверяла, что завтра же сдаст комнату первому попавшемуся жильцу, если не получит задатка. Пришлось нам вывернуть все карманы. И насчитали мы в общей сложности полтора рубля.

— Деньги у меня есть, — шепнул мне Боря. — На днях старенький фотоаппарат продал одному любителю. Да все деньги дома остались.

— Вот, — сказал Боря, выкладывая на стол всю наличность. — Обобрала ты нас, тетя Груня, до нитки. Домой придется пешком идти.

Тетя Груня узкой шершавой ладонью смахнула деньги со стола в карман.

— Уж как вы до дому будете добираться, это не моя забота, — сказала она. — А все должно быть по закону. Сняли комнату — оставьте задаток. Я тоже убытку терпеть из-за вас не желаю.

Она вновь подобрела и хотела даже оставить Боре ключи от квартиры на случай, если квартирантка явится, когда ее, тети Груни, не будет дома. Но Боря сказал, что ключей он пока не возьмет. О своем приезде сестренка даст ему телеграмму, и тогда уж он специально зайдет и предупредит хозяйку.

Уже стемнело, когда мы выбрались на улицу. С севера потянул ветерок, и растаявшие за день лужи начали подмерзать. На самой середине тротуара сидела черная кошка. Боря осторожно обошел ее сторонкой. Я посмеялся над этим и пошел прямо. Кошка не сдвинулась с места, и я слегка задел ее ногой.

Домой мы оба возвращались в хорошем расположении духа. Я был рад, что помог в трудную минуту другу и что наше «путешествие» окончилось удачно. У Бори тоже не было основания быть недовольным сегодняшним вечером. Он заметно повеселел и тихонько насвистывал модный мотивчик. Но иногда сумрачная тень набегала на его лицо. Он сдвигал густые белые брови, сжимал губы и шагал, не разбирая дороги. Модный мотивчик надолго исчезал. Что-то беспокоило его. А что, я понять не мог. И чтобы отогнать от него грусть, я болтал обо всем, что в голову придет: о Светке, о Нине, о том, что мне все равно, как она ко мне относится. Учеба — вот это главное.

Борис не возражал, но, кажется, и не слушал. Крупные хлопья снега падали на тротуар, заметая наши следы.