Вернулся назад из своих воспоминаний. Вокруг продолжалась гулянка. Я уже объелся и выпил достаточно, поэтому завернувшись в шлащ уснул. Рядом со мной пристроились Вторуша с Этной и сын Бояна, не считая личной охраны.

Напали на нас на втором, если считать от устья Днепра пороге. Орда была большая. Но мы были готовы. Тем более нас предупредили присягнувшие нам печенеги и хузары шедшие на конях в боевом охранении. Они рассыпались далеко от обоза. Орудия снятые с кораблей были складированы на ладьях и использовать их мы не могли. Но у нас были легкие полевые пушки калибром восемьдесят миллиметров на лафетах. Обоз стал сбиваться в кучу, прижимаясь к берегу Днепра. Обоз был большой, поэтому ещё с самого начала пути было определено, что в случае нападения обоз делится на десять частей, которые выстраиваются в круг или полукруг, оставляя за спиной воды реки. Получив известия о приближающихся кочевниках, в высь метнулись три стрелы оставляющие дымный след. Организация обороны происходила деловито и без паники. Когда печенеги и огузы, а это были именно они пошли с ходу в атаку, всё было уже готово. Их встретили картечные залпы полевой артиллерии, залпы мушкетёров, ливень арбалетных болтов и стрел. Началась свалка.

Перед началом побоища я в приказном порядке отправил Володимера и внука Бояна Георгия на одну из ладей, шедшей по середине Днепра. Кочевники таким образом не смогли бы до них добраться в любом случае. Хотя сын попытался возразить. Заявив, что он уже взрослый и настоящий воин, но взглянув мне в глаза заткнулся.

Бенджамир успел мне сообщить, что печенегов и огузов не меньше пяти тысяч сабель. Это была конкретная засада. Слишком много. Слух о том, что мы взяли огромную добычу распространился широко по степи. Скрыть этого было невозможно. Похоже вожди кочевников потеряли от жадности и алчности голову. Раз решились напасть. Так как это фактически означало одно — война с Русью Мстиславы. Их даже не остановило знание того, что Вятская волчица отличалась завидной злопамятностью и прощение кого-либо не входит в число её добродетелей. А в своей мести она была последовательна и упорна. А тут посягательство не только на то, что ей принадлежит, но самое главное посягательство на членов её семьи — мужа и старшего сына, наследника.

Как не странно, но главный удар пришёлся на своего рода наш вагенбург — скопление телег и арб, в виде крепости на колёсах. Первые ряды нападавших были выкошены орудийной картечью, залпами мушкетёров, арбалетными болтами и стрелами. На нас посыпался дождь из стрел. Укрывались за щитами, под телегами. Появились первые убитые и раненые, в том числе и среди полона. Это было плохо. От злости я готов был разорваться на много тысяч кусочков. Потом опять наскочила волна. Опять стрельба. Стоял гул от сотен копыт коней, грохот выстрелов крики ярости и боли. Поднялась пыль. Кочевники попытались набрасывать арканы и растащить телеги. Некоторым удалось подскочить очень близко и они стали прыгать на повозки. Началась рубка. Первых кочевников забравшихся на телеги искололи копьями, изрубили мечами, саблями и топорами. Русы и викинги ревели и выли как волки от ярости и злости. Они были злы и отдавать свой хабар никому не собирались, учитывая какие богатства они захватили, которых ранее никогда не видели. Кочевники продолжали накатывать волна за волной. Пушки молчали, так как перезарядить их уже не получалось. Часть обслуги была либо убита, либо ранена. Стрельбу вели только мушкетёры. В какой-то момент кочевники сумели прорваться, даже оттащили пару телег и арбу. Сошлись в рукопашной. Прикрываясь щитом рубился со всеми вместе. Этна мелькала около меня. То видел её, то она терялась среди других воином и пыли. Потом перестал вообще обращать внимание, сосредоточился на своих противниках. Рубанув одного из печенегов прыгнувшего с коня на телегу, не увидел второго. Получил удар по голове. В глазах взорвался разноцветный фейерверк огней. Спас меня шлем. Я даже не заметил как рухнул на колени. Тесёмки удерживавшие шлем на голове лопнули. Шлем покатился по земле. На мне остался только подшлемник. На фоне общего шума, услышал визг, зрение стало проясняться. Печенега ударившего меня саблей по голове удачно срубил один из кметей. Но тут же сам получил стрелу в лицо и рухнул. Ко мне старались прорваться всё больше кочевников. Всё верно, доспех на мне был заметный, сталь панциря сверкала на солнце. Сам доспех был украшен золотом. Плюс красное княжеское корзно — плащ, который имел право носить только князь. Я Поднялся на ноги и тут что-то стиснуло меня с боков прижав руки к телу, потом рывок и я опять упал на землю. Это на меня накинули аркан. Меня поволокло по земле. Сухо грохнул выстрел и всадник тащивший меня завалился вместе с лошадью. Она болезненно ржала, перекатывалась с боку на бок и молотила в воздухе копытами, под удар одного из них попал сам наездник, когда вскочил. Я пытался встать. Увидел как на меня наскакивает другой всадник. Его сабля была обнажена. Всё трындец, сейчас рубанёт, а у меня руки арканом стиснуты. Но в последний момент между мной и всадником встала Этна с обнажёнными саблями. У меня всё двоилось в глазах. Хорошо меня оприходовали! Видел как Этна чуть сместилась, приняла на левый клинок саблю печенега, а правой рубанула его по руке сжимающей поводья коня, отрубив её. Конь пронёсся рядом со мной. Всадник грохнулся на землю дико вереща и тут же заткнулся, так как рыжая амазонка отрубила ему голову.

— Защищать князя! — закричала она. Её крик тут же подхватили. Этна в это время схватилась с другим всадником. Я видел только её смазанные движения. Кочевник вылетел из седла. Но на неё наскочили уже двое. Она крутилась как юла. Лязг железа, вой печенегов и крики ярости амазонки. Меня подхватили за плечи и поставили на ноги. Петлю аркана рассекли боевым ножом и тут же закрыли двумя щитами.

— Этна! — закричал я. — Назад Этна! — Увидел Вторушу. Он стоял широко расставив ноги и стрелял из карабина. Шлема на нём не было и по правой стороне лица бежала кровь. Из правого плеча торчал обломок стрелы. Вокруг были уже навалены конские и человеческие трупы. Раздался позади меня рёв. Я оглянулся к нам бежали спрыгивая с драккара викинги Сигурта. Ревел Сигурт, сжимая свой огромный топор. Он несся большими скачками и с ходу врубился в свалку возле телег. Ожесточение нарастало. С лева и с права загрохотали пушки. И тут мы услышали кличь «Русь! Мстислава! Русь! Русь!». Натиск печенегов и огузов резко ослаб. На нас накатывала стальная конная лава. Эта шла тяжеловооруженная конница Мстиславы. Над ней реяли стяги Златограда. Земля затряслась от тысяч копыт кованной конницы.

Печенеги и огузы бросились бежать. Всё было кончено…

Викинги принесли Этну. С левой стороны груди под углом у неё торчало древко стрелы. Они положили её на расстеленный мною плащ, княжье корзно. Я стоял на коленях, прижимая её к своей груди.

— Этна, девочка моя. Что ж ты так? — Её глаза были открыты.

— Прости меня княже. — прошептала она.

— Тебе не за что просить прощения, сестрёнка. Потерпи. Сейчас лекари прибегут. Злую стрелу вынут.

— Княже, я выпонила свой долг. Наверное пришёл мой черёд уйти.

— Куда ты собралась? И не думай даже. У тебя служба не окончена.

Подскочил Рольв. Упал рядом на колени. Увидев мужа Этна улыбнулась.

— Рольв, ты был хорошим мужем. Просто тебе досталась плохая жена.

Он замотал головой в отрицательно жесте.

— Нет. Мне досталась самая лучшая женщина. Этна, не уходи, прошу тебя.

К нам подбежало двое лекарей. Один из них был арабом, захваченым нами в Магрибе. Этна улыбаясь закрыла глаза…

Кстати как я говорил, мы кроме всех прочих мастеров, грузили к себе на корабли и врачей. Мы тоже несли потери. Были и убитые и раненные. Под плавучий госпиталь выделили большой арабский торговый корабль — хаммалю, в которой имелись даже мастерские по починке корабля.

Викинги по пути захватывали имевших неосторожность попасться нам купцов. Не далеко от Александрии нам встретилась быстроходная бариджа, её сопровождали пара боевых галер. На перехват бросились три драккара и одна из каравелл. Каравелла отстрелялась по галерам, одна из которых очень быстро пошла на дно, вторая остановилась, но на плаву держалась, несмотря на повреждения. Викинги зажимали бариджу. Она была довольно шустрая, но и драккары были не тихонями. За ними в погоню бросилась и каравелла. Тем более ветер был попутный. Постепенно каравелла стала догонять беглянку и преследователе. Подойдя на расстояние выстрела выстрелила книппелями. Попали засранцы! Сбили мачту и повредили такелаж. Скорость сразу упала. Драккары стиснули её с двух сторон. Третий зашёл с кормы. На араба полезли абордажники. Схватка на палубе была жесткой и короткой. На палубу, скользкую от крови, нурманы вытащили несколько женщин и трех мужчин. Двое были довольно молоды, а третий седой мужик. Все трое были в колодках. Седым мужиком оказался франкский граф. Парни, его сыновья. А одна из девушек его дочь со своей прислугой. Девушек викинги хотели оприходовать прямо там на корабле. Но Сигурд, бывший на одном из этих трёх драккаров запретил. Отправил всё семейство ко мне на карраку. С мужчин сняли колодки. Одежда на самом графе и его сыновьях оставляла желать лучшего. Одни лохмотья, хоть и из дорогой ткани. Для разговора ко мне на карраку притащили одного из ромеев, сопровождавших мою банду. Торгаш знал язык франков. Хотя говорить о французском языке приходилось мало, так как он ещё только начинал формироваться. Разные части будущей Франции говорили на своих наречиях и зачастую не понимали друг друга.

Граф представился как Антонио Ногарола. Его с семьёй захватили арабские пираты, напавшие на корабль, на котором они плыли в Италию. Граф поинтересовался, что я намерен делать с его семьёй. Я глядел на его детей. Девушка прижалась к одному из своих братьев, со страхом глядя на диких нурман и славян. Она была юна, лет пятнадцать-шестнадцать. Красива своей юной красотой. Как прекрасный цветок. Обратил внимание как Вторуша смотрел на неё. Даже рот открыл. Парень до сих пор был не женат. Вернее был, одну из дочерей кагана отдали ему в жены, но два года назад она умерла при родах. Спасти не смогли. Вторуша был разбит в дребезги. Он очень любил свою молодую жену. И вот теперь глядя на парня, понял, что я сделаю с семьёй графа. Тем более фамилия Ногарола. Что-то знакомое! Память услужливо выдала инфу. Семья Ногарола — графы, переселились из Франции в десятом веке в Италию, в город Верона! Ромео и Джульетта! Мать честная! Являлись активными членами партии гибеллинов, союзники веронских герцогов Скалигеров. Согласно одной из версий, семья имеет отношение к сложению истории о Ромео и Джульетте: герцог Бартоломео II делла Скала влюбился в девушку изрода Ногарола, которая отдала предпочтение молодому человеку из семьи Маласпина. Бартоломео убили, а тело, завернули в плащ и бросили на ступени особняка Ногарола. Брат убитого Антонио делла Скала арестовал обоих возлюбленных и членов их семей, подверг пыткам, но никто ни в чём не признался, а общественная молва обвиняла в смерти Бартоломео самогоАнтонио. Возлюбленные умерли под пытками. Антонио через некоторое время был выгнан из Вероны династией Висконти. В XIV веке веронский дворец, ныне считающийся «Домом Ромео», принадлежал семейству Ногарола, затем он был конфискован правителем Кангранде I Делла Скала, а после падения этой правящей династии, вернулся к своим прежним хозяевам. В XV веке Ногарола продали свой дворец, после чего этот комплекс был разделён между несколькими владельцами.