М а к с и м. Значит, я буду первый. Я, я, и никто другой…

Входит  И г о р ь  с шампурами.

И г о р ь. Кушать подано.

Ж а н н а (Максиму). Давай сама с ним поговорю.

М а к с и м. Нет. (Преграждает ей путь.)

Ж а н н а. Уж я сумею. Будь спокоен. (Идет к Игорю.)

М а к с и м (ее опережает, Игорю). Я, между прочим, тоже отведал бы… Мы с Жанной, правда, успели позавтракать.

Ж а н н а. Перестань…

М а к с и м. Почему? (Игорю.) Ты знаешь, что сыр можно резать так, что от куска не убывает?

Ж а н н а. Замолчишь или нет? (Хочет ударить Максима кулачком.)

М а к с и м (отпрыгивает). Ломтики — чудо! Прозрачны, как стекло… Даже в нашей необразцово-показательной клинике больным раздают ломтики потолще…

Ж а н н а. Другие бы радовались, что о них заботятся.

М а к с и м. Я и радуюсь. Разве нет?

И г о р ь. А если так — вверх ногами… Опля! (Кувыркается.) И еще рюмочку. Благодаря силе притяжения… рюмочка в голову должна ударить. (Встает на руки.)

М а к с и м. Не ударяет? Небось во рту тает. Шею не сломай.

И г о р ь. Как можно? Шеи ломают в других условиях… И в других компаниях. А тут друзья. И подруги. А что? Давайте не расставаться. Никогда… Чтоб это наше сегодня не кончалось…

Ж а н н а (Игорю). Точно, надо чаще встречаться.

И г о р ь. Я — за.

Ж а н н а. Для меня с лекций сорваться не проблема. А уж вечером, особенно в дни, когда на «скорой» дежурю…

И г о р ь. С дежурства? Счастливый человек…

Ж а н н а. Звонишь в неотложку, делаешь вызов, что приступ. И ставишь чайник подогревать — через десять минут я буду.

И г о р ь. Чайник-то зачем?

Ж а н н а. На вызовах ничего, кроме чая, нельзя. Я с конфетами люблю. Позвонишь?

М а к с и м. Игорек, позвони.

И г о р ь. Если просите — обязательно.

Ж а н н а. Я буду ждать.

М а к с и м (подходит к Жанне). Ты что?

Ж а н н а. Не понимаю тебя.

М а к с и м. Терпение испытываешь?

Ж а н н а. Это ты — мое. Когда ты такой — я тебя ненавижу. Я тебя брошу. (Идет к Игорю, берет его под руку, уводит.)

Максим смотрит им вслед. Из-за дома выглядывает  М и т я.

М и т я. А Жанна — медсестра?

М а к с и м. Нет. Уже нет. В этом году заканчивает институт.

М и т я. А похожа… Как они все похожи… медсестры. А я вот не поступил.

М а к с и м. Пытайся еще…

М и т я. Что толку?

М а к с и м. Я с третьего раза осилил…

М и т я. Утешаете?

М а к с и м. Рассказываю.

М и т я. Тут, я боюсь, и с пятого не протыришься. Позвать позвали, пообещали, но Лениного папашку стали выпирать на пенсию. Ему уж не до родственников. Не знаю, что и делать.

М а к с и м. И что все же решил?

М и т я. Все — сам и для себя. Не принимаете — не надо. Не очень-то и хотелось. Без вас обойдусь. Я никому не навязываюсь. Не нужен — и ладно. Валяйте без меня. Лечите без меня, стройте без меня, сейте и пожинайте тоже без меня.

М а к с и м. Смотри-ка… Один раз не по-твоему…

М и т я. Один раз! Если бы… Вы сами откуда родом?

М а к с и м (берет гитару, наигрывая, нарочно фальшиво поет). «Ах, этот город Гусь-Хрустальный, где ни гуся, ни хрусталя…». Даже не из самого города. Из поселка неподалеку.

М и т я. Ясно.

М а к с и м. Что тебе ясно?

М и т я. Здесь и гусь, и хрусталь. Кто ж к этому так просто подпустит?

М а к с и м. А если дело в тебе самом? Если сам плохо готовился?

М и т я. Хорошо я готовился.

М а к с и м. Что нужен — тоже надо доказывать. Если я желаю людям добра — это мое личное дело. А людей еще надо убедить, что я не враг. Некоторые целую жизнь на это кладут. Пойдешь ко мне в клинику? Санитаром?..

М и т я. Горшки, что ли, носить?

Появляются  Л е н а  и  И г о р ь  с шампурами.

И г о р ь. Ой, наслаждение. Ой, объедение. Ой, сейчас умру.

М а к с и м. Не надо.

И г о р ь. Ладно, не буду. Да, если честно, и не хочется. Правда, доктор? Небо синее. Облака опаловые — по спецзаказу… Иногда сойдется одно к одному: неприятности, склоки, нервы — и, кажется, глаза бы ничего вокруг не видели, уши бы не слышали… Думаешь: и зачем случай выбросил меня, горемыку, в этот мир? А потом мрачное отхлынет — и снова судьбу благодаришь, что именно тебя выбрала, тебе позволила на свет появиться. Даже если больно — это для того, чтобы острее ощутить жизнь. Почувствовать, что живой. Ведь могло ничего не быть. Вообще ничего. Ни боли, ни радости, ни света, ни тьмы… (Смотрит на Максима.) А, доктор?

М а к с и м. Страхую… Давай.

И г о р ь. Опля! (Кувыркается.) Ребята, нам повезло, что мы родились, что увидели солнышко, небо, звезды… Что встретили на ней друг друга. Такая редкость — найти людей одной с тобой группы крови.

Л е н а. Нагнал тоски…

М и т я (Максиму). Одной группы крови?.. Это такой у вас медицинский жаргон?

М а к с и м. Думай-думай о моем предложении.

И г о р ь. Сейчас. Айн момент. Пройдусь колесом. Лишь бы это наше сегодня не кончалось.

Появляется  П а в е л  К у з ь м и ч.

(Вытягивается, берет под козырек.) Здравия желаю… Вовремя заглянули. Как раз к шашлыку.

П а в е л  К у з ь м и ч. Сказка… У меня нюх на деликапесы…

М и т я. Как-как?

П а в е л  К у з ь м и ч. Деликапесы… Шучу. Так мой шофер говорит…

Л е н а. Может, рюмочку?

П а в е л  К у з ь м и ч. Не откажусь. Ваше здоровье.

И г о р ь. А мне не позволяют.

П а в е л  К у з ь м и ч. А ты, Максим?

М а к с и м. Спорт — сила, спирт — могила.

П а в е л  К у з ь м и ч. Что значит врач. Да я и не любитель. Так, в последнее время… (Озирается.) Смотри, что делают. Шастают. Нас разглядывают, будто тараканов. Что мы за существа такие? Любопытно им.

Л е н а. Папе не говорите, что нас видели.

П а в е л  К у з ь м и ч. Понял. Не скажу. Он-то как?

Л е н а. Как…

П а в е л  К у з ь м и ч. Да, чего спрашивать… У всех одинаково… Соседи слева рассказали. Звонок. Не сам, а жена трубку снимает. «Это из управления делами… Дачу освободили?» Ну, выяснилось, ошиблись цифрой. Но теперь гадай: то ли действительно ошиблись, то ли опередили события…

М и т я. Опередили, скорее всего.

П а в е л  К у з ь м и ч (встрепенувшись). Это — кто?

И г о р ь. Брат мой. Младший.

П а в е л  К у з ь м и ч. Не похож. А шашлык хороший.

И г о р ь. А вот я не могу сказать, что он хороший. Потому что он — превосходный. Восхитительный.

П а в е л  К у з ь м и ч. Молодец-молодец. Шел, твоей машиной любовался.

И г о р ь. Работать в лавке и не отрубить голяшечки… А Максим вот не одобряет.

П а в е л  К у з ь м и ч. Что так? Последняя модель. В экспортном исполнении… Я дочке такую взял.

Л е н а. Она разве водит?

П а в е л  К у з ь м и ч. Научится. (Максиму.) Кстати, просьба к тебе. Войди в положение. Дочурка затеребила. Дескать, неважно выгляжу, не сплю.

М и т я. Видно, нервишки сдают.

Л е н а (Мите). Опять?

П а в е л  К у з ь м и ч (Мите). Плохо тебя в детском саду воспитывали. (Максиму.) Не сможешь зайти и при ней меня как бы проконсультировать? Чтоб послушала.

М а к с и м. Я хирург.

П а в е л  К у з ь м и ч. Прошу, зайди. Хирург, не хирург. Какая разница? Важно ее успокоить. Запястье стиснул — вроде пульс посчитал. Трубку приложил — сердце проверяешь.

Л е н а. И все?

П а в е л  К у з ь м и ч. Еще для профилактики можешь попросить язык высунуть. Налей-ка.

И г о р ь. И мне.

Л е н а. Тебе давно хватит.

И г о р ь. Это еще почему? Я тоже здоров. Могу язык показать.

П а в е л  К у з ь м и ч (Максиму). А заодно… Тут еще момент… О Красном Кресте слышать приходилось?

М а к с и м. Слыхал.

П а в е л  К у з ь м и ч. Сейчас группу подбираем… На три года. За рубеж… Условия… лучше не бывает… А я в затруднении. Ребят стоящих — раз-два и обчелся. Ты, похоже, из них.

М а к с и м. У меня тут дел хватает.

П а в е л  К у з ь м и ч. А я с твоим начальством утрясу — и пошлют. Я эти вопросы мигом…

Л е н а. О, попался, Максимушка.

И г о р ь. Попался, который кусался. А дочка у Павла Кузьмича… Я все подбиваю взять на переговоры. Посадить за стол — и пусть бумаги перебирает. Фирмачи глаз не оторвут. Подпишут любое соглашение.

Л е н а. Игорек давно на нее засматривается. Правда хороша.

П а в е л  К у з ь м и ч. Я и сам заграницу не люблю. Что хорошего? Каждый паршивый клочок земли на учете. То ли дело у нас… Поедешь на север, поедешь на юг… Но рыбачил тут как-то в Испании. Какая форель… А в наш заповедник наведался: нет кеты. Исчезает.

М и т я. А вы на что ловили? Не на динамит, случайно? На динамит хорошо идет. И сом, и кета, и белуга, и аквалангисты.

Л е н а. Ну-ка хватит!

П а в е л  К у з ь м и ч (Мите). А что это у тебя под носом черненькое?

М и т я (проводит рукой по верхней губе). Наверное, зола. От шашлыка.

П а в е л  К у з ь м и ч. Да нет, это усишки. Пробиваются. Пушок.

М и т я. Значит, не дорос… Ладно. Ладно же… (Убегает.)

И г о р ь. Ничего, молодо-зелено. Не понимает еще. Как у нас в курилке говорят: «Ты плюнешь — коллектив утрется, коллектив плюнет — ты захлебнешься».

П а в е л  К у з ь м и ч. Ума не набрал, это видно. Только разговоры: акселерация… А на деле — что в них? Высокие? Так ум не ростом измеряется. В ботву, видно, наша смена пошла…

Л е н а. Пятнадцать лет между ними и нами… Пустяк… А они совсем другие.

М а к с и м. Насмотрелись.

П а в е л  К у з ь м и ч. На что? Для них старались, строили, и были хорошие. Вдруг сразу — плохие… С чего бы? На что насмотрелись?

М а к с и м. На то, что построили. Мы — никакие, равнодушные, от этого все. Подходит обиженный, кроет начальство. Киваешь. После начальство поливает этого недовольного. И опять соглашаешься. И так правильно, и этак. А сами-то что думаем? Или ничего?

П а в е л  К у з ь м и ч. Неуважение посеять легко. Особенно среди этих. (Показывает вслед Мите.) Росли — нам верили. А теперь выясняется, что всё не так… А? Одна эта мысль… Жизнь ведь не школьное сочинение, листочек с помарками не вырвешь из тетради и на чистовую не перепишешь. Неужто с первых же шагов впустую выброшенные годы?.. Живи и носи в себе эту пустышку, эту дулю с маслом! А разве не лучше стали жить? Не богаче? Не веселее? Только-только с разрухой разделались — и вдруг на́ тебе: опять ошибались. Одно сознание…

М а к с и м. Да с тем, что́ лучше, не спорит никто.

П а в е л  К у з ь м и ч. Нет, споришь. И не возражаешь, а споришь. Меня не проведешь. Чувствую. А с чем можешь сравнить? С чем они могут сравнить? Что видели? А мне есть с чем. Сегодня можно научить прежнее не ценить и не уважать. Так бывало, и не раз. А что назавтра случалось? Это ведь все равно что взять и выпилить у дерева кусок из ствола — и пусть оно дальше растет и зеленеет. Ага, не выйдет, не получится. Только кажется, что сегодняшнее важнее, чем вчерашнее. Забывают о том, что и сегодня пройдет и тоже прошлым станет. И одно дело, если я к нему с уважением, и другое, если на глазах у всех предшественнику своему пенделя дам за медлительность и нерасторопность. Ведь я своим примером таких восприемников воспитаю, которые тоже с почетом не проводят, а пнут и оговорят.