Не представляю, что мог бы испытывать к ней что-либо, помимо презрения. Может, это во мне говорит гнев. Или, может, дело во всех тех воспоминаниях, что я сохранил... Воспоминаниях о времени, когда я хотел чего-то, чего никогда не имел.

* * *

16 лет

Ванесса ходит в школе с другим парнем под ручку. Каждый раз, когда она проходит мимо меня, я сжимаю кулак, пытаясь сдержаться. Ярость вырывается из меня, пропитывая кости ненавистью к ее бойфренду и даже к самой Ванессе. Иногда мне просто хочется сказать ей прекратить. Закричать ей в лицо. Может, это разбудит ее.

Но потом я осознаю, что она никогда не была моей.

Даже когда я думал, что была. Когда я считал, что у меня все еще есть шанс.

Какая изощренная шутка.

Я закрываю свой шкафчик и стараюсь сосредоточиться на чем-то другом, кроме девушки, щеголяющей своими формами. Вытаскиваю зажигалку и косяк и выхожу на улицу, чтобы побыть одному. Это единственный способ, как я действительно могу расслабиться. Он помогает мне не думать о том, что, черт возьми, я делаю в школе. Мне здесь не место. Я не блещу умом. Все, что у меня есть, — это мышцы и своеобразное чувство справедливости. Не то, что всем хочется или нужно... если только вы не замешаны в теневой деятельности. Но, возможно, это то, что мне нужно делать. Кто знает.

Звучит звонок, Ванесса выходит со своим бойфрендом, и когда я вижу их рука об руку, нос уже начинает подергиваться. Ненавижу смотреть на них, на их объятья, их влюбленность. От этого мне хочется блевать. Когда-нибудь стоит блевануть на его рубашку… Устрою хорошее шоу.

Они стоят у стены здания: он тянется руками ко всем ее местам, которых не должен касаться, и это меня злит. То, как он разговаривает с ней, словно она какая-то конфетка, которую он может погрызть, пробуждает во мне желание пойти и набить ему морду.

Вообще-то, думаю, стоит пойти и сделать именно это.

Особенно, когда замечаю, что он наклоняется, чтобы поцеловать ее.

Ванесса отступает, но он продолжает настаивать. Он все время пытается прикоснуться к ней губами, несмотря на то, что она отталкивает его.

Я громко топая к ним и дергаю его за рубашку.

— Эй! Убрал от нее свои долбаные грабли, — рычу я.

Видимо, парень тот еще тюфяк, потому как от моего толчка он падает на спину.

— Чувак! Какого черта? — рявкает он, поднимая глаза.

— Майлз! — вступает Ванесса, она выглядит ошарашенной. — Что, черт возьми, ты делаешь?

— Он пытался тебя поцеловать, — отвечаю я.

— Да, и что? — Она скрещивает руки, подняв бровь, словно я лишился рассудка, а не наоборот.

— Ты явно не хотела, чтобы он это делал, — говорю я, морщясь. — Перестань обманывать себя.

Она становится передо мной, а затем внезапно отталкивает меня.

— Перестань совать нос в мою жизнь, придурок.

— Что? — Я вздрагиваю. — Ты серьезно? Я пытаюсь защитить тебя здесь.

— Перестань пытаться! Мне не нужна защита, — кричит она, снова отталкивая меня. Сжав кулаки, она толкает меня в живот и заставляет отступить. От кулаков боли нет, но вот от слов…

— Я тебя не понимаю, — говорю я. — Почему ты злишься на меня, если это он пытался поцеловать тебя, когда ты этого не хотела?

— Почему ты пытаешься разрушить все, что есть у меня? — говорит она, помогая Филиппу подняться с земли.

Ее слова врезаются в меня подобно лезвиям. Я чувствую, как от этого становится больно, но не позволяю боли вцепиться в меня. Больше не позволю.

— Хорошо, — огрызаюсь я. — Делай по-своему.

Затем поворачиваюсь и ухожу от нее.

— Он весь твой.

Ей нужен тот парень? Пусть забирает.

Может, так будет лучше. В любом случае, мы не подходили друг другу. Кусочки нашей головоломки не подходят друг к другу. Жаль, что нам пришлось выяснить это вот таким образом.

* * *

Настоящее время

Неужели она действительно вышла замуж за Филиппа, чтобы спасти меня? Или просто лжет, чтобы заставить меня сжалиться над ней?

Интересно, потому что я вспоминаю ее отвратительные взгляды каждый раз, когда ей приходилось его видеть. Но опять-таки, она сама вышла за него замуж и осталась.

Так или иначе, от кого она хотела защитить меня? От своей матери? Курам на смех. Стоит этой женщине приблизиться, и я первый сверну ей шею. Но, думаю, что такие богатые семьи, как ее, используют других, чтобы делать за них свою грязную работу.

Вполне возможно, что та ведьма жаждала мою голову на блюде. Не удивительно, так как мой гнев распространяется как лесной пожар, и сжигает всех, кто осмеливается приблизиться. Конечно, ее родители злились, когда я общался с их дочерью.

Не могу не задаться вопросом... что, если Ванесса сказала правду?

Если бы я не отказался от нее. Может быть, тогда она не предала бы меня. Мы оба сбились со своего гребаного пути, но это не значит, что нам нужно оставаться лжецами и дальше. Может, я могу буквально вбить в нее смысл с помощью секса.

Я поворачиваюсь и бросаюсь обратно, перепрыгивая через несколько ступенек. В тот момент, когда я открываю дверь, она поворачивается ко мне голову, и ее глаза округляются. Закрываю дверь и подхожу к ней. Затем срываю скотч с ее рта, кожа под ней остается красной. Так чертовски красиво.

— Ты вернулся, — бормочет Ванесса.

— Не ждала? — отвечаю. — Что ж, хреново, потому что я собираюсь подпортить тебя.

Она качает головой.

— Как будто ты уже меня не испортил.

— О, я могу сделать еще многое, сладкие щечки. — Улыбка растягивается на моих губах. — И примерно в половине этого ты будешь кричать мое имя.

Ванесса морщится.

— Это все, о чем ты можешь думать? О сексе?

— С тобой — да, — рычу я. — Каким-то образом каждый раз, когда я смотрю на тебя, ты сводишь меня с ума от похоти.

Это правда. Отрицать нет смысла. Ее тело все еще так же сексуально, как и раньше, а губы так и молят, чтобы их поцеловали. Часть меня ненавидит это, а часть любит ее, особенно тот факт, что она все моя прямо сейчас. Я больше не могу, мать его, сопротивляться притяжению, и теперь мне плевать.

Я ненавижу ее за то, что она со мной сделала, но, черт возьми, я не могу перестать думать о том, чтобы она стала лишь моей. Вид ее, запертой в этой клетке, возбуждает меня, ведь я знаю, что могу сделать с ней все, что захочу. Все, что нужно моему сердцу... все, чего хочет мой член. И по ее стыдливому взгляду я знаю, что она тоже этого хочет.

Зачем убивать ее, когда я могу трахать ее изо дня в день без проблем? Если у меня есть все возможности и время мира, зачем тратить их на ненависть, когда можно потратить на бешеный секс с ней? Это все, что я когда-либо хотел... все, что мне когда-либо было нужно, даже если бы сама она не отдалась мне. Вот что злило меня с самого начала — что она не выбрала меня. Но вот в чем дело: теперь у нее нет выбора.

Контроль в моих руках, и я заставлю ее хотеть меня; заставлю ее нуждаться во мне, чтобы она попросила меня остаться. Принцесса заперта в башне, захваченной монстром... и он не против полакомиться симпатичными девушками. Слишком сладкая возможность, чтобы от нее отказаться.

Когда я обхожу ее клетку, то слышу, как она шмыгает носом.

— Что случилось?

— Ничего, — отвечает Ванесса, прижимая к ногам то, что осталось от ее платья.

— Давай угадаю, — я прищуриваюсь. — Ты расстроена информацией о том, что Артуру на самом деле насрать на тебя и ему были нужны только твои деньги.

— Не только это. — Девушка смотрит на меня своими щенячьими глазками, взгляд в которых мог бы убить человека, если бы я не знал лучше. — Ты здесь только для того, чтобы использовать меня. Как и все остальные. Артур. Филипп. Мои родители.

— Хмм... хочешь сравнить меня с ними? — говорю, вскидывая голову, приблизившись к клетке. — Я не похож на них. Аб-со-лютно.

— Похож. Просто не хочешь признавать это. Все, что ты делаешь, это используешь и оскорбляешь, — говорит Ванесса.

— Ты тоже это делаешь, так в чем твое отличие? — улыбаюсь. — Одна попытка отомстить им не делает тебя лучше.

— Говорит парень, удерживающий объект своей мести в клетке.

— Туше, — подмигиваю я. — Но я никогда не отрицал, что я — кусок дерьма.

— Правда. Ты действительно кусок дерьма.

Я вынимаю нож из кармана и помахиваю им.

— Только потому, что я говорю так, не значит, что тебе тоже можно, так что прикуси язык.

— А то что? Тебе полегчает от того, что ты продолжишь издеваться надо мной? — кричит она мне в лицо. — Не важно, произнесу я это вслух или нет. Ты по-прежнему будешь куском дерьма.

— Да, что ж, этот гребаный кусок дерьма удерживает в заложниках твою ассистентку, и если ты хочешь сохранить ей жизнь, тебе лучше делать то, что он говорит.

Ванесса ахает.

— Она жива?

— Эй, я, может, и киллер, но не тупой. Я вижу козырь, когда он появляется.

— Да уж, точно, — она закатывает глаза, но я знаю, что прав.

— Кроме того, я не могу отпустить ее.

— Но ты не собираешься причинять ей боль? Так ведь? — Ее голос звучит громче, как будто она пытается заставить меня.

— Это зависит от того, насколько хорошо ты будешь себя вести… — бормочу я.

Ванесса хмурится.

— Ты хочешь меня трахнуть...

— Правильно, Принцесса. Я трахну тебя и кончу в каждую твою дырочку, понравится тебе это или нет.

— И это спасет Пейдж?

— Возможно, — протягиваю я, слабо улыбаясь, когда вижу раздражение на ее лице.

— Откуда мне знать наверняка? Если ты трахнешь меня, ты все равно сможешь причинить ей боль.

— Кажется, тебе просто придется поверить мне на слово, — отвечаю я.

— Твое слово для меня ни черта не значит, — выплевывает Принцесса.

— Ох, Ванесса... разве я уже не доказал тебе? Если я говорю, что собираюсь что-то сделать, я, блядь, сделаю это. Будь то убийство человека или охота за тобой.

Вот сейчас я злорадствую только от одного ее взгляда. В нем плещется смесь отвращения и возбуждения, тяжело сказать, что из них побеждает, но мне, мать вашу, плевать. Я поимею ее, хочет она этого или нет. Контроль не у нее. И никогда не был.

— Прекрасно... — бормочет Ванесса, но все равно облизывает губы. Думаю, просто не хочет признавать, что ей хочется этого так же, как и мне.