ВМЕСТО ЭПИЛОГА

Вот и подходит к концу рассказ о Брянской Малой Таманской мальчишеской дивизии, о ее походах и ее людях. Минул еще год. Опять осень — пора подведения итогов. В тесном кабинете Волчкова то и дело хлопает дверь. Приходят мальчишки и девчонки, педагоги и руководители колхозов. У каждого свое дело. Одни хотят поблагодарить, другие получить совет или узнать о замыслах на будущее. Мальчишеская дивизия вернулась из своего четвертого похода 25 июля 1971 года. И вот теперь, через два месяца, многочисленные материалы — альбомы, дневники, ответы на анкету — стекаются в методический кабинет районо. Людмила Андреевна Астахова принесла оформленный учениками Сельцовской школы альбом фотографий, Василий Григорьевич лишь мельком просмотрел его. Обратил внимание на цифры, приведенные на первой странице. За четыре года в рядах Малой Таманской побывало более двух тысяч ребят. Они прошли пешком девятьсот, а проехали поездом почти пять тысяч километров. В дни весенних каникул Малая Таманская в полном составе побывала в Волгограде и Харькове. И это событие отражено в альбоме.

Пока толковали с Астаховой о планах на зимние каникулы, пришел Павел Никифорович Никанчик — новый начальник штаба мальчишеской дивизии. Принес переработанные с учетом накопленного опыта наставления. Волчков начал перебирать их и удивился: «Зачем столько бумаг?» Решили, что наставление нужно одно. А скорее устав. Устав внутренней службы.

— Как разрослась наша Малая Таманская! — заметила Астахова. — По всей области завелись теперь у нее сыновья. Этим летом появился малый Севский юнармейский полк. Его мальчишки и девчонки прошли по боевому пути бывшей шестьдесят девятой Севской дважды Краснознаменной, ордена Суворова дивизии. Сколько у них впечатлений!

— Я встречался с ними в походе, — отозвался Волчков. — И не только в Севске последовали примеру Малой Таманской. Появились малые Карачевский и Дубровский юнармейские полки, малые Дятьковская и Суземская юнармейские партизанские бригады. Я не подсчитывал, но думаю, добрый десяток мальчишеских полков и бригад колесил этим летом по Брянщине. И не просто ходили из любопытства, а, как и мы, собирали материалы о героях, ремонтировали дома инвалидов войны, заготовляли им дрова на зиму.

Вечером забежал Игорь Плахов. Сожалел, что не смог пойти в четвертый поход. Поступал в институт. Расспрашивал, где побывали юнармейцы, что повидали.

Волчков подал ему альбом фотографий, только что принесенный Астаховой. Игорь присел на стул. Василий Григорьевич начал было рассказывать, что изображено на снимках, но тут явился Слава Ретивых.

— Вот кстати, — обрадовался Волчков. — Слава, ты был с нами в походе. Расскажи, пожалуйста, Игорю самое главное.

Ребята приютились в уголке на диване. До Волчкова доносились лишь отдельные фразы:

— Парад дивизии принимал Михаил Алексеевич Егоров? Тот самый, что водружал Знамя Победы над рейхстагом? Герой Советского Союза?

— Ага.

— Позавидуешь вам.

Уже стемнело, когда зашел Николай Синий. С ним корреспондент газеты «Брянский рабочий» Владимир Васенков и Николай Боков, заменивший этим летом Синего на посту комиссара мальчишеской дивизии.

— Василий Григорьевич! Ты обещал показать новые письма. Где же они? Мы пришли узнать, что пишут малотаманцы, как они входят в большую жизнь?

— Письма есть, — ответил Волчков, поднимаясь из-за стола. Он порылся в пачке, достал два конверта. — Вот — самые свежие.

Протянул один из конвертов Васенкову. Тот развернул, начал читать вслух:

— «Дорогой наш комдив, Василий Григорьевич!

Несказанно был рад получить от Вас письмо. Сразу почувствовал атмосферу и обстановку Малой Таманской. До чего это стало близким и родным — трудно даже представить себе.

Передаю Вам горячий комсомольский курсантский привет, желаю такой же неутомимой деятельности и бодрости, которая всегда нас вдохновляла в самые трудные дни и часы нашей походной жизни.

Вы спрашиваете, что дала мне Малая Таманская? Для меня лично Малая Таманская решила судьбу. Я буду офицером Советской Армии. Дела идут успешно, трудности преодолеваю так же, как и в Малой Таманской. Эта закалка очень нужна для армии. Принимаю участие в комсомольской работе. Дел много. Нередко рассказываю своим товарищам о наших походах, о малотаманцах. Как это здорово было, в самом деле!

Вы не можете себе представить, как мне помогает в службе и учебе все то, что я приобрел в Малой Таманской мальчишеской дивизии. И чувство товарищества, и умение сосредоточиться на главном, и дисциплинированность. Как бы хотелось встретиться всем малотаманцам вместе! Это было бы волнующее событие…

Желаю Вам отличного здоровья, больших успехов в Вашей деятельности.

С курсантским приветом Александр Попов,

г. Свердловск, Высшее военно-политическое танково-артиллерийское училище».

Васенков отложил письмо. Волчков испытующе посмотрел на Синего.

— Что скажет комиссар?

— Скажу, что хороший парень этот Саша Попов. И как видишь, надежды наши оправдал.

— Да, оправдал, — согласился Волчков. — А сколько их, малотаманцев, разлетелось по стране! Вот еще курсантское письмо, от Васи Артюхова.

Синий взял конверт, вынул из него свернутые вчетверо листки бумаги.

«Дорогой Василий Григорьевич! Вы для меня как отец родной. Поэтому прежде всего пишу Вам. И передаю сердечный привет от всех нас, малотаманцев, выбравших для себя военную стезю. Должен сказать, что выбор этот произошел не без Вашего непосредственного влияния, за что приношу Вам искреннюю благодарность.

Прошло два месяца с тех пор, как я успешно сдал вступительные экзамены и был зачислен на первый курс Тамбовского артиллерийско-технического Краснознаменного училища. Тут нас немало обосновалось, малотаманцев. Помните, наверное, Сеню Петухова, Валеру Фаськова, Вову Михалина. Оказался опять я среди верных друзей. Словно пошел в длительный поход с нашей Малой Таманской.

Вы, конечно, уже знаете, что почти все мальчишки нашего класса поступили в военные училища. Не повезло поначалу только Сашке Голубцу. Если не забыли, такой задиристый мальчишка.

Этот Сашка всегда немножко индивидуалист был. И тут он сразу же от нас отбился. Решил в космонавты попасть. Но в летном училище медицинская комиссия сразу же поставила ему шлагбаум. Все. Сашка растерялся. Прибежал ко мне перед самым моим отъездом. «Что делать? Посоветуй. Хочу быть только военным и только летчиком. Без этого не мыслю себя». Пришлось успокаивать его. Да и сам он взял себя в руки. Уговорил я Сашку поехать вместе со мной в Тамбов. В военное авиационно-техническое. Почему не попытать счастья? А что касается космоса, то там не только летчики, но и инженеры и техники нужны. Он согласился. Приехали, и Сашка — бах! — прямо к начальнику училища. Что вы думаете? В самую точку попал! Начальником-то училища тот самый генерал, что к нам в Малую Таманскую на учения приезжал. Сразу Сашку узнал. Приняли его в училище.

Дела мои идут, можно сказать, отлично. К строевой я привык еще в нашей мальчишеской. В технике-то кое-что морокую. А когда выходим на стрельбище, и там чувствую себя очень даже уверенно. За это спасибо надо сказать нашей старшей пионервожатой Клаве. Кстати, передайте при случае от меня ей большущий привет.

Уже здесь, в училище, успели зачислить меня в сборную по спортивной стрельбе. Думаю, что новых своих наставников не подведу.

Не скрою, нагрузочка, особенно в первые месяцы, была не из легких. На подъем даются секунды. Физзарядка, столовая, занятия — все в темпе. Сколько раз я добрым словом вспоминал Вас и Вашу науку. Помню, и мне иногда казались слишком жесткими Ваши требования: для подъема и выхода на зарядку — шестьдесят секунд. Вся наша мальчишеская снималась вместе с палатками за двадцать минут. Может быть, поэтому я так сравнительно легко вошел в армейскую жизнь.

Сердечный привет нашему комиссару, Николаю Степановичу Синему. Его наука также не прошла для меня даром. Могу похвастаться: избрали меня комсоргом курса. Доверием этим дорожу и постараюсь его оправдать. Дел навалилось сразу уйма. И может быть, не оправился и запаниковал бы, если бы не имел перед собой постоянно в качестве примера нашего комиссара. На первых порах не стеснялся прямо копировать его. И его неторопливость и рассудительность, умение поговорить с человеком, расположить к себе. И его привычку доверять людям, находить помощников.

Если будете писать, поинтересуйтесь, как там наши девчата устроились. Особенно хотелось бы разузнать про Валю Потапову. Она, слышал, в пединститут поступать уехала.

На этом кончаю писать и остаюсь вечно благодарный Вам за науку и помощь, а особенно за выдуманную Вами мальчишескую дивизию.

Курсант Василий Артюхов».

— Многие наши мальчишки пошли в военные училища, — нарушая затянувшееся молчание, сказал Волчков.

— И правильно сделали, — вставил Васенков. — Иначе чего бы мы с вами стоили. Я предлагаю перейти к делу. Пора думать о продолжении. У нас ведь теперь не одна дивизия, а целая юнармия. Ребята! — обратился он к Славе и Игорю. — Присаживайтесь поближе. Будем вместе решать, куда двинуть юнармейские полки.

Ребята не заставили себя ждать. Планов и предложений у них немало. Надо поехать в Тамань, в Крым, побывать в Бресте.

Волчков возразил: свой край не знаем как следует.

У Васенкова были свои задумки, свои наметки. Но именно та заинтересованность, с которой ребята спорили, заставила его еще раз вернуться к мысли о том, что способствовало успеху Малой Таманской, что влекло в нее старшеклассников. Только что в редакции газеты «Брянский рабочий» он сдал в набор страницу, посвященную опыту юнармейских полков и соединений. Назвал ее так: «Мы — юная армия, внуки солдат». Когда обобщил все собранные за лето материалы, выступления за «круглым столом», действия командиров и комиссаров мальчишеских полков и бригад, педагогов и комсомольских работников, сам удивился, до чего же яркая получилась картина. Опыт Малой Таманской подхватили в Клинцах, в Ярцеве, Сураже, Карачеве, Севске. Армейские порядки подросткам понравились. Четыре тысячи подростков из двадцати одного района области участвовали этим летом в походах по родному краю. Что ж, теперь уже ясно: юнармейские соединения — новый, удачно найденный метод работы со старшеклассниками. Они как бы продолжают дело, начатое «Зарницей».