Глава девятая

Примипил Четвёртого Македонского, Марк Крысобой принимал пополнение. Удивительное дело, но судя по сопроводительным документам, все двести сорок шесть тиронов завербоварись в Италии, из них пятьдесят два из самого Рима. Такого не было наверное со времён самого Гая Мария[4]. Крысобой обвёл взглядом строй новобранцев, и с удовольствием подметил, что самый последний, по росту выше установленного минимума на добрый пяток сантиметров. В прошлом году последние на цыпочки привставали при снятии мерки. Можно даже не сомневаться, что все до одного граммотные. Примипил Четвёртого Македонского перевёл взгляд на первых, эти вообще орлы, самый высокий был выше самого Крысобоя на тот же пяток сантиметров.

— Значит, в Риме теперь тоже есть желающие послужить в легионах.

Это был не вопрос, но рослый тирон ответил.

— Много желающих, примипил. Мы лучшие.

Крысобой усмехнулся — наглый сосунок.

— И ты конечно же вступил в Легион для того, чтобы стать героем? Как твоё имя?

— Гай Страбон, примипил. Я тоже буду героем и примипилом!

— Может быть, может быть, Гай Страбон, но сначала ты будешь много работать тирон. Много работать, очень много. Война в нашей службе такая же счастливая редкость, как найденный на дороге кошелёк.

Он повернулся к своему лыбящемуся бенефициарию[5].

— Отведи их к корникулярию, пусть поставит этих героев на довольствие и распределит по центуриям.

Легионы проходили перевооружение, как всегда на острие прогресса был Четвёртый Македонский. Новые лорики, скутумы и гладии были легче и прочнее старых, хотя их внешний вид и не поменялся, только качество выделки и материалов. Из вооружения, единственной новинкой стали дробовики, скорее даже персональные картечницы, вроде охотничьих ружей-переломок. Их ввели на вооружение взамен пилумов, которых раньше каждый легионер имел аж по три штуки. По весу то на то и вышло, а поражающие возможности выросли раз в сто, как минимум. Каждый легионер имел боезапас из пятидесяти патронов, в каждом из которых четыре картечины. Не все конечно попадут, но всё равно. Все нововведения в армии широко освещались в прессе, римлян в легионы откровенно заманивали. Агриппа отлично понимал, что чтобы контролировать весь Мир, легионов нужно столько, что понадобятся все способные держать в руках оружие, и дал Меценату задание на идеологическую работу с молодёжью. Гай Меценат своего друга не подвёл, не прошло и года, а уже все римские мальчишки как один мечтали служить в легионах.

В конце ноября в Сармезигетузу прибыл Седьмой Старейший из Аквилеи. Три дакийских легиона отправились в армию Друза. До Дакии уже дошли слухи, что их славные родичи таки проломились к этой самой Индии и теперь все поголовно живут в золотых дворцах. Комосик внимательно следил за судьбой своего бывшего воинства, с Гвардейским Легатом отправилось немало его верных людей, так-что слухи по Дакии ходили весьма достоверные. Дикарские легионы рвались в Индию, провожающее их население гордилось своими воинами, а легат Седьмого Старейшего распределял по гарнизонам свои когорты. Уже с нового года начнут свою работу римские магистраты, и Дакия де-юре станет одной из римских провинций.

В декабре взорвали пермычки, и пустили воду в Германский канал. На это мероприятие Агриппа пригласил северо-германских вождей. Мероприятие получилось очень торжественное, а взрывы весьма впечатлили даже попривыкшим к разным чудесам вождей. Агриппа, добившись нужного впечатления, сразу взял вождей в оборот — Северная Германия через пять лет должна была стать полноценной римской провинцией. Вождям вручили поэтапный план реформ, разработанный с учётом дакийского опыта, и назначили Старшего — вождя данов Теодориха Одноглазого. Одноглазый по факту уже являлся предводителем этой банды, именно он командовал сборной дружиной в Британии, его и признали временным королём. Экономика Скандинавии уже была целиком интегрирована в римскую, дети всех вождей и местной знати учились в Риме, оставалось лишь провести плавные политические реформы, Одноглазый согласился. Королём ли, римским наместником — ему было всё равно, главное, что он старший, остальное просто слова. Другие вожди тоже не возражали, и формальное голосование выдало стопроцентный вотум доверия Теодориху Одноглазому.

Купец и тайный посол Мао Ли чудом разминулся с флотом Друза у южной оконечности Индии. Получив известия об отправке ему четырёх варварских легионов из Британии, где война уже закончилась, Друз принял решение, не дожидаясь их прихода, захватить плацдарм на Шри Ланке. Погрузил два легиона, друга раджу, и отбыл в поисках приключений, оставив наместником Индии легата Девятого Триумфального. Римляне уже не боялись терять берега из виду — компасы, секстанты и великолепные по нынешним временам карты, уже прочно вошли в обиход на флоте Рима. Флот Друза ушёл гораздо южнее в поисках ветра, а корабли Мао Ли проскочили у самого берега и повернули на север. В Агенобарбе Мао Ли решил задержаться, слишком уж необычный город — у него не было стен, а защищали его, как понял Мао Ли, четыре небольшие крепости — одна на берегу моря, перед самым входом в бухту, а ещё три контролировали реку. Но что они могли контролировать? Между ними ведь можно незаметно провести слона. Мао Ли потолкался на форуме, он сразу решил ничего в Агенобарбе не продавать — интересовали только слухи, а они были просто невероятными. Эти крепости могли топить большие корабли громом и молнией! Сначала, тайный посол императора Поднебесной принял эти слухи за суеверия местных дикарей, но ему представился случай убедиться в их правдивости.

— Что происходит?

Мао Ли, не смотря на то, что в Агенобарбе было множество удобного жилья, сдаваемого купцам в аренду, предпочёл жить на своём корабле. Он как раз предавался в своей каюте размышлениям, когда раздался этот страшный грохот.

— Из крепости молниями бьют. Не видно в кого, далеко. Наверное, без вымпела сбежать хотели.

Капитан ничуть удивлён не был, он в молнии и так верил, хоть сам до этого и ни разу не видел. Но вымпел стоил дорого, и наш славный капитан в свой прошлый заход тоже планировал сбежать без него, хорошо, что вовремя одумался. Слишком многих очевидцев он тогда расспросил, всё в деталях расписали, такое враньём быть не могло. Мао Ли прислушивался к раскатам грома, накатывающим от крепости. Тут больше делать нечего, командует городом обычный офицер невысокого чина — срочно в Рим!

— Завтра же выходим. С утра купим вымпел и сразу отчаливаем.

В Агенобарбе испытывали новые пушки, они стреляли так далеко, что кораблик-мишень казался крошечным. Много снарядов тратилось на учёбу — на своей армии Рим не экономил.

На новогодние праздники римлянам представили макет будущего города, он вызвал без преувеличения дикий интерес. Пришлось вызывать вигилов и устраивать очередь, иначе в толпе постоянно возникали драки — жители Вечного Города тянулись к прекрасному привычными способами.

— Нашей инсулы тоже нет!

— И нашей!

— И нашей.

Всё старьё, не представляющее культурное, или историческое наследие, подлежало сносу. Риму предстояло вытянуться на юг, к Остии, вдоль широкого и идеально прямого проспекта, по которому планировалось пустить электрические трамваи. План перестройки был достаточно долгосрочным — две пятилетки, за это время больше полумиллиона жителей Рима сменят своё место жительства. Разумеется, была предусмотрена и замена свинцовых труб. О вреде свинца знали уже давно, но держали это в строгом секрете, опасаясь паники. Башня на форуме Августа внешне напоминала Эйфелеву, а Университет — МГУ. Только четыре МГУ, стоящие с четырёх сторон огромной площади, на левом берегу Тибра. Восторгам жителей не было предела, многие стояли в очереди по нескольку раз, ажиотаж не стихал целый месяц.

На пути в Марцеллу-Месопотамику, Мао Ли удалось убедиться, что бить молниями могут не только крепости западных варваров, но и их коробли. В Агенобарбе он купил чудесную зрительную трубу, и в неё отличный разглядел, как ромейский корабль потопил кого-то без вымпела. Неяркая вспышка у римлян, отдалённый раскат грома, и… пират расцвёл цветком пожара. Именно расцвёл, изнутри раскрылся. Мда, без вымпелов тут не поплаваешь.

Ромейский город на берегу Персидского моря внешне напоминал Агенобарб, но был раза в три больше. В бухте было не протолкнуться, сотни различных посудин сновали туда-сюда, несколько раз буквально чудом удавалось избежать столкновения. Но капитан не подвёл, добрались в целости. Сразу появились военные, проверили бумаги, которые прилагались к вымпелу. И всё! Не таможни, ни пошлин, торгуй купец.

— Странные у них порядки.

Мао Ли удалось расположить к себе капитана, путь был долог, и общались они много. Капитан был уверен, что скоро западные варвары начнут продавать вымпелы и у их берегов. Действительно, кто им помешает? Тот же капитан только рад будет, всех пиратов перебьют, за такое цена не велика.

— Необычные, но поддерживают они их железно. Если привыкнуть, то очень удобно.

Привыкнуть, сказал тоже. Наш Император должен привыкнуть к ИХ порядку? А какой выход? В Рим, срочно в Рим!

В конце февраля, Друз с другом Шатругной и двумя легионами высадился на Шри Ланке. Пуганув прибрежный городишко залпом из пушек по цитадели, флот римлян вошёл в реку Келани-Ганга, поднялся вверх по течению, и бросил якоря. Легионы встали лагерем отрезая город с суши, и начали блокаду, вынуждая войско тамилов себя атаковать на укреплённых позициях. Шатругна очень уважительно отзывался об этих воинах, и Друз решил действовать осторожно. Всё равно полезут, деваться им некуда. Перехваченые крестьяне и торговцы не грабились, всё изъятое у них на нужды миротворческого корпуса оплачивались звонким серебром, о чём моментально пошли слухи по всей округе. Целых два сундука с серебром припёрли с собой специально для этих целей. Сигнифер матерился на проклятых дикарей, которые не понимают настоящих денег, но деваться ему было некуда. Слухи разошлись довольно быстро и к лагерю потянулись торговцы, разведка занялась привычным делом.