Но теперь, когда у меня появилось немного времени для раздумий и пространство, я поняла, что желала другого.

Я мечтала, чтобы Лэндон хотел стать частью жизни нашего ребенка. Чтобы он уже вырос и понял, что необязательно быть тем, кем его родили.

Ему было тяжело — без вопросов. И я, наверное, даже не понимала, насколько. Меня ранило всего-то отчуждение отца. А Лэндон... Я гладила шрамы, спрятанные за татуировками, видела их, когда присматривалась. Они были как снаружи, так и внутри. Выгравированы на его теле и в душе.

Его биологические родители были наркоманами, а в приемных семьях он сталкивался с людьми, которые использовали его для получения чека от государства. В детских домах управляли террор и боль. Что касается Коксов... То, что произошло там, — трагично, но это не было виной Лэндона.

Я положила руку на живот, обходя изгороди, которые обвивали глицинии.

Ворота скрипнули.

Стоп. Ворота никогда не скрипели.

Мама каждую неделю смазывала петли. Ради папы, само собой. Он был нетерпим к любому шуму, если его издавал не он.

— Мама? — тихо позвала я, обнимая себя ладонями. Было не по сезону холодно, но в Нью-Йорке было заметно свежее по сравнению с Лос-Анджелесом.

Никакого ответа, слышно только щебетание птиц. Я сделала несколько шагов, заметив птичьи кормушки на деревьях. Последний раз она висела одна. Сейчас их было три: красивые миниатюры домов слегка покачивались на ветру.

Из сарая послышался шум. Обойдя сад, я прошла через двор и легонько постучала в дверь.

Она распахнулась. Мама удивлённо заморгала, держа в руках кусачки для проволоки.

— Пайпер! — воскликнула она. — Дорогая, что ты здесь делаешь?

— Я была в городе по работе и... — Я замолчала, когда услышала болтовню пары позади меня. Мама жестом указала мне на сарай и быстро закрыла дверь.

Как только мои глаза привыкли к тусклому свету, я увидела, что она превратила здесь все в мастерскую. Исчезли газонокосилки, пневмомашина для уборки листьев и снегоочиститель, которые были засунуты в это небольшое пространство. Вместо этого появился стул и верстак, поверхность которого была усыпана различными инструментами и тем, что напоминало части будущего скворечника.

— Что все это значит?

Она села и вытащила из-под стола садовый стул, приглашая меня сесть на него.

Я плюхнулась на стул и стала ждать объяснений. Почему дом выставлен на продажу? И почему она пряталась в сарае, делая скворечник?

— Дорогая, даже не знаю, как тебе сказать... — Она стала растирать пятно грязи на колене.

Внезапно страх овладел мною, и я накрыла ее руку своей.

— Мама, ты что, заболела? Или папа?

— Нет, — удивилась она. — Конечно, нет. Просто, ну, я попросила у твоего отца развода. Он съехал в прошлом месяце, и...

— В прошлом месяце? — невнятно повторила я. Как так? — Почему ты мне не сказала? Я могла бы вернуться и поддержать тебя.

— Пайпер, не глупи. У тебя там своя жизнь, тебе не нужно сюда приезжать, чтобы помогать мне.

Я была так поглощена своими проблемами, что совершенно забыла о женщине, которая меня вырастила. Как я могу стать хорошей матерью, если я такая отвратительная дочь?

Я сжала мамину руку.

— Мне действительно жаль, мам.

Она кивнула.

— Все нормально. Нужно было это сделать уже давно. Как только ты уехала и мы остались вдвоем... Скажем так, мне потребовалось время, но я, наконец, поняла, что мы никогда с твоим отцом не были настоящей парой.

Она облегчённо улыбнулась.

— С тобой все в порядке?

— Да. Конечно, все хорошо. Но этот дом слишком большой для меня одной. Я продам его и перееду в квартиру поближе к городу. Некоторые из моих друзей тоже недавно переехали. Все будет хорошо.

— Но как же твой сад?

Я не могла представить маму в маленькой квартирке без собственного сада.

— Я и без того провела в нем много времени, пропалывая, поливая, сажая. Это занятно. — Она указала на стол. — Но после твоего отъезда я начала делать такие скворечники. Их стало так много, что я принялась дарить их знакомым, а потом начала продавать. Несколько флористов регулярно заказывают их, а теперь на одной торговой площадке я открыла свой интернет-магазин.

Я недоверчиво посмотрела на мать.

— У тебя есть магазин?

Она разразилась смехом.

— Верно. И я зарегистрировалась в Instagram и Pinterest, — гордо заявила она.

Я в неверии покачала головой, поглядывая на маму.

— Это действительно здорово, мам.

— На все это уходит много времени, но мне нравится, даже больше, чем садоводство. И я зарабатываю довольно неплохие деньги. А сейчас, — она похлопала меня по колену, — расскажи, как дела у тебя?

Изучая ее лицо и уверенную позу, которую никогда раньше не видела, я была поражена нашими с ней изменениями за последнее время. И сколько их еще впереди...

Прежде чем вымолвить хотя бы слово, я разрыдалась.