— Да, это так, — согласился Андрианов, всматриваясь в откосы перемычки, которые на некотором расстоянии были видны и под водой, он резко наклонился и, не удержав равновесия, соскользнул с берега. Его тотчас отбросило назад и едва не сбило с ног ударом волны.

— Ого! — крикнул он, поворачивая к Сатину красное от волнения лицо. — Надо как-то усмирить реку, Слава. Динамические удары воды нарастают!

— Вижу, вижу, — невесело улыбнулся Сатин. — Вот, дорогой Жора, мы об этом раньше не подумали, а теперь придется принимать срочные меры.

Инженеры зашли в маленькую будку прорабов, где у Сатина был полевой кабинет: несколько столов, деревянные скамейки, оставшаяся еще с зимней поры железная бочка, служившая печкой. На стенке висели необходимые чертежные принадлежности, тут же, у окна, стоял топчан с пологим изголовьем, на котором и Сатин и все его помощники спали частенько, оставаясь на ночь, а то и на несколько суток в котловане.

Сатин вытащил из полевой военного образца сумки бумагу и набросал схему перемычки, указав места, где надлежало расположить на воде у самого берега десяток небольших плотиков из бревен. На стройке такие плотики называли бонами.

— Ты видел, как женщины носят воду на коромысле, — сказал он другу. — Кладут в ведра фанерки, чтобы вода не выплескивалась через край. Ну, а нашими плотами мы утихомирим волжские волны.

— Понятно! — Андрианов предложил подвести ближе к берегу свободные плавучие пульповоды, которые качались на воде около земснаряда.

— Да, и плавучие краны и земснаряды — все это своего рода «боны». Они успокаивают поверхность реки, но все-таки надо днем и ночью следить за откосами. И особенно ночью, товарищи, я обращаюсь ко всем строителям перемычки, — сказал Сатин, — беречь плотину пуще глаз своих. Вода! Ведь дай ей незаметно ночью промыть маленькую дырочку, и через три часа вся Волга ворвется к нам в котлован.

Уже к вечеру, когда огромный малиновый шар солнца катился к горизонту, наколовшись там на острую вершинку горы, Сатин встретил на перемычке инженера Щелканова из технического отдела управления строительства. Опытный гидротехник, он был прикомандирован к району и паводковой комиссии для контроля и технической помощи в дни половодья. Щелканов не скрывал своего беспокойства, которое возрастало вместе с подъемом воды, и требовал неусыпной бдительности строителей.

— Маеслав Сергеевич, как ваше настроение? — спросил он Сатина.

— В двух словах — настороженность и внимание!

— Согласен. Положение очень серьезное, товарищи, — сказал Щелканов, хотя они стояли на дамбе вдвоем. — Я сейчас прошел перемычку из конца в конец. И вот поглядите.

Инженер спустился к воде, показывая Сатину на едва заметные, но длинные трещины в земляном откосе перемычки, В одном месте под воду даже обвалилась часть насыпи.

— Здесь была речушка, откосы получились круче, — пояснил Сатин.

— Вот в том-то и дело, — подхватил инженер. — Поэтому сильнее бьют волны, вода размывает откосы. Необходимо укрепить этот участок.

— Самосвалы не доберутся к самой воде, — заметил Сатин, — может быть, помогут гидромеханизаторы.

— Безусловно. Земснаряд с этого и начнет свою весеннюю кампанию. На «большой воде» никогда еще не работали земснаряды. Это будет для них и опыт и первое испытание.

— Ну, ничего! Главное, чтобы не было сквозных прососов в теле перемычки, — сказал Сатин, успокаивая инженера. — Не надо волноваться, Василий Иванович.

— Ну, конечно, не надо волноваться. Кто же волнуется, — возбужденно сказал Щелканов. — Я и пришел на перемычку, чтобы успокоиться. Звоните, Сатин, в паводковый штаб, держите нас непрерывно в курсе всех событий.

— Хорошо, — сказал Сатин.

— А теперь давайте еще раз вместе посмотрим перемычку: так-то на душе будет спокойней, — предложил Щелканов, и инженеры двинулись вдоль насыпи по еще скользкой после снега глинистой колее.

С высоты гребня дамбы была хорошо видна широко разлившаяся Волга, «Большая вода» изменила всю картину стройки.

Волга наступала широким фронтом. Она затопила все низины, подмывала и обрушивала глинистые берега, упорно карабкалась в горы, прибрежные полоски лесов стали точно вдвое ниже, погрузясь в мутную бурливую воду.

В русловой части котлована, где под защитой дамбы долго держался толстый черный лед, теперь гуляла волна, и грозные зубчатые стены двух перемычек, продольной и низовой, ушли под воду.

Паводок отодвинул далеко и желтую полоску левого берега. Серый, горбатый, остров Телячий был уже затоплен на три четверти. Лишь на гребне его виднелись белые строения подстанции, складов, мастерских, столовой и полуврытых в землю бараков, где жили строители, ни днем, ни ночью не прекращавшие работы на отрезанном со всех сторон водой острове.

Грозный напор реки все усиливался. Поэтому уже к вечеру штаб района дал распоряжение сверхмощному земснаряду начать дополнительный намыв грунта в опасное место целиковой дамбы. Судно развернулось и выбросило к берегу соединенные в одну линию трубы. Земснаряд словно «прицелился». И почти метровый в диаметре поток жидкой земли, с ревом вырываясь из «мортиры» пульповода, начал быстро укреплять крутой откос плотины.