В МАТРЕНОВКЕ

Жара к вечеру немного спала. В тени деревьев — приятная прохлада. И ребята разбрелись по лагерю, ища укрытия под тенистыми липами и вековыми дубами. Вася один пошел за околицу. После всего пережитого за день ему хотелось уединения.

Вчера, когда командир сказал, что идут в Матреновку, что эта деревня была во время войны сожжена фашистами, а все жители ее уничтожены, никто из ребят не представлял еще, как близко к сердцу примут они его слова.

На подходе к Матреновке состоялась военная игра. Третий полк под командованием младшего лейтенанта запаса Алексея Борисовича Заикина держал оборону. Первый, во главе которого стоял старший лейтенант запаса Аркадий Сергеевич Боровиков, наступал с фронта. С фланга обходил «противника» второй полк, которым командовал младший лейтенант запаса Владимир Михайлович Журавов. Вася знал о них немного, хотя с каждым не раз встречался во время дежурства по лагерю. Все трое были учителями школ. Все прошли войну, и потому к голосу и мнению их ребята особенно прислушивались. Команды их исполнялись с особым старанием. Вася успел заметить, что командир первого полка Боровиков всегда окружен ребятами. К нему идут и с жалобой на несправедливость, и за советом. И всех он умеет терпеливо выслушать, каждому помочь. Командир второго полка Журавов внешне сдержан, немногословен. Но когда заходит речь о войне, он может часами рассказывать, как жили в окопах, как защищали герои родную землю.

Комиссар перед наступлением сказал юнармейцам:

— Перенеситесь мысленно на двадцать пять лет назад. Представьте, что Матреновка занята противником, и если мы не подоспеем вовремя, враг сожжет деревню, а жителей ее уничтожит. Пусть эта мысль — успеть, выручить людей из беды — ведет вас в бой.

Истомленные жарой и жаждой, бежали ребята по полю к деревне. И Вася все время думал: «Успеть, только бы успеть, выручить». Где-то за спиной пыхтел Сенька Петухов. Временами Вася оглядывался, покрикивал на него: «Скорее, скорее! Посмотри, девчата вперед вырвались».

Девчонки во главе с длинноногой бойкой Валей Потаповой, гремя трещотками, обходили мальчишек по опушке леса. Безнадежно махнув рукой на Сеньку, Вася устремился вперед, перепрыгивая через канавы, огибая старые, выровненные наполовину плугом и временем воронки от бомб и снарядов. Под огнем «противника» пришлось залечь. Но из рощи вышли на помощь бронетранспортер и резервный батальон второго полка. Заработала «артиллерия» — рвались взрывпакеты.

Атакующие с криком «ура!» на плечах отступающего третьего полка ворвались в деревню. Ребята увидели: на пригорке, как живая, стоит на пьедестале женщина, прижимая к себе ребенка. Это был памятник жителям деревни, павшим от рук фашистских палачей.

И сейчас Вася думал, что никогда не забыть ему встречи в Матреновке, митинга у памятника жертвам фашизма, скорбные глаза единственной, чудом избежавшей фашистской расправы жительницы деревни Анны Леонтьевны Симкиной.

Он стоял в строю рядом с Валей Потаповой. Справа от него, стиснув зубы, замер Сенька Петухов. Развевалось на ветру красное знамя. Как набат, звучали в ушах слова:

— Мы собрались здесь, чтобы почтить светлую память сожженных, замученных, расстрелянных фашистами жителей Матреновки.

В голосе комдива Волчкова печаль и гнев. Может быть, он вспоминает те деревни, которые встречались ему на фронтовых дорогах? Разрушенные, испепеленные врагом, но не покорившиеся. Они потом возродились из пепла, как эта Матреновка.

Комиссар мальчишеской дивизии Николай Синий предоставляет слово директору совхоза «Красный партизан», в который входит теперь Матреновка. И западают в сердца ребят веские слова:

— Их сегодня нет с нами — погибших жителей деревни. Но мы помним их. Многие наши земляки, как в годы войны, так и в мирное время, показывали и показывают образцы героизма. Вы можете встретиться с дояркой Зайцевой. Недавно она награждена орденом Трудового Красного Знамени.

На трибуне Анна Леонтьевна Симкина. Глубокие морщины. Седая голова. Мать, пережившая своих детей.

— Фашистские палачи, — рассказывает она, — застрелили четырех моих сыновей. Вот таких же мальчишек. — Она указывает на памятник. — В тот день я потеряла всех их сразу.

Сосредоточенны и строги лица юнармейцев. Плотно сжаты губы. В одну точку устремлены глаза. И вдруг сдавленный всхлип. Это Валя Потапова. Боясь шевельнуться, она не вытирает слезы. Еще никогда не были так взволнованы ребята, как сейчас.

А Анна Леонтьевна обращается прямо к ним:

— Будьте такими, как ваши отцы, герои Великой Отечественной войны! Берегите родную землю!

На правом фланге чуть колыхнулся строй. Какая-то волна прокатилась по рядам. Десятки, потом сотни голосов подхватили торжественную, как клятва, песню:

Вася с Сенькой переглянулись. Тоже запели. Им казалось, что где-то рядом и в самом деле гудят колокола, объединяют всех людей в борьбе за мир. Песня летела над деревней, устремлялась ввысь, поддерживаемая молодыми звонкими голосами:

Вспоминая теперь все пережитое, Вася шел вдоль лип, выстроившихся на обочине дороги. К стволу одной из них прижалась девичья фигурка.

— Валя, ты? — Вася остановился.

— Расстроилась, никак не могу успокоиться, — призналась Валя. — Заплакала прямо в строю… Я ведь не нарочно! Так получилось! Не выдержала. Стыдно мне…

Она, пожалуй, долго еще корила бы себя, если б Вася не остановил ее:

— Ну что ты! Брось. Я сам еле удержался. И знаешь, как посмотрел на тебя, легче стало. Будто сам поплакал.

Вася и Валя дружили с самого детства. Еще когда была жива Васина мать, она рассказала ему, что отец его погиб, спасая товарища. Потом уже Вася узнал, что этим товарищем был отец Вали — дядя Коля. Ранняя зима застала их, рабочих геологической партии, в глухой тайге. Васин отец тащил обессиленного Николая по глубокому снегу несколько десятков километров. Его спас, но сам простудился и слег. С тех пор отец Вали заботился о Васе, как о собственном сыне. Неудивительно, что сам Вася относился к Вале по-братски.

Сейчас он постарался успокоить ее, и они медленно пошли к лагерю.

Солнце садилось за вершины деревьев. Длинные причудливые тени перечеркнули деревенскую улицу. Кругом тишина. И вдруг ее вспугнул тревожный зов горна.

— Ой, Вася, бежим! — заторопилась Валя. — Тревога!

— Общий сбор, — поправил ее Вася.

Взявшись за руки, ребята побежали через поле к опушке леса, где шумел, как потревоженный улей, многоголосый юнармейский лагерь.