Ось Луны находится в положении почти прямоотвесном, так что Луна вместе с эклиптикой составляет весьма малый угол 1° 30"; а поелику перемена времени года зависит от сего угла, который здесь почти исчезает, то и следует заключить, что на Луне время года не изменяется. У тех из ее обитателей, которые находятся почти на экваторе, Солнце всегда в зените; а у жителей обоих полюсов оно всегда на горизонте: там вечно палящий зной, здесь всегда необычайная стужа. Дневное время на Луне не менее странно; день, равняющийся ночи, продолжается там в 14 3/4 раз долее нашего. Обитатели Луны не видят, подобно нам, Солнца и созвездий каждые 24 часа; для них они являются и исчезают один раз в течение 29 дней; из этого должно, однако ж, исключить Землю, которая кажется им в 15 раз более Солнца, представляется в голубоватом цвете и в неподвижном состоянии; для жителей экватора она имеет вертикальное положение, а для обитателей полюсов стоит на горизонте, изменяя несколько свое спокойствие мнимым колебанием то в одну, то в другую сторону. Жители противоположной части Луны лишены сего зрелища и не имеют освещения, которое заимствует у Земли ближайшая к ней сторона. Зато вид неподвижных звезд, блеск коих, по причине редкой атмосферы, должен быть там гораздо значительнее нашего, образует для них великолепнейшую картину. Недостаток атмосферы и вод, одинаковое положение времени года и проч. должны иметь большое влияние на растительное и животное царства Луны, о которых мы, впрочем, не имеем никакого определительного понятия. Сколько ни старались астрономы познакомиться с поверхностью и с качествами Луны, им, однако ж, не удалось открыть признаков ее обитаемости. Правда, некоторые из них заметили на Луне крепостные строения, большие дороги и разные другие предметы; но все это требует подтверждения. Чтобы иметь полное обозрение лунной поверхности и удобнее замечать будущие перемены, многие и прежде уже занимались подробным изображением оной; в сем отношении Шрёттер заслуживает особенное внимание; его Селенография[1] содержит в себе многие любопытные предметы. Но Топография видимой части лунной поверхности[2] Лормана представляет еще важнейшие результаты».

Теперь перейдем к новым, великим открытиям, составляющим предмет этой статьи.

В этом чрезвычайном прибавлении к нашему периодическому изданию (сказано в выше помянутом журнале), почитаем мы за счастье сообщить английской публике, а сим путем и всему просвещенному миру, новые открытия в области астрономии. Эти открытия будут незабвенным памятником времени, в которое мы живем, и нынешнему поколению доставят права на признательность потомства. Стихотворцы говорили, что небесные созвездия суть наследственное достояние человека, как разумного обладателя материального творения; ныне человек, еще с большей уверенностью в свое умственное превосходство, может вникнуть в тайны звездного мира.

Невозможно наблюдать великие астрономические открытия без того, чтобы не проникнуться тем чувством, с которым отделившийся от плоти дух открывает неизвестные ему явления будущей жизни. Нам, существам, прикованным по непоколебимым законам природы к земному шару, кажется, что мы, удовлетворяя свое любопытство созерцанием отдаленных, тайных творений Создателя, что мы обладаем неестественной, необъятной силой. Присвоение себе этой силы, в которой нам отказано Высшим Существом, почти кажется дерзким, когда человек, в смелой надежде на свои духовные силы, переступает границы прав, ему предоставленных, и вникает в сокровенные таинства других миров. Нам достоверно известно, что бессмертный Гершель, которому человечество обязано познаниями, в первый раз озарившими свет, по устроении своего нового снаряда, с совершенной уверенностью в успехе и прежде приступления к наблюдениям, провел несколько часов в торжественном размышлении, чтобы приготовить свой дух к открытиям, которые, как он был уверен, должны были удивить миллионы его ближних и поставить его имя наряду с именем его отца и даже выше его. И в самом деле, ему следовало провести некоторое время в размышлении! С той минуты, когда первый человек раскрыл глаза и начал созерцать величие лазурной небесной тверди, человеческие знания не получали приращения, которое, относительно занимательности, могло бы сравниться с открытиями Гершеля. Мы полагаем, что когда открытия его, подробно описанные в сочинении[3], уже изготовленном к печати, сделаются известными публике, то, вероятно, будут признаны чрезвычайно важными в отношении к существенным предметам нашей жизни. Гершель готовился сделаться единственным обладателем удивительных таинств, сокрытых от взоров всех обитавших с создания мира на земле, и в эту минуту ему казалось, что науки возложили на него венец, который должен был доставить ему бесспорное преимущество над всеми живущими существами и над давно исчезнувшими поколениями. Потому, прежде снятия печати с ящичка, чтобы вынуть из него клад, посвятил он несколько часов на размышление.

Для объяснения нашего восхищения заметим здесь, что младший Гершель, посредством телескопа чрезвычайного размера, на своей обсерватории в южном полушарии, по совершенно новым правилам, сделал удивительные открытия во всех планетах нашей солнечной системы, и даже так ясно видел планеты других солнечных систем и предметы в Луне, как мы, на нашей планете, видим предметы, отстоящие от нас в 100 ярдах; далее он решил, что наш спутник обитаем и даже описал род существ, на нем находящихся.

Своевременным и почти исключительным сведением о всех сих обстоятельствах обязаны мы г. Андрею Гранту, воспитаннику старшего и в течение нескольких лет постоянному помощнику младшего Гершеля. В качестве секретаря последнего на мысе Доброй Надежды и неутомимого наблюдателя при большом телескопе, он в состоянии был сообщить нам столь же важные сведения, какие доктор Гершель доставил Королевскому Астрономическому обществу. Г. Грант, между прочим, уверяет, что огромные документы, без сомнения рассматриваемые ныне комиссией, назначенной сим обществом, заключают в себе не более как описание отдельных предметов и математическое объяснение известий, сообщенных им нам в своей обширной переписке. Дозволением доставить нам драгоценные известия г. Грант и мы обязаны великодушному бескорыстию доктора Гершеля, который, не имея в виду каких-либо наград, столь достойным образом почтил и наградил своего сотрудника на поприще наук. Приложенные им снимки с селенитических животных и других предметов, равномерно с светового образа различных планет, суть копии с рисунков, составленных в обсерватории кавалера Герберта Гоме, под личным надзором которого перевезены рефлекторы из Лондона на мыс Доброй Надежды, и им самим там установлены; эти рисунки суть верное доказательство блистательного успеха рефлекторов. Снимок с Юпитерова кольца есть в уменьшенном виде копия с рисунка, изготовленного самим доктором Гершелем и заключающем в себе результат новых открытий, сделанных им в сей планете. Снимок внутренности Сатурнова кольца составлен с большого рисунка г. Гранта.

Первоначально мы займемся рассмотрением бумаг, содержащих в себе описание и историю инструмента, посредством которого сделаны эти удивительные открытия. Познания первого почти необходимы для ясного понятия последних.