И это было моей самой большой ошибкой дня.

Мне стоило вернуться внутрь и попросить Трипа проводить меня. Стоило, но я этого не сделала.

И это была моя вторая ошибка. Нужно было просто посмотреть на байкеров и тащить свою задницу как можно быстрее, к машине. Но я ведь этого не сделала.

Я тащилась, потому что устала. Именно тогда, из-за моей любопытной натуры и медленного шага, эти двое мужчин на улице обернулись и посмотрели на меня совсем уж не теплым и благодарным взглядом. Во взгляде было столько же признательности, сколько во взгляде льва на газель перед убоем. Это делалось преднамеренно.

Но я, идиотка, хотя и было уже поздно, пошла быстрее по тротуару, к парковке; Декс и Слим оказались передо мной. Они шли вниз по улице, посматривая на группу, припарковавшуюся позади меня. Только когда они увидели меня, перепрыгивающую большие трещины в асфальте, в коротких обтягивающих белых шортах, Декс свернул в мою сторону.

Дерьмо.

Его темные глаза сосредоточились на мне. Захватывая меня. Лаская меня. Поглощая меня. Но было ли это одобрение или обычное раздражение, я не могла понять. По правде говоря, мне все равно. Декс был придурком. Симпатичным придурком — очень симпатичным придурком, — но все равно придурком.

И он. Выглядел. Разгневанным. Ну, раздраженным больше чем обычно, а это о чем-то да говорит.

— Какого хрена ты, на хрен, шагаешь сама к своей чертовой машине опять? — прорычал он, клянусь, он зарычал, когда сократил расстояние между нами. — Разве мы не говорили об этом вчера?

Это все мои гормоны. Гормоны, бушевавшие в теле перед началом цикла, сводя меня с ума. Я знаю. Каждая девушка знает об этом.

Так что, скорее всего, они делают меня тупой. Поэтому что я посмотрела назад, прежде чем повернулась к боссу, злющему, с пульсирующей веной на шее.

— Это ты ко мне?

Слим замедлил шаг, посмотрел на нас обоих и продолжил идти по направлению к бару, показывая мне знак мира по пути.

Слабак.

— К кому еще я могу обращаться, детка? Ты, блядь, единственная здесь, кто идет к своей чертовой машине одна посреди ночи, — он сделал слишком сильный акцент на последних двух словах.

Я достала ключи из своего переднего кармана и покрутила их на указательном пальце, пытаясь не утратить последние нотки самообладания, потому что было ясно, что оно ускользает от меня. Что мне действительно хотелось сделать, так это бросить ключи ему в лицо, но ясно, что это будет не самый умный поступок.

— Не смей так со мной разговаривать, — добавив «придурок» про себя.

Декс был прямо перед моим лицом, как только слова покинули мой рот, настолько близко, что я могла чувствовать тепло его кожи.

— Мы только вчера об этом говорили, никаких походов к твоей машине в одиночку. Ты слышала меня? Я знаю, что ты все еще злишься на меня, но это не важно, детка. Я уже сказал тебе, что я говорю и делаю глупые вещи, когда злюсь, и ты, блядь, оказалась не в то время и не в том, на хрен, месте. И покончим с этим.

Возможно, бросить ключи ему в лицо было бы и не такой уж и плохой идеей, или же лучше зацепить его бампером моей машины.

— Ты называл или не называл меня долбаной идиоткой? — напряженного молчания в ответ было достаточно, что бы подтвердить то, в чем я уже была уверена. Спасибо большое.

— Даже будучи в лучшем месте в лучшее время, ты бы все равно это сказал, только я бы тебя не слышала, — выдавила я.

— От этого не становится лучше. Я тебе ничего не сделала, а ты ведешь себя как… как ребенок, у которого я украла рождественские подарки.

Его правый глаз начал дергаться, но он не опроверг мои слова.

Так что я пожала плечами. А что мне еще оставалось делать?

— Скажи мне, что я сделала?

Пауза становилась неловкой, когда он выдавил:

— Ничего, — губы Декса вытянулись в жесткую линию, не говоря ничего против того, что я была права.

— Ты ничего не сделала.

— Тогда почему? Потому что я не отсюда? Я дышу слишком громко? Или потому что …

— Ничего из этого. Я ведь уже говорил тебе, тебе стоит отрастить кожу погрубее, детка. Не обращай внимания, это не так уж и важно.

Кое-кто нарывался, и это был Декс.

К сожалению, та же особа, что нарывалась, выписывал мне чеки. Мне стоило прикусить язык. Я не собиралась извиняться за то, что не имею толстой кожи, как он выразился.

— Я не могу не обращать внимания, когда ты ведешь себя как придурок, — огрызнулась я. — Очевидно, что я тебе не нравлюсь, и это нормально. Ты зол прямо сейчас, опять, по какой-то причине, так что я лучше пойду, — мне стоило закончить предложение на этом. Но я продолжила. — До того, как ты доведешь меня до слез, Ваше Высочество.

Две вещи случились с жестким лицом Декса. Я могла увидеть, как он вздрогнул и сделал крошечный, едва слышный вдох. Потом он просто уставился на меня. Глаза в глаза. Мне пришлось поднять на него взгляд, потому что, хоть я и не была низенькой, он все равно возвышался надо мной.

Декс поднял руку и прижал кончики пальцев к верхней губе. Молчание. Его странный оттенок синих глаз проникал в мои, скорее в надежде, что я отступлюсь и вернусь к состоянию тихой избегающей слабачки.

— Послушай… Мне жаль.

Он только что сказал, что сожалеет?

— Я могу быть долбаным придурком иногда, — продолжил он.

Ладно, я не собиралась с ним спорить по этому поводу, хотя я не была полностью уверена, почему он раскаивался, или заботился о том, что он обидел меня. Наверное, это из-за Сонни. Я могла только представить, как он угрожал ему.

— Ты раздражительный и злой, — поправила я его, не удосуживаясь уточнить, что я назвала его придурком, по крайней мере, дюжину раз у себя в голове. Десяток раз в час, примерно. — Ты груб, и прости, что говорю это, но ты принимаешь дебильные решения. И ты меня считаешь глупой? Какого черта ты рискуешь поранить руку, влезая в драку с людьми? Вот это глупо. — Стоило ли мне заткнуться? Да. Заткнулась ли я? Нет. — И, в конце концов, что могло тебя так вывести из себя?

У меня заняло всего секунду, что бы понять, что я сказала. Что я наделала?

Постояла за себя. Вроде как. Ну, все равно, сказанного не воротишь.

Ноздри Декса раздулись, хотя лицо оставалось бесстрастным.

— Сказал же, я не хотел, — повторил он жестким тоном.

— Не все так просто, — я стояла там и чего-то ждала, только чего конкретно, я и сама не понимала.

— Все просто. Я сказал, что мне жаль, теперь ты можешь перестать злиться, — сказал он, как будто отдавая приказ.

Боже мой.

— Нет, — я посмотрела на него. – Это ничего не значит, если Сонни заставил тебя быть милым со мной.

Тот самый мускул на его шее дернулся опять, когда он уставился на меня.

— Послушай… — этот обжигающий синий взгляд медленно прошелся по моему лицу, опускаясь по телу, и снова поднимаясь вверх. Медленно, медленно, так медленно. Под густой черной щетиной его горло дернулось. Его голос стал грубее. — Мне жаль, хорошо? Разве этого не достаточно?

Это бесполезно. Мне нравятся слова. Я всегда любила слова. Я люблю свободу, которую ты обретаешь с ними. Я люблю манипулировать ими. И люблю, как они звучат, и силу, которую они имеют.

Но иногда, иногда, слов не достаточно.

Иногда, последовательность букв бессмысленна, в сравнении с действиями. Действия имеют силу хора, которая превышает силу солиста. Мои кости признали, что все, что я хочу получить — акапеллу этого человека.

«Будь выше этого», — любила говорить моя мама. Я, правда, хотела, но я пожала плечами. Мой вдох вышел неуверенным.

— Говоря, что тебе жаль, не исправит сделанного, по крайней мере, в моей книге. Я не могу просто забыть это за ночь.

Горло Декса опять дернулось, эти глаза прошлись по мне горящим взглядом.

— Я бы спросил, ты серьезно? Но вижу, что так и есть.

Когда я не сказала ничего в ответ, он облизал верхнюю губу, осмотрев меня сверху вниз еще раз.

— Скажи что-нибудь.

Я не сказала.

Он пялился на меня в течение минуты, его плечи были напряжены, он выпустил воздух со свистом. Чистое раздражение.

— Да ладно.

Я что, была настолько обижена, что он смог заметить, что я не была в восторге от него? Что я лучше посижу в туалете, чем рядом с ним? Последние несколько лет я провела, изо всех сил стараясь не волноваться о таких вещах, пытаясь позаботиться о себе, и впервые кто-то был действительно зол на меня — расстроил меня — я рассыпалась?

Мне все еще может быть больно, но я не хочу держать это в себе слишком долго. Хватит.

— Ритц? — спросил он низким голосом.

Я кивнула. Боже. Ведь действительно, нет смысла злиться вечно. Постоянный гнев на него негативно влияет на клетки моего организма.

— Забудь. Извинения приняты. Я больше не буду ничего говорить Сонни.

Слова, слова, и еще больше пустых слов. Я не врала, я собиралась найти другую работу и больше не вспоминать о Дексе вообще.

Звуковой сигнал оповестил об открытии дверей с брелка, я опустила взгляд к его горлу, замечая, что впервые Декс одел жилетку Вдоводелов.

Я прочистила горло, и посмотрела на его адамово яблоко.

— Увидимся во вторник.

Декс не сказал ни слова, когда я садилась в машину. Он только немного отступил, когда я повернула ключ в зажигании.

Когда я посмотрела в зеркало заднего вида, немного отъехав, он стоял на том же месте, где я его и оставила.