ОСОБОЕ ПОРУЧЕНИЕ

Командиры полков уже получили задачу на предстоящие учения. Офицеры связи, выделенные штабом гвардейской Таманской мотострелковой дивизии, готовились выехать на рекогносцировку. А в штабе Брянской Малой Таманской мальчишеской дивизии все еще шли споры.

Замысел заключительного учения был предельно прост. «Синие» оборонялись, пытаясь удержать важные в тактическом отношении высоты. «Красные», атакуя, должны были выбить «противника» с занимаемых рубежей, найти и захватить знамя. «Красным» придавались для усиления танки и боевые машины пехоты. В распоряжении «синих» были дымовые шашки и взрывпакеты. Вместе с юнармейцами действовали в качестве посредников и советников офицеры и солдаты мотострелковой дивизии. Солдаты вели также танки и боевые машины, имитировали огонь.

Казалось бы, все это и интересно и поучительно. Совместно с танками юнармейцам никогда еще действовать не приходилось. Но первое сомнение высказал комиссар малотаманцев Николай Синий:

— А ведь в тактическом отношении мы ребятам ничего нового не дадим. Одни сидят в обороне, знают, что их будут атаковать и победят. Другие идут в лобовую атаку и тоже знают, что успех им обеспечен. Все тот же единожды выработанный шаблон. Утрачивается, на мой взгляд, самый важный элемент — элемент внезапности, неизвестности. А вслед за этим исчезает и интерес к учению.

— Ну, предположим, отбою от желающих участвовать в учении до сих пор нет, — заметил Волчков. — Сколько обид высказывается, если оставляем по каким-то причинам в лагере!

— Правильно, — согласился комиссар. — Еще бы: пробежать вслед за танками, слышать взрывы, атаковать, кричать «ура!». Учения таят в себе немало романтики. Кто же согласится добровольно упустить такую возможность. Но мы-то обязаны все время вести ребят вперед, развивать их тактическое мышление.

В разговор вмешался начальник штаба мальчишеской дивизии Павел Каробенко.

— Э, — сказал он, махнув рукой. — Это пока еще журавль в небе. О чем мы толкуем? Настоящие солдаты и то часто проигрывают учения по стандартной схеме. Тут никуда не денешься. Одни обороняются, другие наступают.

Синий метнул на него сердитый взгляд:

— Павел Яковлевич, уж вы-то, офицер запаса, обязаны знать, что шаблон всегда осуждался в войсках. Зачем же нам следовать дурному примеру? Тем более сейчас, когда у нас такие замечательные помощники, — комиссар повернулся в сторону офицеров — представителей штаба Таманской дивизии. — Я считаю: нам просто повезло. Как же не попытаться внести какой-то новый элемент в военную игру? Это непростительно.

Слушая комиссара, комдив понимал, что, по существу, Синий прав и возразить тут нечего. Но, с другой стороны, нельзя не прислушаться и к доводам начальника штаба. Действительно, вмешавшись сейчас, можно спутать всю игру. Кто-то что-то не поймет, а времени для разъяснения уже не останется. К тому же повернуть тот или иной полк, изменить направление атаки не так-то просто. Все эти соображения Волчков и высказал Синему.

— А зачем полк? — возразил в свою очередь тот. — Если с неожиданного направления атакует даже батальон, уверяю вас, эффект будет необычайный. И ребята получат урок тактического мышления.

— А как ваше мнение? — повернулся Волчков к офицерам, не принимавшим пока участия в споре.

— По-моему, ваш комиссар прав, — сказал майор, назначенный Кузнецовым главным советником, на эту игру.

Комдив разложил на столе карту.

— Давайте прикинем на местности, — предложил он. — Вот поглядите: здесь наш штаб и с ним второй полк и сводный разведывательный батальон мальчишеской дивизии. Далее позиции первого полка. Слева лощина. На подступах к ней — заболоченный участок. А вот сюда, к деревне, выдвигается третий полк. Что же вы предлагаете?

Синий, склонившись над картой, задумался. Все сосредоточенно молчали. Комиссар понимал, что он обязан первым высказать свое мнение. Ничего не поделаешь — сам заварил кашу.

— Я думаю, — сказал он, обращаясь больше к советнику, как наиболее авторитетному в военном отношении лицу, — для лобовой атаки достаточно оставить один батальон. А основные силы сосредоточить вот здесь, на левом фланге. Когда пройдут танки, «синие», конечно, попытаются отсечь пехоту. Могут перейти и в контратаку. И здесь внезапно подошедшие полки ударят во фланг.

— А как же вы обеспечите внезапность? — усомнился Каробенко. — Кругом открытое поле. Лощина просматривается. Пять — десять человек, конечно, сумеют пройти незамеченными, но чтобы скрытно сосредоточить здесь полк… Сомневаюсь. Очень сомневаюсь. Комиссар не сразу нашелся, что на это ответить.

— Надо попытаться выработать разумное решение, — сказал наконец он. — Давайте сообща прикинем варианты. Товарищи офицеры, надеюсь, нам помогут.

Такое предложение понравилось Волчкову, и он с надеждой посмотрел на прикомандированных к штабу мальчишеской дивизии советников.

— Что ж, — заявил главный советник, — опыт скрытного сосредоточения войск у нас есть. Попробуем один из вариантов…

Придвинув к себе карту, офицер стал объяснять только что родившийся замысел.

— Отлично задумано! — обрадовался Синий. — Оригинальное решение. И просто, и в то же время «противнику» не так-то легко разгадать этот маневр. Я целиком за.

— Но на вас сваливается еще одна забота — подыскать хороших исполнителей, — предупредил офицер. — Нужны смелые, отчаянные ребята, умеющие ползать по-пластунски. Только они могут обеспечить успех.

— Где же их взять, пластунов? — Волчков осуждающе посмотрел на Синего: вот, дескать, и так забот невпроворот, а он со своими новшествами.

Комиссар, который был несколько возбужден, нервно постукал ладонью по кулаку левой руки.

— Голубец! — воскликнул он. — Саша Голубец! Тот, что первое место взял в соревновании на полосе препятствий.

— Дерзость в этом пареньке есть, — кивнул советник. — Правда, он длинноват немного. Ну да ничего, где надо — пригнется.

Волчков с сомнением покачал головой.

— Дерзость-то есть, — сказал он, — а вот дисциплины не хватает. Голубца нельзя одного посылать. Зарвется, все дело испортит.

— Зачем одного? — вставил Синий. — Командиром группы назначим Васю Артюхова. Парень серьезный.

Тоненько запищал зуммер полевого телефона. Офицер взял трубку. Звонил генерал Кузнецов. Он справился о том, как идет подготовка к военной игре, одобрил замысел. И тут же строго потребовал, чтобы была обеспечена полная безопасность на учении, для танков и боевых машин четко обозначены проходы, а взрывпакеты и дымовые шашки находились под строгим контролем посредников.

— И связь, — напомнил генерал. — Позаботьтесь о связи. Чтобы бесперебойно действовала с оцеплением и нашими постами в траншеях.

Тем временем Волчков дал распоряжение разыскать Артюхова и Голубца. Они явились, запыхавшиеся от быстрого бега, с глазами, полными любопытства и недоумения. Сашка не мог скрыть своей тревоги. Он боялся, как бы за прошлые грехи его не отстранили от участия в военной игре. Поэтому приготовился всячески отстаивать свои права.

Ребята стояли перед командиром и ждали. Оба еще находились под впечатлением посещения Москвы, Мавзолея Ленина, Центрального музея Вооруженных Сил. Когда связной из штаба мальчишеской дивизии прибежал за ними, Сашка как раз сортировал заметки юнармейцев, собранные для очередного номера стенной газеты. У него и сейчас в кармане лежала одна из заметок. Написала ее ученица Октябрьской восьмилетней школы Ира Хазова, и были в ней такие слова:

«Когда мы подошли к Мавзолею, наступила торжественная тишина в колоннах юнармейцев. Слышно только биение сердец. Мы шли, затаив дыхание, словно боялись разбудить Ленина.

…Тихо выходили из Мавзолея. Перед нашими глазами стоял образ дорогого Владимира Ильича. Идя вдоль Кремлевской стены, мы долго молчали. В эти минуты любые слова казались ненужными, так сильно было чувство от встречи с Лениным».

Сашка боялся потерять эту заметку с воспоминаниями о посещении Мавзолея. Поэтому он то и дело совал руку в карман, проверяя, на месте ли бумажка.

Едва Волчков сообщил, какую задачу поручает командование ребятам, обрадованный Сашка заверил его:

— Сделаем, товарищ комдив! Все в точности сделаем! Проскользнем, и свои не заметят.

Вася встретил неожиданную весть сдержанно, хотя именно его назначили командиром небольшой группы. Он был гораздо спокойнее и рассудительнее своего приятеля. Взял у комиссара пакет, внимательно выслушал наказ:

— Вручить посреднику, который находится в траншее на левом фланге нашего участка. Вот посмотрите на карте. Потом вам покажут этот пункт на местности. Пропуск — «Затвор», отзыв — «Брянск». И смотрите, чтобы «противник» вас не заметил. Иначе сорвете всю операцию.

— Сколько времени вам нужно на сборы? — спросил ребят Волчков.

— Минут пять, — ответил Вася. — Только возьмем автоматы. Разрешите, товарищ комдив, выполнять задачу?

— Выполняйте.

Через полчаса Синий вывел ребят на исходный пункт, объяснил, где будут сосредоточиваться полки для внезапной атаки, пожелал успеха.

Впервые Вася и Сашка «сражались» на одной стороне. Прежде все как-то так получалось, что они «воевали» друг против друга. Приятели шли по опушке леса, зорко присматривались ко всему.

Сколько скворцов! Тех, что помоложе, можно легко отличить по их серому еще оперению. И летают они робко, от дерева к дереву, от куста к кусту, словно испытывают силу своих крыльев. Птицы постарше — в иссиня-черном оперении — чувствуют себя уверенно. Деловито разгуливают по полянкам, хватая зазевавшихся гусениц, изредка вытягивая короткие шеи, чтобы осмотреться вокруг и при первой опасности стремительно взмыть вверх, в недосягаемую для их врагов голубизну неба. Вдоль дороги по-хозяйски вышагивают грачи. Даже когда мимо проносится машина, обдавая грачей клубами пыли, они не отлетают, а степенно отходят в сторону, сердито косясь на тех, кто посмел потревожить их. Уже расцвела липа, и воздух пропитан медовыми запахами.