— Конунг. Скажи, что мне нужно сделать, что бы Этна полюбила меня?

— Это трудный вопрос Рольв. Кому-то достаточно подарить серебряный или того пуще золотой браслет и вот ты уже добился её благосклонности. Кому то достаточно сладких речей, где воспевается её красота и благодетель. А для кого-то это всё не имеет значения. Для таких ни подарки, ни слова ничего не значат. Зато очень многое значит посмотреть глаза в глаза и то, что она там увидит, почувствует. Бывает, что слова не нужны, когда понимают друг друга с одного взгляда. Это когда говорят сердцем. Посмотри Рольв как ты живёшь. Пьянки и оргии с наложницами. Бахвальство. Оскорбления которые сыпятся с твоего пьяного языка в её сторону. Этна гордая девушка. Даже то, что она попала в рабство её не сломило и она продолжала бороться. Этна не позволит себя унижать ни кому, даже своему мужу. Понимаешь? Так что подумай Рольв, нужна ли тебе такая жена?

Парень сидел глядя сосредоточённо куда-то в стену. Мы немного помолчали. Потом Рольв тряхнул головой.

— Да, она нужна мне.

— Тогда тебе самому нужно измениться. Понимаешь?

— Да.

Рольв ушёл. На следующий день он дал вольную своим рабыням и наложницам. Каждой отсыпал серебра на обустройство. Его дом остался пустым. Почти пустым. Там осталась только две женщины, одна пожилая, которая попросила своего молодого хозяина не выгонять её, так как ей некуда идти и молоденькая девушка. У неё была повреждена левая рука и с одной стороны обожжено лицо. Не знаю почему Рольв не избавился от неё раньше, ещё в походе на хузар. Ведь товар оказался порченным. Такую продать было нереально. Но он почему-то её оставил. Даже дал возможность знахарке выходить её. С тех пор девушка жила у Рольва, при этом не являлась его наложницей. Этой тоже некуда было идти и мечтать о семьей ей не приходилось. Кому она нужна? Рольв резко ограничил себя в питие вина и эля. Спустя месяц он пришёл в терем. Дождался когда покажется Этна и подошёл к ней. Вытащил из за пазухи букетик полевых цветов.

— Это тебе Этна.

Девушка удивлённо уставилась на цветы. Потом взяла.

— Спасибо! Что это с тобой Рольв Неистовый?

— Ничего. Хотел позвать тебя погулять. Просто погулять. Посидеть на берегу реки.

— Я сейчас не могу.

Парень кивнул.

— Понимаю. Тогда на закате?

Этна некоторое время стояла молча, разглядывая викинга.

— Хорошо.

Рольв кивнул и вышел с княжьего подворья. С этого времени они стали встречаться. Среди зрителей начались опять оживленные разговоры. Опять стали заключать пари и хлопать по рукам. Так прошел ещё год. Наконец Рольв, празднично одетый, в сопровождении своих родичей пришли в княжеский терем. Я заметил, что Этна волнуется, но вида старалась не подавать. Рольв тоже был бледным. Парень переживал. Одним словом посватался он. Прежде чем дать добро, я вызвал к нам саму Этну и спросил её — согласна ли она стать женой Рольва из рода Эрикссонов? Некоторое время Этна и Рольв смотрели друг другу в глаза. Наконец Этна сказала, что согласна. Рольв облегченно выдохнул. Потом была весёлая свадьба. По моему больше всех была довольна Мстислава. Ага, типа соперницу сбагрила в надёжные мужские руки. Вот только Рольву не удалось посадить жену дома, заниматься хозяйством и вышивать. Она чуть ли не на следующий день после свадьбы, нарисовалась в тереме в полном боевом доспехе и с оружием. С того времени прошло тринадцать лет. Этна родила Рольву двух сыновей и одну дочку. Сыновья получились копией отца. А вот дочка, она была самая младшая из детей, один в один Этна. Такая же рыжая и шустрая.

Гуннульв ожидаемо взял в жёны сестру Бенджамира, красавицу Лейлу. Сейчас у них было двое мальчиков. Когда уходили в поход Лейла ходила третьим ребёнком. Жену свою суровый хёвдинг любил и лелеял. Сигурд взял в жёны вдову Бронислава и ввел в свой род её детей. Оба нурмана шли сейчас вместе со мной.

В поход так же отправился Боян. Он постарел. Стал совсем седым. Я думал он останется в Златограде, но Боян решил идти. Мстислава отговаривала старика, но всё было бесполезно. Уже когда прощались царица прижалась к груди старого воина и спросила:

— Дядюшка, обещай, что ты вернёшься.

— Это как боги захотят, дочка. — Боян гладил Мстиславу по голове.

— Почему ты всё-таки хочешь идти?

— Сам не знаю. Но что-то тянет меня туда. Понимаешь, Мстиславушка, я ведь так и не взял в жены себе деву. Остался один. Для меня дети Вячеслава, князя моего стали семьёй. А ведь когда-то я тоже мог иметь семью, любимую жену, детей. Это было давно. Мы с твоим отцом были ещё совсем молоды, мы еда встретили с ним восемнадцатую весну. Твоему отцу уже сосватали и привезли жену, твою матушку. И она уже носила под сердцем твоего старшего брата. Мы в тот год поехали с посольством в Царьград. Уже там, в великом городе я встретил деву. Она была дочерью очень знатного и влиятельного ромейского вельможи. Звали её Епифия. Ей было пятнадцать. Она была прекрасна. Я полюбил её всем сердцем, как и она меня. мы стали тайком с ней встречаться, а твой отец прикрывал нас. То, что её отдадут мне в жёны даже и речи быть не могло. Кто я и кто её отец! Я не питал иллюзий. Мы с твоим отцом планировали тайно увести её. Она знала это и жаждала всем сердцем быть со мной. Готовилась к побегу. Но родители Епифии узнали обо всём. Её отец сумел очернить всё посольство в глазах ромейского императора. Мы с твоим отцом и несколькими воями сумели бежать, выскользнув из Царьграда. Остальное посольство было схвачено и брошено в темницы. Потом их казнили страшной казнью, зажарив в медном быке заживо как врагов императора. Спустя годы мы ходили походом на ромеев. Но своей лебёдушки я так и не увидел. Я даже не знаю что с ней произошло. Думаю, её выдали замуж за кого-нибудь из других ромейских вельмож. Даже не знаю жива ли она? Но сейчас представилась возможность попасть в Царьград. Пусть её уже нет в живых, но я хочу вновь пройтись по улицам этого города, оживить те воспоминания, пусть призрачно, но вернуться в свою юность…

— Этна, — прожевав и проглотив кусок мяса, спросил у рыжей телохранительницы, — где Боян?

— В каюте отдыхает.

В дверь постучались, потом она приоткрылась и показалась голова Вторуши.

— Что заглядываешь?

— Можно, княже?

— Заходи. Где шляешься? Садись, есть будешь?

— Буду. — Парень подскочил к столу. Только хотел сесть как нарвался на вопрос Этны.

— Руки мыл?

— Э-э-э, нет. — Я усмехнулся.

— Иди мой.

— Тогда полей мне.

Поужинали уже втроём. Вспомнил, как перегоняли карраки и каравеллы по Днепру в Чёрное море. Мрак был полный. Шли очень аккуратно, боясь сесть на мель. Но пару раз всё же садились. Суда стаскивали. Пороги обошли волоком. Причём волок был построен заранее. Нет, мы не катили суда на валках, как это делали сейчас на многих волоках, Были выложены что-то типа полозьев из дуба. Корабли вытаскивали на сушу, подкладывали под них наподобие тележек и потом судно катили по полозьям. Довольно быстро получилось и без повреждений днища. Такими волоками были снабжены все днепровские пороги. Конница шла берегом. Большая часть пехоты на лодиях, чтобы не увеличивать осадку морских кораблей. Одним словом с горем пополам дошли. В Черном море нас ждали три когга, купленные у греков. В когги загрузили коней и их хозяев. Кочевники очень сильно нервничали, но у них не было выбора…

На следующий день подошли к Босфору и втянулись в этот природный канал. Карраки и каравеллы шли довольно легко, как раз был попутный ветер. Викинги практически от нас не отставали, а когги стали теряться. Всё же это были медлительные суда. Но они никуда всё равно бы не делись, поэтому мы со спокойной совестью встали на рейде Софийской гавани. К нам на карраку нарисовались какие-то хмыри из таможни. Смотрели испуганно. Поинтересовался в чём дело? Хмыри спросили, будем ли мы пользоваться причалом, ответил, что нет. А раз причалом не пользуемся и товар не сгружаем, то пошлину платить не нужно. Хмыри с одной стороны облегчённо вздохнули, с другой стороны были опечалены. Но я их развеселил, предложив пополнить наши запасы пресной воды, затарить нас продуктами, в том числе и фруктами. Греки воодушевились, получив у меня предоплату, отвалили радостные. Вскоре к нам засновали лодки. Мы затарились. Нам тут же предложили веселых дам, но я строго настрого запретил. Ещё не хватало всякую заразу цеплять.

Дождались коггов, этих тоже подзаправили и мы двинулись дальше. Вышли в Мраморное море. Миновали мощные оборонительные укрепления Константинополя. Боян сначала рвался на берег в сам город, но я его тормознул. В городе побываем на обратном пути. В итоге он согласился.

Миновали Дарданеллы и вышли в Эгейское море. Первым под удар попал Крит, захваченный чуть более пятидесяти лет назад арабами. Сначала нападению подвергся самый большой город Крита Ираклион. Арабы не ожидали нападения. В порту Ираклиона стояло больше сотни судов — вместительные торговые двухмачтовые арабские багалла, небольшие парусно-гребные судёнышки типа «кариб», тяжёлые грузовые хаммаля, рыбацкие лодки, боевые арабские корабли дармуна — полные копии византийских дромонов, арабские боевые галеры — гураб. И много другого. Карраки и каравеллы подошли максимально близко на дистанцию выстрела.

— Открыть порты! — Понеслись команды. Из открывшихся пушечных портов выглянули жерла орудий. — Товсь! Огонь!

Грохот разорвал тишину сонного города. Ибо было время сиесты, как говорят испанцы. Корабли били по крепостным укреплениям. Залп ядрами, потом бомбами. От сторожевых башен, построек летели куски кирпича, камни, обломки горящих досок. В первый час бомбардировки, были разбиты башни защищающие порт. В порту и в самом городе нарастала паника. Корабельная артиллерия ещё вела огонь, как в причал ткнулись дракары и на сушу стали прыгать викинги, рванувшие в город как стаи волков. От каррак поплыли лодки с десантом. Когги подойдя к пристани стали высаживать хузар и печенегов, а так же пехоту. Кочевники быстро оседлали коней и разделившись на двое понеслись в разные стороны охватывая город с двух сторон, чтобы никто не убежал.