Глава 10

После этого оглушительного произвола меня накрыла абсолютная тишина, уши не просто заложило, их замуровало. Ну вот, если не ослепну от добродушного оскала Кощея, то оглохну от веселого свиста Соловья. Видимо, без повреждений покинуть эту сказку мне никак не удастся. Ладно, куплю себе слуховой аппарат и буду жить долго и счастливо.

Я равнодушно смотрела на свечи. В ночи они очень ярко горели и напоминали маленькие костры. Их пламя освещало стол мягким теплым светом. Странно, почему свечи не гаснут? Мы находимся высоко над землей, примерно, на крыше пятиэтажного дома. По логике вещей, здесь должно быть холодно и ветрено, но здесь тепло, огоньки свечей горят ровно, не колышутся.

— Костя, а почему нет ветра? — ну вот и первая хорошая новость: незаметно для меня слух восстановился.

Ответом на мой вопрос послужил звук удара, идущий откуда-то сверху. Я посмотрела вверх и увидела, как тело Змея Горыныча распласталось на невидимой крыше и теперь скользит по ней вниз, норовит упасть.

— Костэк, убери защитный купол! — орал динозаврик в три горла.

Костя тут же махнул рукой, и нас накрыла какофония звуков: крики перепуганных птиц, людей, завывание ветра. Свечи на столе погасли, и стало неуютно. Я тут же замерзла, прохладная погода и сильный ветер не располагали к вечерним посиделкам на открытом воздухе. Но как только рептилия приземлилась на площадку, вокруг нас вновь образовался уютный вакуум: порывистый ветер пропал, на столе загорелись свечи. Костя, как опытный фокусник, взмахнул рукой, и в ней появилась красивая белая шаль, в которую он укутал мои озябшие плечи.

К столу подошел Горыныч и, усевшись за стол, поприветствовал меня:

— Мария, а ты еще от нас не сбежала?

— Я бы рада, да пагубные привычки не отпускают, — отшучивалась я, демонстрируя свой бокал.

— Это которые? — в глазах Змея появился азарт, видимо, с ним никто так не шутил.

— Вино у тебя вкусное, — я сделала глоток. — Решила, что пока все не выпью, домой не вернусь.

— Ммм, так ты у нас на веки вечные решила остаться?!! — разулыбался Змей.

— Вот, зря ты в меня не веришь, я талантливая! — игриво насупилась я.

— Никто в твоих талантах не сомневается, — принялся меня успокаивать чешуйчатый. — Я просто рад, что ты с нами надолго.

— Сомневаюсь, что ты мне обрадуешься после сегодняшних новостей, — нагло улыбалась я.

— Это ж каких? — рептилия была восхитительна в своем бесстрашии.

— Слышал, что после купания в чудодейственном озере баба Янина изменилась до неузнаваемости, став молоденькой девушкой? — начала я свой рассказ.

На это горемычный лишь торжествующе улыбнулся, мол, знаю и бесконечно этому рад.

— Так вот это ее сильно опечалило, — продолжала я.

Змей насторожился.

— Ибо в ее голову вложили крамольную мысль, что ее суженному сама Янина не нужна, а нравится она ему только в виде чурки бессловесной, но привлекательной наружности, — насмехалась я.

Горыныч впал в ступор, все три головы открывали и закрывали рты, издавая невнятные звуки и глупо хлопая глазками. Наконец, средняя голова прокашлялась и начала мямлить в свое оправдание:

— Так она же сама захотела и молодой стать, и чтобы румянец, и чтобы тут прибавилась, и тут закучерявилось. Я же пожелал все, как она хотела, пришлось даже наизусть выучить, чтобы ничего не запамятовать.

Правая голова разозлилась и пошла в наступление:

— И кто же вложил в красивую головушку моей Яниночки эти крамольные мысли?

Все три головы разгневанно зашипели.

— Я! — безрассудно рубила я правду-матку, попивая рубиновое вино, которое успело ударить мне в голову. — Все еще рад тому, что я остаюсь здесь на долгий срок?

— Уже нет, — косясь на Костю, честно ответил Змей. — Вот что вы за создания такие, женщины? Если не делаешь, так как вы хотите — вы недовольны, если делаешь, как вы хотите, вы в бешенстве!

Несчастный Горыныч уперся в правую и левую головы лапами и пригорюнился. Я наблюдала за

страданиями ближнего и попивала вкуснейшее вино.

— И как она теперь выглядит? — не сдавался несчастный динозаврик.

— Молода, свежа, румяна, неотразима, стервозна, — я кратко охарактеризовала преображение старушки.

— Янинушка, — нежно протянула зверюга, расплывшись в улыбке.

— Щгорыныч, мы щтебя по щделу щзвали, а не щглупости о щтвоей щзазнобе щлушать! — прервал романтические завывания друга Соловей. — Нам щтарелка с щголубой щкаемочной щнужна.

Змей насупился и молча достал из-под своего огромного крыла крохотную, по сравнению с ним, тарелочку и аккуратно поставил ее на стол, продолжая также нежно поскуливать.

— Зачем она вам? — полюбопытствовал бронтозаврик.

— Щмарья щхочет щполюбоваться на щвое ущтопление, — пояснил Разбойник.

Змей посмотрел на меня скептически.

— Хорошее было утопление, я даже чуток испугался, что не выплывешь, — высоко оценил качество моей несостоявшейся гибели Горыныч.

— Показывайте! — бодро скомандовала я, взяв тарелку в руки.

Костя выбрал из стоявшей на столе вазочки с фруктами самое красивое яблоко и крутанул его по тарелке против часовой стрелки. На экране тут же появилось озеро, из которого выползали мы с Елисеем, слегка пошатываясь. Вот я плюхнулась на бережок в мокром платье, а вот оболтус с перекошенными глазенками подошел к недовольным бабулькам.

— А теперь назад мотай, — попросила я, не отрываясь от «экрана».

Перед моим носом показалась Костина рука, как-то хитро щелкнувшая пальцами, и видеоряд на дне тарелки побежал в обратную сторону.

Вот мы с Елисеем вновь зашли в воду спинами вперед, вот отплыли от берега, вот я пропала под водой, а затем царенок с раскинутыми в разные стороны руками и ногами погрузился в озеро. Некоторое время ничего не происходило, а затем снова появился оболтус, резво плещущийся в воде, затем я возникла из воды с Елисейкиными руками на шее, затем я отплыла, царенок вспорхнул из воды на скалу с мешком на голове. Экран тарелки следил только за царенком, меня уже не было видно.

Вот оболтуса, связанного по рукам и ногам и с мешком на голове, толкнули в озеро, да так умело, что на экране была видна только одна рука — мужская! Ну, наконец-то появились интересные подробности. Вот косенькому с мешком на голове связали ноги, теперь руки, вот накинули на голову мешок, вот по шее царенка кто-то ударил и оглушил кривенького. Вот из-за спины Елисея мелькнуло чье-то лицо.

— Стой! — громко скомандовала я.

— Щто щтакое? — подстегнутый азартом, выкрикнул из-за моего плеча Соловей.

Я осмотрелась и обнаружила, что Костя придвинулся ко мне практически вплотную, Разбойник стоял за моей спиной, а сверху нависали три головы Горыныча и все, также, как и я, неотрывно следили за происходящим на дне тарелочки.

— Там за спиной царевича чье-то лицо мелькнуло. Можно рассмотреть?

Я так надеялась, что это технически возможно! Оказалось, что технически невозможно, а вот при помощи волшебства — пожалуйста.

Костя недолго манипулировал пальцами, то позволяя «видео» двигаться, то останавливаться, то перематываться обратно. И вот, наконец-то, на тарелочке появилось лицо злодея, измыслившего утопить царенка.

— Тихон?!

Из меня вырвался удивленный возглас. Ну, никак я на него не могла подумать. Мне он казался порядочным и честным человеком. Не сочетался у меня образ старшего стрельца с попыткой убийства безобидного царевича. Не может того быть, чтобы это он сам все удумал!

— Костя, крути дальше «видео», может вначале что-то интересное рассмотреть удастся!

Кареглазый вновь включил обратную перемотку, но ничего полезного там не было: прогулка Елисея по скале в одиночестве и высадка на берег из ступы. Тихон в кадрах больше не мелькал, как, впрочем, и остальные богатыри.

И что мы имеем? Судя по видео, к нападению на Елисея причастен Тихон, в лешего попала стрела, на которой был запах Тихона, при краже моего Вани у дверей в горницу царенка стоял подчиненный Тихона, о ходе нашего расследования старший стрелец все знал. Но Тихон только исполнитель, задача передо мной стоит посложнее: нужно найти заказчика. Моего Ванятку после похищения передали кощееву послу, Тихон знал, что за Елисеем будут следить при помощи тарелочки с голубой каемочкой, так как на экране мелькнул всего один раз и то быстро, как будто по нелепой случайности. Значит, его кто-то проинформировал, и этот кто-то находится здесь в замке. Кощей? Возможно! Посол? Но его в кощеевой резиденции не было, он с заданием улетел отсюда еще до нашего появления. Тогда кто? Колоть Тихона надо!

— Маша, о чем задумалась? — обеспокоенно спросил меня парень.

Я философски глотнула вина и ответила:

— О превратностях судьбы: Янина сегодня стала прекраснейшей из женщин и по этой причине затаила обиду на Змея Горыныча; Елисей пытался слово свое сдержать — не приближаться к Кощею Бессмертному и едва не погиб от рук своего же охранника; я старалась ни во что не вмешиваться и чуть не погибла по глупой случайности.

— Ну и чего ты расстроилась? — поддержал меня Горыныч — горе-любовник. — Ведь все обошлось!

— Обидно, мы с Елисеем чуть на корм рыбам не пошли, а все стояли и лишь наблюдали, да еще видеосъемку вели, — я брезгливо положила на стол волшебный аппарат.

— Да щто ж ты так щпечалишься?!! Щничего бы с щтобой не щлучилось! — легкомысленно успокоил меня Соловей.

— Маша права, — неожиданно поддержал меня в моей печали Змей. — Ничего там не случилось бы только с Кощеем, он у нас бессмертный! Помереть не может!

В голове от расстройства шумело, очень хотелось поплакать. Или это не от расстройства? Кажется, опять наклюкалась!

— Чего это не может?! А как же всем известная поэтическая последовательность? В море-океане — дуб — сундук — заяц — утка — яйцо — игла? — и, подняв вверх указательный палец, продекламировала могильным голосом: — А на конце той иглы смерть Кощеева находится! Сломай ту иголочку и убьешь злодея лютого!