Боян уже чуть ли не рыдал от смеха. Дражко смеясь качал головой.

— Мизгирь! — Отсмеявшись проговорил Дражко. — Ну повелит князь это и что? А если она не выполнит его волю? Что князю ходить проверять, в чём и как спит твоя жена? Или кметей отправлять ему? Нет, если кметей, так они с удовольствие проверять будут. А что, баба она у тебя справная, кровь с молоком!

— Она послушает. Князя с княгиней она уважает.

— Мизгирь, давай я тебя лучше отправлю на пару тройку дней на учения. Так пойдёт? Отдохнёшь и вернёшься с новыми силами.

Пришлось отправить его якобы на учения. Там мой бомбардир задержался ещё на несколько дней. Ко мне же на княжьем подворье подошла Крапива. В новом платье с гребнем и мантильей. Поклонилась. Я оглянулся на Бояна. Тот сдавлено прыснул и зашептал на ухо Храбру, только сегодня вернувшегося из дозорного похода. На наших границах появились печенеги. По мере рассказа, глаза воеводы стали вылезать на лоб. Потом он захохотал.

— Светлый княже! Позволь спросить тебя?

Я уже догадался о чём. Еле сдерживался, но сохранял физиономию серьёзной.

— Конечно. Что тебя тревожит?

— Когда муж мой, Мизгирь, с учений вернётся?

— На днях должен. Соскучилась по нему?

— Ну как ещё, княже. Муж он мне. Не гоже это мне мужней жене без ладо своего. И детки соскучились.

— Ну если детки, то это серьёзно. Скоро вернётся. Ты уж потерпи немного.

— Спасибо, княже. Дай боги тебе и светлой княгине Мстиславе здоровья.

Кмети стоявшие в карауле лыбились.

К началу похода сумели отлить ещё одну осадную мортиру. Теперь их было две. Тындец стенам Итиля. Да, господа хузары, калибр в двести миллиметров, это вам не чинарики на остановках собирать. Все орудия были установлены на лафеты, с которых сняли полозья и установили колеса. Оси делали из железа. Вес большой. Так же заложили по весне четыре струга. На которых потом по рекам будут ходить казаки, покоряя Сибирь. Очень удобные. Осадка небольшая. И самое главное на них была возможность установки пушек. Пусть одну-две и не больших. Но это уже был прогресс. Кузнецы делали новый доспех. Самый простой вариант — кирасы и более сложные доспехи — пластинчатую броню. Железа катастрофически не хватало. Но выбора не было. К началу похода всё имеющееся железо, даже плохое было израсходовано. И это не смотря на то, что его нам продолжали подвозить с Новгорода, в обмен на стекло, зеркала.

Всё же я сумел получить азотную кислоту. Сначала серную, а потом азотную. Процесс не сложный, если знать как делать. А уже в азотной кислоте растворил серебро. Получил амальгаму, которой и покрывал уже подготовленные стеклянные пластинки и круги. Стекло резали алмазом. Ничего нового.

Мстиша загорелась швейной мастерской. Весь мозг мне выела чайной ложкой, выпытывая у меня, всё что я знал об этом производстве. Тогда же мне пришла в голову идея сделать простейшую швейную машинку. С одной операцией. Помню у моей бабуси была машинка начала двадцатого века с ножным приводом. После смерти бабушки, она долго стояла в чулане, пока её отец не решил выбросить. Они с матерью избавлялись от старого хлама. Я тогда выпросил её у них и разобрал. Было просто интересно. Вот сейчас файл в моей голове и щелкнул. Понял, что собрать можно. Курочил машину совсем по варварски. Вытащил из потрохов все подшипники. Мне нужно было собрать механизм. По сути тоже ничего сложного. Механизм собирал из запчастей от машины, кое-что мне сделали кузнецы. Корпус сделали по моим чертежам плотники, разборный из двух половинок, как и маховое колесо. Сложнее было с иглами и челноком. Их делал златокузнец. Когда изготавливал иглы, не понимал, зачем дырка под нитку делается у острия, а не на другом конце иглы? Но я посоветовал ему не забивать себе голову. Сделал он четыре иглы. Потом делали челнок, по моим чертежам. Ювелира я достал и он готов был сбежать, но я вовремя пресек саботаж и пообещал посадить на кол. Это предало ему энтузиазма и мы всё же сделали два челнока, под имеющиеся иглы. Всё остальное было делом техники. Даже лапку сделали, которые ткань фиксируют. Благо пружин с машины было достаточно. Наконец провел испытания. Взял два куска материи и стал сшивать. Сделали мы две машины. Сначало не пошло. Ни у одной, ни у другой. Что за фигня? Сидел разбирался. Забил на стекло, на пушки, на доспех. Чесал тыковку и выщелкивал файл памяти, подробно восстанавливая внутренности бабушкиной швейной машины. Наконец разобрался. С обеими. У меня не туда челнок вращался. Идиот! Пришлось переделывать. Нет не челнок, иначе златокузнец точно бы наплевал на обещанный кол и сбежал куда подальше. Переделывал привод, который и обеспечивал вращение. Наконец всё закончил. Опять попытался сшить. Ничего не получилось. Было дикое желание долбануть по этим недоразумениям кузнечным молотом. Но сдержался. Представил, как Мстислава обрадуется, вздохнув опять сел чесать тыковку. Потом понял, не было синхронизации вращения челнока и движения иглы. На одной чуть иглу не сломал. Почти день занимался доводкой и регулировкой всего механизма, сначала на одной, потом на другой машинах. Златокузнец и девицы, будущие операторы швейных машин, смотрели на меня как на идиота, но свои мнения, по известным причинам держали при себе. Когда я им сказал, что с помощью такой машины сошью штаны в десять раз быстрее чем они руками, ясен перец, мне никто не поверил. Но мне было наплевать. Мало того, потребовал от всех, чтобы молчали и ничего Мстиславе не говорили. Вторуше, который постоянно тёрся около меня, наказал проследить. Парень верил мне на слово, моё слово было для него истинной в последней инстанции. Он заверил меня, что проследит и вытащил боевой нож. У девиц и златокузнеца лица моментально побелели.

Наконец уже совсем поздно предпринял ещё одну попытку. Когда закончил строчить. И оборвав нити, поднял в руках сшитый кусок, сам себе не поверил. Молодец засранец, справился. Потом так же сшил два куска ткани на второй машине. Всех поздравил с окончанием трудового подвига. Меня поблагодарили, хотя ничего не поняли. Ну раз князь поздравляет и жмёт руку, даже девицам, то надо благодарить. А то мало ли. Вон и нож в руках сопливого отморозка, тоже повышает тонус и способствует повышению благоговения и неподдельной радости за оказанную честь. Машины накрыли и повелел, не ну а что, я же князь, эксплуататор, никому не трогать. Решил сделать Мстише сюрприз. Тем более плотники к этому времени уже закрыли крышу её новой мастерской. По моему настоянию окна сделали большими. Их я хотел застеклить, что бы света было больше. Мадам готовилась сделать прорыв мире средневековой моды. Хорошо, что ещё до сексуальной революции не додумалась.

Кстати, удалось сделать хрусталь. А что такое хрусталь? Всё верно, это стекло с добавлением свинца. Правда изделия из хрусталя, нужно было ещё точить на точильных камнях, придавая ему ту форму, которую хотел. Посадил пару мужиков посмышлёнее за точильные станки. Ну как станки? Круглый точильный камень на козлах. Один вращает рукоятку, второй точит. Сплошная механизация. Первой сделали хрустальную вазу. Коряво получилось, на мой взгляд, но Дражко схватив её, поглядел на меня жалобно, я махнул рукой. Так что первая хрустальная ваза досталась боярину-проходимцу и одновременно делавару. Наплевать. Одним словом, когда мои побратимы приготовились отваливать в свою страну Норэгр, их загрузили очень хорошо. Часть они толкнули в Новгороде. У них всё, что нурманы предложили, скупили, причём между новгородскими купцами и интуристами произошла потасовка. Викингам пришлось схватиться за мечи. Но всё обошлось. Остальное толкнули у немцев в Любеке. Там так же был ажиотаж. Мало того, сначала долбанные ганзейцы, хотя Ганзейского союза ещё в помине не было, сначала хотели сбросить цену, считая себя самыми умными, а викингов тупыми боевиками. Но те им показали средний палец и решили двигаться дальше. Конечно немецкие барыги расстроились, но упускать такой хай-тек не собирались и всё выкупили у Гуннульва с Сигуртом. Выручили побратимы не слабо. На это они и вербовали охотников среди других нурман. Но всё было не так просто. Обстановка в будущей Норвегии накалялась и оба нурманина, почесав тыковки решили всё таки перевезти свои семьи ко мне, на Русь. Тем более там намечалась хорошая веселуха — Хорошая пьянка с мордобоем хузар и расслабон с гулящими женщинами. Навербовали они четыре сотни отморозков из числа недовольных конунгом Харальдом. Потом выкопав из земли в своих домах семейных идолов загрузились в драккары и два кнорра отчалили в Златоград.

Кстати с пиром для послов тоже вышло весело. Дело в том, что тогда мужчины и женщины не особо сидели за пиршевым столом. Это не запрещалось, но и не поощрялось. Женщины могли присутствовать, но только в сопровождении мужа. Здесь же боярыни Мстиславы с невозмутимым видом зашли в зал для пира и стали в наглую рассаживаться рядом с Княгиней. Мужчины зависли на некоторое время. Так как они уже распределили места около княжьей четы. Но обломились. Мстислава спокойно наблюдала за этим и… не вмешивалась. Ели дамы куртуазно, недаром она мне и насчёт манер будущего мозг ложечкой тоже выела. Кушали, запивали грациозно вином из серебряных кубков, шутили и смеялись, постреливая глазками на бояр, старших кметей, нурман. Особенно мужиков напрягало, когда дамы пялились на кого-то, а потом перешёптывались и смеялись. Многим казалось, что у них что-то не так с внешностью. И вообще это было издевательство. Боян сидел хмурый, ибо не одобрял такое наглое попрание старины! Но постепенно народ подвыпил и расслабился. Первуша теперь уже тут стоял на карауле, глядел на свою жену и глотал слюни. Я сначала думал от вожделения, но потом понял, он просто был голодным. Ладно, чай не стеклянный, не растает. Потом покормят. Исполнили с Мстиславой вальс на бис. Потом танцевал вальс со Звениславой. Девушка очень волновалась, даже покусывала себе губы, часто ошибалась, но в целом всё прошло хорошо. Когда проводил её на место, она гордо, с блестящими глазами посмотрела на мужа. Тот насупился как лялька в песочнице, которому не дали лопатку и до кучи ещё и отобрали ведёрко. Уверен, скоро Первушу будут учить танцевать.