Глава 1 Проигранная шахта

Партия в шахматы заканчивалась. Донифан Хортон еще несколько раз передвинул коня, но его партнер, Эдмонд Белл, сделал очередной ход… офицер перекрыл белую горизонталь… вторая ладья нагло выдвинулась вперед…

— Шах! — объявил молодой сыщик.

— …и мат! — закончил Донифан. — Очень тонкий этот последний ход! И непредвиденный! Я проиграл, но с какой честью!

— Действительно, — раздался голос за его спиной. — Такие ходы редкость, но осмелюсь квалифицировать этот ход почти классическим по своей редкости.

Белл и Хортон повернулись к говорившему человеку. Это был невысокий седоватый мужчина с веселыми синими глазами с хитринкой. Великоватый рот открывал в улыбке желтоватые зубы. Он постоянно размахивал короткими сильными руками.

— А! Полковник Тотридж! Какое удовольствие встретить вас в клубе, — воскликнул Донифан Хортон, протягивая руку старику.

— Как все старики, я не очень люблю молодежь, — ответил Тотридж. — Поэтому лишь изредка появляюсь на короткое время в этом студенческом клубе, членом которого являюсь уже сорок пять лет.

— Сэр, позвольте представить вам моего друга Эдмонда Белла.

Полковник любезно улыбнулся:

— Я уже знаю его, по крайней мере, его репутацию… Скажите мне, мой дорогой Белл, я имею право назвать вас «дорогой», поскольку нас представили друг другу, а я довольно стар, чтобы быть вашим дедом. Скажите, у вас уже была оказия использовать этот ход на шахматной доске?

— Никогда, сэр, — честно признался Белл.

— Удивительно! — пробормотал Тотридж.

— Удивительно? — повторил Белл. — Боже мой, полковник, я спрашиваю, что здесь удивительного? Это был сильный и очень удачный ход. Будь Донифан внимательнее, он выдвинул бы двух своих коней раньше.

Полковник кивнул:

— То же самое я говорил Тому Грэггсу двадцать лет назад, когда он проиграл Кноку Сойеру. А игра Кнока была полной копией вашей партии, Белл. Ваша шахматная партия точно воспроизводила шахматную партию, в исходе которой шахта Синего Ягуара была проиграна те же двадцать лет назад…

Двое молодых людей поглядели на старого полковника, явно ожидая продолжения.

— Не очень длинная история, — заговорил полковник, — но весьма таинственная и трагическая. Двадцать пять лет назад я попал в Сантарем, гнусный маленький речной порт на южном берегу Амазонки. Меня послало в Бразилию Лондонское географическое общество, чтобы стереть несколько белых пятен с карты Южной Америки. Городок был в страшном волнении из-за одного англичанина, Томаса Грэггса, вернувшегося из экспедиции в горы Тапахос с мешочком отборных алмазов, из которых самый маленький стоил не меньше десяти конто, или десяти тысяч милрейсов. Грэггс вел широкую жизнь в Сантареме. Для него не было ничего слишком дорогого. Он каждый вечер играл по-крупному, и шанс всегда был на его стороне, ибо он лопатой греб золото и банковские билеты! А чаще и больше всех проигрывал американец по имени Кнок Сойер. Когда я впервые увидел его за игорным столом, американец пересчитывал последнюю пачку долларов.

— Невозможно, чтобы я проиграл, — хвалился Том Грэггс.

— Вы играете в шахматы? — внезапно спросил Кнок Сойер. — Если да… хочу попытать счастья на шахматной доске, поскольку там исключены непредвиденные вещи.

— В шахматы? Но, мой дорогой, я бывший чемпион мира! Итак, вперед! Играем в шахматы!

Во всем Сантареме не было ни одной шахматной фигурки, но Том нашел выход. Он вызвал группу индейцев из Пара, которые прославились своими удивительными скульптурами из дерева, и передал им рисунок. Чудо! Через три дня он стал владельцем прекраснейшего набора шахмат. Началась первая партия.

Грэггс и Сойер играли по четыре партии в день. Матч длился три недели. В конце матча Грэггс проиграл не только последний алмаз, но и последний милрейс.

— Все или ничего! — предложил он в полном отчаянии.

Зрители удивленно переглянулись, ибо знали, что Грэггс проигрался в пух и прах.

— Моя ставка — план шахты Синего Ягуара, где я нашел свои алмазы, — хрипло выговорил он.

— Согласен, — невозмутимо ответил Сойер.

Полковник Тотридж помолчал несколько мгновений.

— Грэггс проиграл свою шахту, — наконец сказал он, — и именно после такого же хода, как у вас. Он оказался ударом милосердия.

— А затем? — спросили молодые люди, уверенные, что эта история не могла закончиться таким образом.

Тотридж негромко рассмеялся:

— В тот же вечер Грэггс исчез, отправившись на запад. Сойер, со своей стороны, не имел ни малейшего желания заниматься поисками шахты в ужасных горах Тапахос.

— Какая жалость! — воскликнул Белл.

Тотридж бросил на него быстрый взгляд и продолжил:

— В основном его испугало название шахты, поскольку Синий Ягуар имеет зловещее значение для местных индейцев, которые предпочитают не заговаривать о нем.

— Какая жалость, — вполголоса повторил Эдмунд Белл.

— Готов поспорить, — серо-стальные глаза полковника вонзились в молодого сыщика, — что, если бы вы играли вместо Кнокка Сойера, вы бы выиграли шахту Тома Грэггса.

— Увы, я не на месте Сойера. — лицо Эдмонда выразило сожаление.

— Через три недели, — сказал полковник, — я спас Сойера от двух бандитов с большой дороги, взалкавших его алмазов. Чтобы отблагодарить меня, он заставил меня принять прекрасный камень, а также… План Шахты Синего Ягуара.

— Боже! — воскликнули Белл и Хортон.

— Случилось так, что я больше не мог оставаться в Бразилии. Я вернулся в Англию, решив позже вернуться в Сантарем. Но обстоятельства решили за меня. С тех пор я живу с постоянным чувством сожаления, ибо выпустил из рук чудесное приключение. Увидев повторение того хода Кнока Сойера, все прошлое промелькнуло у меня перед глазами. — Полковник явно колебался. — Я бы не был настоящим англичанином, не будь чуточку суеверным. Признаюсь, я буквально стал маньяком дьявольской комбинации с офицером и двумя ладьями, а также отчаянных ходов коней… Белл, можем ли мы в ближайшие дни провести серьезный разговор?