ЧЭНСЕЛЬ

ил в одной деревне парень. Всего добра у него было — старая корова, да жалкий домишко. Бедный был парень, но смекалистый, любую работу выполнял сноровисто и умело. Поэтому односельчане прозвали его Чэнсель, что по-русски значит «светлый ум».

Случилось так, что и правителя той страны звали Чэнсель.

Как-то раз один из придворных сказал:

— О великий правитель! Среди твоих подданных есть один человек, также по имени Чэнсель.

Не понравилось это самолюбивому правителю, и он приказал немедленно привести бедняка во дворец.

— Правда ли, что тебя зовут Чэнсель? — надменно спросил его правитель.

— Люди мне дали такое прозвище, — спокойно ответил бедняк, ничего не подозревая.

— Ну, если тебя зовут Чэнсель, то ты должен быть очень умным, иначе, посуди сам, зачем носить подобное имя? — раздраженно сказал правитель. Затем, указав на большую бирюзу, украшавшую его грудь, продолжал: — Если ты в течение трех дней сумеешь завладеть этой бирюзой, то, значит, по праву зовешься Чэнселем, и я отдам тебе половину моих богатств. Если же ты не сможешь этого сделать, то я заберу в казну твое жалкое достояние, а тебе прикажу выколоть глаза.

С этими словами правитель отпустил Чэнселя, а сам приказал увеличить число дворцовой стражи и ни одного человека не пропускать во дворец.

Четыре верховых стражника день и ночь охраняли ворота дворца. Двери во внутренние покои правителя стерегли четыре заклинателя со звонкими барабанами. Около больших очагов на кухне постоянно бодрствовали два повара, а две служанки круглые сутки поддерживали огонь в маленьких печах, где кипятился чай. Во внутренних покоях толпились верные придворные, а драгоценная бирюза висела на шее владельца. Пуще глаза оберегал правитель свою бирюзу. И не удивительно: ведь не простая была эта бирюза, а волшебная. Пока она была цела, правитель мог не бояться смерти.

Первые сутки прошли спокойно. Ничего не случилось и на вторые сутки. Все это время стража и охрана не спали. Они так утомились, что на третьи сутки у всех стали слипаться глаза.

Тем временем Чэнсель обменял свою коровенку на бочонок сладкого крепкого вина и женскую одежду. Он выждал двое суток, а на третьи переоделся в женскую одежду, убрал волосы на женский манер, взвалил на плечо бочонок вина и пошел ночью к воротам дворца.

Ночь выдалась холодная. Четыре верховых стражника, охранявшие ворота, продрогли до костей. Их клонило ко сну, и они мечтали о глотке вина, чтобы согреться. Увидев Чэнселя, переодетого женщиной, стражники закричали:

— Ты куда идешь, женщина? Нет ли у тебя продажного вина? Не знаешь ли ты, что там Чэнсель поделывает?

Еле удерживаясь от смеха, Чэнсель ответил им женским голосом:

— Не знаю я никакого Чэнселя, а вот винца, если хотите, могу продать. Да поторапливайтесь, меня ждут другие покупатели!

Выпив несколько чашечек крепкого вина, усталые стражники быстро опьянели и повалились на землю. Чэнсель усадил их верхом на гребне дворцовой ограды, привязал лошадей поодаль, а сам прошел во дворец.

У дверей, ведущих во внутренние покои, крепко спали четыре заклинателя, и Чэнсель, проходя мимо, надрезал кожу на их барабанах. Сморил сон поваров и служанок, приготовлявших чай. Чэнсель наложил речных камешков в рукава поварских курток и завязал их, а служанкам надел на головы по пучку соломы.

Войдя в опочивальню правителя, Чэнсель увидел придворных, спавших вповалку мертвым сном. Он связал вместе их косички (ведь в Тибете многие мужчины заплетают волосы в косы) и подошел к кровати, где сладко похрапывал сам правитель. Ченсель осторожно снял с его шеи драгоценную бирюзу и вышел из опочивальни.

«Надо всем дать знать, что я был здесь», — подумал он и крикнул громким голосом:

— Я — Чэнсель! Я завладел бирюзой правителя! — И с этими словами он бросился бежать.

Услышав этот возглас, правитель в страхе вскочил с постели. Схватившись за грудь, он обнаружил пропажу бирюзы и завопил истошным голосом:

— Драгоценную бирюзу украли! Украли драгоценную бирюзу! Хватайте вора!

Эти крики пробудили от крепкого сна придворных, и они хотели броситься на помощь своему господину. Да не тут-то было: ведь Чэнсель их косички вместе связал. Топчутся придворные на одном месте и только кричат:

— Не держи меня! Отпусти меня!

А тем временем Чэнселя и след простыл.

Шум разбудил служанок, они бросились к печуркам огонь раздувать, тут солома на их головах и вспыхнула. Повара вскочили, видят, у девушек на голове солома горит, замахали рукавами, чтобы огонь потушить, а в рукавах-то у них камешки были — только шишек и синяков служанкам наставили. Тут такой переполох поднялся!

Чэнсель же воспользовался этим и пробежал через кухню. Заклинатели, видя бегущего Чэнселя, в барабаны ударили. Но надрезанная кожа барабанов лопнула, и звука не получилось.

Шум и гам во дворце пробудил стражников у наружных ворот. Те с криками стали пришпоривать «лошадей» — ни с места. Ведь сидели они на стене! А Чэнсель тем временем вскочил на настоящего коня и птицей полетел прочь от дворца.

На следующий день Чэнсель с драгоценной бирюзой явился во дворец к правителю.

— Я выполнил ваше повеление, — кланяясь, сказал он. — Когда вы дадите мне обещанное?

Гордый правитель был вне себя от гнева и стыда. Еще бы, ведь он не только остался в дураках, но еще должен был по уговору отдать половину своих богатств.

«Как это могло случиться, — думал правитель, — что деревенский парень одержал надо мной верх? Нужно жестоко наказать его». Гневно взглянул он на бедняка и сказал громким голосом:

— Верно, тебе удалось украсть драгоценную бирюзу, но как ты смел учинить в моем дворце такой переполох? За это тебе немедленно отрубят голову!

— Так забери свою бирюзу назад! — крикнул Чэнсель, и с силой бросил ее оземь.

Вдребезги разлетелась драгоценная бирюза, и тотчас правитель мертвым свалился с трона. Засуетились, забегали кругом придворные, а Чэнсель вышел из дворца и пошел себе восвояси.

Перевод Ю. Парфионовича.