НА ПОЛОСЕ ПРЕПЯТСТВИЙ

Стоять ночью в карауле немного жутковато. Особенно девчонкам. Все кажется, что в темноте бродят какие-то существа, что за толстым стволом приземистого дуба кто-то прячется. К тому же ночью раздаются странные звуки: то неожиданно бабахнет, словно кто ударит ботинком в доску, то зашуршит трава, будто по ней ползут.

Но все — и мальчишки и девчонки — исправно несли службу. Когда Валя заступила поздним вечером в караул по охране лагеря, было очень тихо. Перестали квакать даже лягушки в соседнем пруду. Теперь звуки, рождавшиеся где-то далеко, доходили до лагеря приглушенными, еле различимыми. На востоке, за лесом, по всем признакам проходила шоссейная дорога, потому что оттуда иногда доносились гудки автомашин. С юга — это Валя точно знала — к их палаточному городку примыкала полоса препятствий. Каждый день на ней тренировались солдаты. Юнармейцы упросили Волчкова провести заключительные соревнования именно там. И теперь полоса особенно занимала ребят. Они выкраивали каждую свободную минутку для того, чтобы посмотреть, как действуют на ней солдаты, или самим потренироваться. Тренировки проходили под строгим контролем начальника штаба. А на некоторые снаряды ребят совсем не допускали, считая, что это им не по силам. К сожалению, девчонок вообще не включили в списки участников соревнований. Вот об этом и думала Валя, стоя на посту. Невесть откуда налетел ветерок, пошелестел листвой, и опять все смолкло. Потом вроде бы хрустнула сухая ветка. Валя напряженно прислушалась. Нет, кругом тишина. Лишь под Валиными кедами чуть шуршит подсохшая на солнце трава.

Но вот от одной из палаток отделилось что-то большое, темное и двинулось на Валю бесформенной массой. Девочка вскинула автомат.

— Стой, кто идет? — крикнула и не узнала собственного голоса.

— Свои.

Командир дивизии Волчков подошел, разминая затекшие руки.

— Как ты? Не спишь?

— Нет. Что вы!

— Все спокойно?

— Да. Мне ведь редко так удавалось: ночью чтоб и в лесу. Надолго запомню.

Волчков слушал ее невнимательно. Глаза у него сами закрывались — вторую неделю он спал не больше трех-четырех часов в сутки.

— Продолжай службу, — сказал он. — Скоро сменим.

— Да я ведь не первый раз в карауле. Уже привыкла.

— В случае чего, буди меня, понятно? — И он зашагал по тропке, намереваясь обойти лагерь кругом, а тогда уж отдохнуть.

Оставшись одна, Валя начала отгадывать, чем вызваны едва уловимые звуки, наполнявшие ночь. Вот пикнула пичужка, ворочаясь в своем гнезде, зашуршал полог палатки, стукнула дверь в расположенном неподалеку дивизионном клубе. Собственные шаги звучат слишком громко.

А это что за шуршание? Будто кто-то бежит, едва касаясь травы. Валя остановилась, всматриваясь и вслушиваясь в темноту. Да нет, показалось.

Вот дойдет до палаток соседнего юнармейского полка, где заканчивается маршрут, повернет обратно к штабным палаткам. Вдруг — бух! Совсем непонятный звук. Громкий, тревожный. И опять тихо.

Сменил Валю Вася Артюхов.

— Ой, как хорошо, что это ты! — воскликнула девочка. — Бери автомат. Все в порядке. Только в той стороне, где полоса препятствий, подозрительное что-то…

— Подозрительное?

— Стук какой-то.

— Много раз стучали? — деловито осведомился Вася.

— Один.

— Один? Ну тогда ничего серьезного. Показалось тебе это, наверное.

Валя с готовностью согласилась. Да, вполне могло показаться. Днем все так просто и понятно, а ночью почему-то мерещится…

— Это на тебя темнота так действует, — сказал, усмехаясь, Вася.

Едва девочка ушла, как что-то грохнуло. Именно в стороне полосы препятствий. Вася насторожился. Медленно пошел по поляне к опушке леса. Лес тут редкий, расчищенный. Можно, не теряя лагеря из виду, различить контуры полосы препятствий. Все там было спокойно. Вася уже хотел повернуть обратно, когда мелькнула какая-то тень. Кто-то подпрыгнул, и опять раздался грохот.

Пришлось разбудить Волчкова, доложить ему, что к лагерю через полосу препятствий крадется неизвестный.

— Зачем ему идти там? — недоумевал Волчков, сонно потягиваясь. — Со всех сторон лагерь открыт. Может, ты, Вася, путаешь? Только сейчас Валя дежурила и ничего не заметила.

— В том-то и дело, что заметила, — подхватил Вася.

— Тогда пойдем, — коротко бросил комдив.

Неизвестный делал все те же странные движения — прыгал. Потом затаился.

— Ты его видишь? — шепотом спросил Васю Волчков.

— Ши! Ползет.

По земле действительно кто-то полз. Они решили обойти неизвестного с тыла. Но тот, видимо, почуял опасность. Потому что метнулся с земли и помчался прочь. Когда Волчков и Вася схватили его, он завизжал.

— Голубец? — признал неизвестного комдив. — Что ты тут делаешь? — и в раздражении тряхнул его за ворот.

— Тренируюсь, — пролепетал Сашка.

— Что?!

— Тренируюсь!

— Да ты что? — никак не мог успокоиться Волчков. — Давно ничем не отличался? Марш сейчас же в палатку!

Возмущенный Вася так ни слова и не произнес.

Чтобы чем-то выделиться среди ребят своего отряда, Сашка решил взять первое место в соревнованиях на полосе препятствий и тем самым укрепить свой авторитет. Он чувствовал, что тех тренировок, к которым ребята допускаются днем, ему явно недостаточно, и решил заниматься ночью. Если б не Вася, стоящий на посту, удалось бы отработать упражнение полностью. Тоже мне, бдительность проявляет! Командира дивизии привел…

Сашка ворочался на матраце, ругая про себя Васю. Заснул он только под утро.

Уже призывно гудел горн, а он все не мог поднять головы. Неужели уже вставать? Ныли все суставы, спину ломило. Напрыгался… Но неприятнее всего был предстоящий разговор с Волчковым. Сашка с тревогой ждал его.

Как ни странно, ни утром, ни в обед тот не вспомнил о ночном происшествии. Зато Валя, дежурившая на кухне, косо поглядывала на Сашку:

— Вот оставить тебя без завтрака, так не будешь по ночам девчонок пугать.

Потому просить добавки он не стал, хоть каша была очень вкусная.

Вечером юнармейцы разбрелись по расположению дивизии. Сашка, увидев, что старшина вывел роту и стал пропускать ее через полосу препятствий, бочком-бочком подобрался к нему сзади. Затем, осмелев, стал комментировать действия солдат:

— Славно махнул. Эй, поплотней к земле прижмись! Шипы-то у проволоки страсть острые. Так и цепляются.

Старшина дал солдатам отдохнуть. И тут же повернулся к Сашке:

— А ты что, малец, эрудицию свою демонстрируешь? Может, сам попробуешь?

— Пожалуйста! — обрадовался Сашка.

В этот рывок он вложил, кажется, все свои силы. Не качнувшись, пробежал по бревну, ужом прополз по опутанному колючей проволокой коридору и даже перемахнул через стенку, которая ночью ему никак не давалась.

— Молодец! — похвалил старшина, разглаживая усы, когда запыхавшийся Сашка преодолел последнее препятствие и, обессиленный, опустился на траву. — Валяться только на земле не надо. Вставай, вставай. Лучше пройдись немного.

Сашка поднялся, стал ходить кругами вокруг старшины. А тот все нахваливал его:

— Ничего, подходяще. Подучить немного, заправским солдатом будешь. В бою не подведешь. Упорства-то в тебе сколько! А? Позавидовать можно.

Так Сашка был вознагражден за все свои ночные переживания. Несколько дней он под руководством знакомого старшины на законном основании по вечерам тренировался в преодолении препятствий. Дело у него шло.

На спортивный праздник, посвященный встрече юнармейцев с воинами Таманской дивизии, прибыл личный состав нескольких подразделений. Здесь и командир мотострелковой Таманской дивизии Кузнецов, и земляки-брянцы. Конечно, ребята волновались. Центральным событием, как и предполагалось, стали состязания на полосе препятствий. На этот раз Сашка вышел на старт, как говорят спортсмены, в наилучшей спортивной форме. И занял первое место, опередив прославленных многоборцев, тех, на кого командование особенно надеялось. Только Волчков, Валя и Вася знали, чего стоило это Сашке.

Прямо на финише Сашка попал в объятия к генералу, начальнику инженерно-технического авиационного училища, специально приехавшему на встречу, чтобы посмотреть, какое пополнение придет через два-три года в армию. Отдышавшись и взглянув на генеральские погоны, Сашка понял, что ему сегодня вторично повезло.

— Поздравляю, от души поздравляю, — повторял генерал.

— Он у нас в школе лучший технарь, — заметил Вася, несколько обескураженный внезапным успехом приятеля. — Его баллистическая ракета была признана лучшей.

— Тогда тебе прямая дорога, дружок, к нам, в инженерно-техническое.

И генерал похлопал счастливого Сашку по плечу.