— Когда ты прощалась с Торсоном, ты сказала ему, что Лахлан сделал тебе подарок, — сказал Калум.

Девушка почувствовала, что Алек рядом с ней застыл, и начала поворачиваться к нему. Протянув руку через стол, Калум обхватил ладонью ее подбородок, его пальцы были теплыми, но твердыми:

— Нет. Поговори со мной. — Его низкий голос обладал авторитетом мастера-сержанта (прим.: одно из званий младшего начальствующего состава армии США).

— Есть, сэр. Что ты хочешь знать?

— Прямо перед смертью Лахлан сделал или сказал что-нибудь странное? Что-то, дающее повод думать, что у него не всё в порядке с головой.

— Ну...

— Виктория, я понимаю, ты пыталась уберечь Торсона от боли, но мне нужно знать всё, страшно это или нет.

Девушка отодвинулась:

— Парень пытался что-то сделать и не мог вспомнить как. Потом он сказал, что-то типа... хмм, что-то про огонь и кровь. У него на руке была кровь... — девушка уставилась на стол, вспоминая...

«Юноша коснулся ее грязного лица и улыбнулся грязи на своих окровавленных пальцах:

— Земля.

— Милый, я хочу, чтобы ты отдохнул, — настаивала она. — Пожалуйста, не делай этого со мной – живи! Просто сосредоточься на дыхании и...

— И наконец, мой дух – это Дар. Я вспомнил, — с гордостью в голосе сказал он ей. — Иди сюда. — Он поднял руку, словно для объятия, и она наклонилась вперед, поморщившись, когда его рука опустилась на ее укушенное плечо и вцепилась в него».

— ...но он не выжил. Он был... — Вики яростно моргала, ее горло сжалось, руки вспомнили ощущение тела мальчика, когда он обмяк.

«Почему тело становится тяжелее, когда его покидает душа? Всемогущий Боже, она стала такой сентиментальной». Девушка прерывисто вздохнула и, бросив притворство, резко вытерла влагу со щек.

Воцарилась тишина. Алек никогда еще не был таким тихим. Виктория подняла глаза и увидела, что он смотрит на нее так, словно у нее выросли рога. Выражение лица Калума было очень сосредоточенным, мужчина постукивал пальцем по губам.

Девушка хлопнула по столу с такой силой, что пальцы пронзила боль:

— Скажите мне, что происходит. Сейчас же!

Калум взглянул на брата, приподняв бровь.

— Он исполнил «Дар Смерти»? Для Вики? — голос Алека сорвался.

Виктория сжала руку в кулак. «Если они сейчас же ничего не объяснят, ей придется сделать им больно». Калум взял ее руку и осторожно разжал пальцы. В его взгляде была... жалость. Девушка напряглась.

— Виктория, просто выслушай меня. В первую очередь, даонаины произошли от фейри. – Он заметил ее непонимающий взгляд. — Сидхи? Фейри?

— Вы произошли от кого-то, ростом в пятнадцать сантиметров и с крыльями? Не смеши мои тапочки. — Она попыталась рассмеяться, но у нее не вышло.

Алек фыркнул:

— Это не диснеевские феи. Больше похоже... хм, на эльфов из «Властелина Колец». Высокие, стройные, волшебные. Жили в лесу. Не любили железо.

«Металл… — она снова слышала слабый голос Лахлана, — вчера мое тело слишком долго пробыло взаперти – я ослаб. Весь этот металл – проблема для оборотней. Ну, ты понимаешь».

Калум продолжил:

— До того, как они покинули наш мир – примерно, пару тысяч лет назад – фейри иногда получали потомство от людей. Некоторые из этих фейри – оборотни, поэтому от их смешанной крови, дети унаследовали способности вместе с другими мифическими чертами. Когда даонаины спариваются, рождаются новые оборотни.

— Ага. Алек объяснил эту часть.

Снова это тяжелое чувство поселилось в ее груди.

— Вот как? — Калум взглянул на Алека и снова повернулся к ней. — Есть еще один способ создать нового оборотня. Мы называем этот ритуал «Даром Смерти».

«Ритуал?» У нее было плохое предчувствие насчет этого слова. Вики попыталась выдернуть свою руку, но мужчина не отпускал.

— Как и фейри, оборотни отчасти волшебны, — сказал Калум. — «Дар Смерти» – чистая магия. Все даонаины знают о нем и понимают, что проводится он... в момент смерти.

Девушка напряглась и покачала головой:

— Нет.

— Да. Лахлан не бредил. Он проводил древний ритуал, чтобы сделать тебя оборотнем.

Облегчение охватило Вики:

— Значит, это не сработало. Я не оборотень. — Она повернула свою руку в его руке. — Видишь? Шерсти нет.

— Как и у меня.

«О, черт». Она смотрела на него, вспоминая, как он расплылся, а потом появилась пума – зверь, полный силы и грации.

— Как давно ты видишь фей? — спросил Калум.

— Вскоре после того, как она появилась в Колд Крик, — сказал Алек. — И гномов тоже.

«Как это связано с тем, чтобы стать оборотнем?»

— Я вижу лишь, что эти феи и гномы повсюду на этой горе.

Виктория испытывала желание залечь в укрытие, словно под обстрелом из пулемета.

— Так вот что ты имел в виду. — Алек покачал головой. — Вики, феи есть во всем мире.

Ее челюсть отвисла:

— Нет. Я никогда не видела их раньше...

— Одна из наших особенностей, — сказал Калум, — Зрение – способность видеть других Существ.

— О, черт. — Это хреново. Она вырвала свою ладонь из рук Калума и обняла себя. Весь мир, казалось, перевернулся, словно она совершила перелет из Арктики в тропики, только гораздо, гораздо хуже. «Соберись, Вик». — Так, у меня внезапно отрастут когти и усы?

Она пыталась иронизировать, но, черт возьми, если это не звучало как нытье. Алек встал и обнял Викторию за талию, прижимая к своей твердой груди. И она настолько в этом нуждалась, что попыталась вырваться. Его объятия сжались, заставляя девушку принять заботу.

— Ты должна хотеть перевоплотиться в оборотня. Это происходит не случайно, — сказал Алек. — В твоем разуме есть определенное место – некоторые сравнивают его с дверью на свободу. Когда ты будешь готова, ты откроешь эту дверь и шагнешь в бездну.

«А если она запрет эту чертову штуку? Что станет с ее жизнью?»

— Торсон рассказывал, что такое быть перевертышем. Каждый месяц тебе нужно превращаться в оборотня на несколько часов.

Алек кивнул.

«Может, стоит свалить в Багдад или в какую-нибудь иракскую деревню?»

— Лахлан перевоплощался, даже когда не хотел.

Калум нахмурился:

— Такое происходит в основном в первый год, до того, как устанавливается контроль. Но может случаться и позже, если оборотень сильно напуган или ему что-то угрожает.

— Угу. — «Значит, если вдруг где-то рядом взорвется граната, я стану котом?» — У тебя тоже проблема с металлом, верно?

— Длительное пребывание в окружении металла может сокрушить наш организм. Магия и железо... — Алек остановился, увидев выражение ее лица.

«Никаких трансконтинентальных перелетов? Черт, она просто дойдет до Ирака пешком, верно? А там она сможет держаться подальше от бронированных джипов и танков? Как насчет машин? Черт, вот почему так много людей в Колд Крике ходит пешком?»

— Это должен быть довольно долгий период времени, Вик, прежде чем это станет проблемой, — сказал Алек. — В любом другом случае это просто неудобство.

— Послушай, меня назначили... — она закрыла рот от шока, испытывая ощущения, словно сосулька прошла сквозь ее внутренности. Девушка почти выдала, кем являлась. Встав, она вырвалась из объятий Алека. — Мне не нужен этот гребаный подарок.

Калум тоже поднялся:

— Прости, Виктория. Мы завалили тебя информацией. Тебе нужно время, чтобы всё это принять.

— Забыв принять его – я могу вернуть «подарок» обратно?

Мужчина нахмурился:

— Если ты не будешь оборачиваться, то волшебство постепенно исчезнет. Ты снова станешь обычным человеком. Даже «зрение» постепенно тебя оставит. Однако ты можешь...

Виктория выбежала наружу, хлопнув дверью так, что хижина содрогнулась, а с крыши рухнул снег. Ветки в углу зашелестели, когда эльф зарылась в них глубже. Калум покачал головой. У маленькой самки сильная рука. Его грудь напряглась от борьбы с желанием последовать за нею. Предложить защиту.

С несчастным видом Алек взял чашку и разместился у огня:

— Ну, я думаю, все прошло не так уж и плохо.

Калум хмыкнул, соглашаясь:

— Мы должны быть благодарны, что ее машина далеко.

— Точно, это благословение. — Алек сделал глоток кофе. — У тебя есть идеи насчет подарка Лахлана?

— Ни одной. Она невероятно быстрая и сильная... и чувственная, я предполагал, что это из-за ее занятий боевыми искусствами.

— Я тоже. Никогда бы не подумал, что Лахлану хватит здравомыслия вспомнить ритуал «Дара Смерти». Не в той ситуации.

— Между ними образовалась связь. Это очевидно.

Умирающий парень и женщина, которая не смогла его спасти. Ребенок, должно быть, был напуган и испытывал такую боль... Ногти Калума оставили следы на столе, пока он боролся с яростью, кипящей в его жилах. Он сделал вдох, словно наполненный огнем, и медленно выпустил его.

— Он беспокоился, что Торсон останется один.

— В этом есть смысл. — Алек взглянул на дверь и озвучил мысли Калума. — Она явно оборотень – дерзкая и, возможно, единственная в своем роде. Она сильная, храбрая, энергичная... — он улыбнулся, — веселая, страстная, резкая. И очень уязвима сейчас. Напугана. — Уголки его губ приподнялись. — Но мы сделаем всё возможное, чтобы удержать ее в клане... и рядом с нами.

«Что, черт возьми, мне делать?»

Вик брела по снегу подальше от хижины. «Оборотень. Она спасла ребенка, вытащила его из клетки, а он не просто умер на ее руках, но и превратил в какую-то уродливую кошку. Черт, если бы он был здесь сейчас, она бы его убила».

Эта мысль и осколки воспоминаний о его бледном безжизненном лице погасили ее истерику. «Как она могла такое подумать? Она защищала бы парня до последнего вздоха». Прислонившись к дереву, девушка нахмурилась, вглядываясь в темнеющее небо. Ни один лучик солнца не пробивался сквозь густые облака, казалось, словно вся ее жизнь была омыта цветами серых оттенков.

«Как и ее выбор».

Вики хотела – нуждалась – вернуться на службу. Находиться здесь, в изоляции от всего, что она знала... это неправильно. Ее работа еще не закончена. Ей нужно вернуться. Но только если она не превратится в хищницу. Девушка вспомнила, как Калум превратился в пуму, как его тело, казалось, преобразилось.