— Н-да, небезынтересная история… — протянул герцог. — А еще когда-нибудь случалось такое, чтоб за освобождение драконов платили золотом?

— Насколько мне известно, было несколько попыток повторить нечто подобное, но все они оказались безуспешны — с драконами договариваться очень и очень непросто. Моя попытка, как вы знаете, тоже закончилась неудачей.

— Мне твоя попытка стоила целого отряда! Да за такое тебя убить мало!

— Ветры дуют не так, как хотят корабли… — спокойно произнес колдун. — Неудачи случаются у всех, и в данном случае драконья жадность оказалась сильней драконьей любви к детям.

Ага… — подумалось мне, как бы ни так! Драконы, и верно, любят своих детей, но и золото любят немногим меньше! Нлий говорила мне о том, как тот драконий род, что решился на подобный обмен, по сей день, если можно так выразиться, покрыт несмываемым позором — как я поняла, драконы за спасение своих детей отдали все, что у них было. Сейчас (особенно по сравнению с иными), тот драконий род слывет бедным, и с ним особо не считаются. Конечно, изгоями их не назвать, но и речи нет об уважении.

— И для чего же ты все это мне сейчас рассказал?.. — поинтересовался герцог.

— Считаю, что сокровища могут послужить для нашего спасения.

— Мы можем забрать их себе, верно?

— Не совсем так. У нас говорят — белая монета нужна в черный день.

— Хаиб, мне твои словесные выверты уже давно стоят поперек горла… — герцог вновь стал выходить из себя. — Деньги — это, конечно, очень хорошо, но ты мне обо всем рассказал не просто так! Говори прямо, в чем тут дело!

— Дело в том обряде, последствия которого оказались для нас горестными и более чем неожиданными.

— Все случившееся — целиком твоя вина!

— Не намерен спорить с вами, тем более что ни к чему хорошему это не приведет, да и доказать вам что-либо я не в состоянии — вы слушаете только себя. Это была ваша идея, я ее только исполнил.

— Не исполнил, а все испортил!

Прекрасно!.. — подумала я. Эти двое относятся друг к другу с едва скрываемой неприязнью, и каждый считает другого виновным в том, что с ними произошло.

Меж тем колдун продолжал:

— Так вот, повторяю еще раз: обряд, последствия которого упали на нас — он необратим, и если не предпринять чего-либо крайне необычного, то мы навсегда останемся запертыми в этих телах.

— Мог бы и не напоминать мне об этом лишний раз!.. — рявкнул герцог. — В зеркало я и без тебя смотрюсь каждый день!

— Есть только одна возможность снять это колдовство… — продолжал колдун, не обращая внимания на слова герцога. — Для этого необходимо, чтоб несколько старейшин драконьего рода совместно совершили нужный обряд, причем сделать это они должны добровольно, без принуждения..

— Если я правильно понял, ты намерен предложить драконам сокровища Ордена за снятие колдовства?.. — поинтересовался герцог.

— Верно… — согласился колдун. — Я просто предложу вернуть им то золото, которое их предки когда-то отдали за жизнь своих детенышей. Естественно, я сделаю это не просто так, а за обряд, который раз и навсегда превратит нас в людей. Надеюсь, отказа не будет.

— И не жалко расставаться с таким богатством?.. — усмехнулся герцог.

— Мы не в том положении, чтоб что-то жалеть… — покачал головой колдун. — Если ты попал в лодку жадности, то твоей спутницей будет бедность. Не стоит жалеть того, что нам не принадлежит изначально.

— Вашими бы устами… — проворчал герцог.

— Если произойдет невероятное (в чем я очень сомневаюсь), и драконы того рода нам откажут, то мы всегда сможем предложить наши условия другим драконьим родам. Поверьте — отказа мы не получим.

— Погодите… — герцог потер ладонью лоб. — Погодите! Вы что, собираетесь вернуть этим летающим громадинам все сокровища?!

— Скажем так — большую часть. Знаю, что вы хотите сказать о том, что отдать все — это неразумный поступок, но я так не считаю. У нас на Востоке говорят: две вещи обнаруживают свою ценность после их потери — это молодость и здоровье. Думаю, что вы и сами в глубине души со мной согласны — никому не хочется прятаться остаток жизни по углам, а с нашим нынешним обликом иного выхода у нас нет.

— Выходит, сокровища Ордена, которые хранились веками, пойдут на то, чтоб вернуть двум людям человеческий облик… — подытожил свои слова герцог. — Я, конечно, не возражаю, но что бы на это сказали ваши гм… товарищи по колдовским делам? Вдруг возмутятся насчет того, что все сокровища использованы несколько не по назначению?

— Не совсем так… — усмехнулся колдун. — Тому, кто долго копил, время скажет: «Отдай!». Боюсь, что на этом свете, кроме меня, осталось совсем немного служителей Ордена. Вполне может оказаться, что на данный момент таких, как я, в мире насчитывается всего несколько человек. Если не будет меня, то некому будет передавать те знания, которыми я обладаю, а это не менее важно, чем золото и блестящие камни. Понятно, что в своем нынешнем виде я вряд ли сумею набрать толковых ребятишек…

— Конечно, я только «за», но в глубине души мне все же кажется, что это несколько неравноценный обмен. Часть золота можно использовать более рационально.

— Богатства этого мира в этом мире и остаются.

— Это понятно… — отмахнулся герцог. — И где же оно находится, это самое место, где будто бы спрятаны сокровища?

— Давайте без «будто бы». Рана, нанесенная словом, тяжелее, чем рана от стрелы.

— Ладно, спрошу просто — долго ли нам надо добираться до нужного места, и где оно находится?

— Дальше, чем нам бы хотелось, но ближе, чем могло бы быть… — уклончиво ответил колдун. Я его понимаю — вряд ли хочется так сразу раскрывать свою тайну.

— Хорошо, хотя бы скажите, в какую сторону нам ехать?

— Для начала — в сторону Нилля.

Признаюсь — раньше о городе Нилль я слышала всего лишь несколько раз, и не знаю, где он расположен, но судя по лицу герцога, тот город он знает неплохо. Хм, а вот интересно — уж не на Синих ли горах спрятаны сокровища драконов? Хотя вряд ли…

— Но как дать знать драконам, что мы желаем вступить в переговоры?.. — герцог понял, что в некоторых вопросах не стоит настаивать, и лучше перевести разговор на другое.

— А вот для этого нам и нужна эта женщина… — посмотрел на меня колдун. — Я могу разговаривать с драконами, но достучаться к ним через бескрайние моря и океаны… Это, увы, не для меня, на подобное способны только дарки. К тому же со мной драконы в переговоры вступать не станут, но дарк — это совсем другое дело. Конечно, драконы и сами без колебаний уничтожали дарков, но случалось, что оставляли их в живых, ведь дарки не способны на колдовство во вред драконьему племени. Именно потому к даркам драконы частенько относятся куда лояльней, чем к представителям Ордена.

— В этом случае я целиком полагаюсь на тебя и твои суждения… — произнес герцог.

— Значит, решено… — кивнул головой колдун.

Хотя всю эту историю маг рассказывал не только для достопочтенного герцога, но и для моих ушей, тем не менее, он и герцог — они оба относились ко мне словно к чему-то неодушевленному. Как видно, подразумевалось, что я должна без возражений принимать все, что мне скажут, и делать то, что прикажут. Э, нет, я на такие вещи не согласна!

— Господа хорошие, с чего вы взяли, будто я собираюсь что-то сообщать драконам, или беседовать с ними от вашего имени?.. — безукоризненно вежливым голосом поинтересовалась я. — С этим не ко мне, поищите кого-нибудь другого. Или сами с ними общайтесь, хотя это у вас вряд ли получится — насколько мне известно, вскоре после того, как вы озвучили драконице свои более чем бестактные требования, вашему отряду пришлось без оглядки удирать с Синих гор, теряя лошадей и людей. Вам, как вижу, удалось скрыться, а вот я успела насмотреться на ошметки того, что осталось от вашего отряда. Зрелище, надо сказать, печальное.

— Смерть — это чаша, которая никого не минует… — равнодушно уронил колдун. — Вряд ли тебя беспокоит судьба этих людей.

— Совершенно верно, мне нет до них никакого дела. В то же самое время я прекрасно понимаю, что если даже случится чудо, и драконы снимут с вас колдовство, то оно вновь вернется к Патрику, а он, если вы помните, мой муж, и у меня нет ни малейшего желания разрушать свою семейную жизнь.

— Молчи, женщина!.. — нахмурился колдун. — Здесь мужчины разговаривают, и твое мнение никому не интересно. В ваших странах такие, как ты, получили слишком много воли, а это недопустимо. Будешь делать то, что тебе приказано, и не забывай, что каждая из женщин должна испытывать почтение к словам мужчин, и без возражений исполнять их приказы.

— Вы тоже не забывайте, что здесь не Восток… — раз этот человек ведет себя так, будто он является моим хозяином, то и у меня нет желания проявлять излишнюю деликатность. — Так что не стоит указывать мне, что я должна делать, а что нет. А в своих делах разбирайтесь сами, без меня.

— Я бы посоветовал вам не дерзить — вы не в том положении, чтоб позволять себе подобное поведение… — холодно заметил герцог. Сейчас этот человек выглядел куда более спокойным, в его голосе пропали истеричные нотки — как видно, герцог сумел взять себя в руки, отчаяние отступило, и к нему вернулось намерение оказаться победителем в этой более чем непростой жизненной схватке.

— Ошибаетесь… — усмехнулась я. — Чего мне бояться? Того, что за проявленную дерзость вы прикажете снести мне голову? Так в этом случае еще неизвестно, кто больше пострадает — я или вы, во всяком случае, на поиски нового дарка вам придется затратить какое-то время, а оно сейчас работает против вас. Сколько дней вы тут прячетесь? Впрочем, я и без того могу посчитать — этот загородный особняк стал местом вашего добровольного заточения с того момента, когда с Патрика было снято драконье колдовство, наведенное по вашему приказу!

— Ну, раз вы такая умная, то подскажите, для чего мне было нужно наводить колдовство на сына герцога Нельского… — хмыкнул мужчина. — Интересно, знаете ли, узнать мнение со стороны.