«Тут встретишь барина, обстриженного, как английский берейтор, в заморском пальто из разноцветного сукна; барыню в подозрительной шляпе черного цвета с розанчиком за ухом, в бурнусе всех возможных цветов, с белой бахрамой, красными кистями и голубым капюшоном; франта, у которого на сюртуке двадцать пять карманов, обшитых бархатом; и франта, у которого на фраке недостает трех пуговиц… Пожилые люди здесь волочатся, не опасаясь встретить Лукреций, здесь белые волосы обещают много белых ассигнаций. Есть и качели, но в этом саду гораздо приятнее качаться на стуле, потому что в лодке провалилось дно».

Первозданную природу господа и дамы считают слишком грубой, мужицкой, поэтому им доставляет особое удовольствие прогуливаться возле трех досок, на которых нарисован вид водопада с разрушительными последствиями: вырванными деревьями, тонущими лодками с людьми, неизменной радугой. Впечатляющая картина! Жаль только, что низ картины уже успели заплевать.

Подобные праздничные гулянья со временем превратились в вывод по нужде домашних кошек и собак, а также в демонстрацию просвещенными дамами своих смелых нарядов. Да и разве может существовать праздник для вечно праздных господ?

А душа простолюдина, в дни праздника ощутившая свободу и радость, вновь захлопнулась, поручив усталому телу нести тяжелую службу до следующего дня отдохновения от трудов.

Москва погрузилась в будничную, повседневную жизнь.