Луиза нарушила молчание.

— Твой брат. Он всё ещё чист? — она ткнула кончиком ножа в стручок перца возле плодоножки.

— Я определённо на это надеюсь, — и это ещё мягко сказано.

— Майкл… — начала Лу, но её голос перешёл в протяжный вздох. Бормотание радио позади них почти завладело помещением. Калли сосредоточилась на словах песни, а не на тех фразах, которых избегали они с Луизой.

Женщина сильно ударила ножом по деревянной доске под перцем. Теперь она резала с яростью. Калли прекрасно понимала. Этим утром ей не пришлось пользоваться ножом, и это стопроцентно к лучшему. Это дерьмово — радоваться, что не на неё одну драмы валятся со всех сторон?

После нескольких крепких ударов по разделочной доске Лу готова была говорить.

— Проводит всё своё время в центре, — Луиза была миниатюрной, пухлой женщиной, но она швыряла презрение и отвращение в центр города с рвением чемпиона мира по толканию ядра.

Калли постаралась не думать о том, как много времени она проводила в центре. Она бросила очередной шарик теста в пресс для тортилий и сосредоточилась на тихом шипении вместо того, как её внутренности сжались в ожидании очередного удара.

— Он даже в церковь не ходит. Всю свою жизнь он бывал в церкви хотя бы раз в неделю. Это как минимум пятьдесят два раза в год на протяжении двадцати восьми лет. Я не могу подсчитать точное количество, но нельзя же вот так просто порвать с верой.

Мать Калли как-то раз сказала ей нечто схожее. Только её мать беспокоилась о том, как выглядит тот факт, что её дочь пропускает мессы. Калли поддерживала видимость, но от неё ускользал тот прилив сил, который она должна была получать в этих священных стенах с разноцветным светом, лившимся через витражные окна. Она сломлена в той манере, которая делала её чистой по стандартам Заклинателя Душ, но, наверное, не в той манере, которая считалась правильной по меркам Кортеанской Католической Церкви. Не то чтобы она собиралась наводить справки. Сын Лу мог никогда и не быть верующим. А может, он утратил веру. Это неважно, потому что Луиза искренне беспокоилась о нём, а Калли понимала такой страх.

— Он найдёт дорогу обратно. Он всегда находит, — сказала она. Луиза сказала эти слова Калли вскоре после того, как та начала работать в доме престарелых. Это было сразу после того, как Джоша вышвырнули из реабилитации, но до того, как он украл телевизор Зары.

— Не знаю, — голос Лу дрожал от сомнений. Лезвие её ножа скользнуло по доске, совершенно промазав мимо перца. Вот это привлекло внимание Калли.

Лу смотрела на зелёную мякоть справа от разделочной доски.

— Отец Доминго молится за него. Он даже сказал, что возможно, нам придётся посетить того язычника с душами. Чтобы защитить Майкла.

Калли и раньше нервировало, что церковь давала негласное одобрение на прокат душ. Не то чтобы Господь каждый месяц давал священникам квоты, но они вели себя именно так. Словно всё сводилось к конечному счету, а не к тому, как ты это заслужил. И всё же она никогда не слышала, чтобы священник рекомендовал подобное. Обычно они просто закрывали глаза. Подставляли другую щёку или типа того.

— Ты же не хочешь делать это, — Калли попыталась скрыть панику в голосе. Её достаточно ранило знание, что её мать и брат оба так или иначе использовали магию душ, потому что в отличие от общественности она знала, что последствия реальны. Новости о том, что у людей развивалась зависимость от этого ощущения, и исследования теории, что белый остекленевший взгляд частого арендатора сродни тому, что возникало у большинства опиумных наркоманов, расходились слухами. Но это не мешало людям арендовать души.

Дело в том, что зависимость — это лишь часть проблемы. Даже однократное использование производило эффект. Такой эффект, который навсегда изменял человека. Крошечные частички твоей души вырывались с каждым извлечением арендованной души. С каждым разом ты становился всё менее и менее целым. Жёсткий укол боли отразился в груди Калли. В том же месте, куда Заклинатель Душ поместил арендованную душу, а потом забрал её.

— Ну, конечно, нет, — сказала Лу с таким рвением, что Калли поняла — женщина закатила глаза.

— Конечно. Хорошо, — она не могла рассказать Луизе всю правду о том, почему прокат души — это неверный путь. Делиться такими знаниями — надёжный способ вырыть себе могилу. Учитывая, что она проводила дни, избегая мафиози и позволяя своему телу то застывать, то гореть, ей не нужны дополнительные угрозы в жизни.

— Я беспокоюсь об его душе.

В этот момент Калли поняла, что Луиза подумывает об аренде души. Понимание, что возможно, ей придётся выслеживать сына Лу, чтобы вернуть душу, сильно надавило на её ребра. Она сделала глубокий вдох и задержала дыхание, чтобы побороть напряжение в её торсе.

Луиза закрыла тему, но это покалывание в боку весь остаток смены ранило Калли при каждом вдохе.

Двойная жизнь — реально отстой.