— Эй, куда ты?

— Я хочу принять душ, — сказала я через плечо и прошла мимо.

Делая быстрые, мелкие вдохи, мне удалось включить душ, прежде чем полностью распасться на куски. Стоя неподвижно, я позволила мощным струям воды брызнуть мне в лицо, заглушая звук моих рыданий и смывая слезы в канализацию, а затем в океан, чтобы смешать их с остальной частью человечества. Притворяться до утра было невозможно.

Как я могу позволить ему погладить мою щеку, зарыться лицом в мои волосы или поцеловать меня в губы, так что мое сердце прыгнет выше луны, зная, что я его больше не увижу?

Мне казалось, что судьба всегда насмехалась надо мной. Для Алекса я была еще одной миссией заботы, и он говорил мне это не один раз. Еще один приказ моего отца следовать за...

Просто, на этот раз, один с преимуществами.

Есть вещи, которые, как вы убеждены, никогда не будете делать, слова, которые, вы знаете наверняка, никогда не скажете, границы, которые, по вашему мнению, вы бы ни за что не пересечете. Вы живете в убеждении, что вы человек твердых убеждений и принципов, и что в этом мире нет того, ради кого вы наплевали бы на них. Даже теряя всё, нужно сохранять гордость. И вдруг... из ниоткуда появится кто-то, для кого вы готовы бросить всё это на ветер.

Смотря на маленькие белые плитки на стене душевой кабины, я впервые понимаю, что значит полюбить кого-то.

Когда вы действительно любите другого человека, вы хрупки. Не в том смысле, что чьи-то слова или действия могут навредить вам, потому что вы можете быть верны себе, даже когда чувствуете боль. Когда вы действительно любите кого-то, вы готовы потерять всё, что делает вас тем, кто вы есть, и вы это сделаете в мгновение ока. И даже если это всё напрасно, вы об этом не жалеете.

Наблюдая, как вода стекает с моего тела, мне казалось, что моя гордость может двигаться вместе с ней, идя в том же направлении, что и мои слезы, чтобы потеряться в огромном синем пространстве, которое ничего не прощает и переживает нас всех.

Это правда, я потеряла себя, потому что знала, что готова сделать что угодно, чтобы удержать его.

Внезапно меня охватил порыв гнева, и я начала дрожать.

— Я тебя ненавижу! — я произнесла слова, упершись лбом в плитки, и почувствовала, что мои губы задрожали, когда я ударила по плиткам кулаком.

Я ненавидела его, потому что была готова умолять и умолять, бросить все, что мне было дорого под колеса приближающегося поезда, жест, направленный на то, чтобы задержать его чуть дольше.

Когда я покинула ванную через полчаса, мне удалось немного скомпоновать себя, и я думала, что выглядела довольно спокойно. Казалось, я могла бы провести еще несколько часов в моем мире сказок.

Обернувшись в полотенце, завязанное выше груди, я глубоко вдохнула и прижала пальцы к деревянной двери спальни, чтобы открыть ее. Когда я услышала голос Алекса, остановилась.

Он говорил тихо, и его голос был едва слышен, поэтому я пододвинула голову и подтянула полотенце еще крепче. Я испугалась, что Николай передумал и позвонил, чтобы сказать Алексу отвезти меня назад той же ночью. Потребовалось несколько минут, чтобы мои уши настроились и расслышали реальные слова в том, что я слышала, и даже тогда казалось, что в этом нет никакого смысла.

— ... если бы это было так, разве ты не думаешь, что я буду первым, кто узнает? — тихо сказал он с придыханием.

— ... нет ... дерьмо ... Я говорю тебе, что это не так ... Нет! Ради Бога, ты слышишь меня? Ты не можешь этого сделать!

— ... Я этому не верю! Два долгих года, и теперь ты все испортишь!

Когда я услышала шаги по другую сторону двери, я отпрыгнула и направилась к дивану в рекордные сроки, так что я уже сидела, когда Алекс распахнул дверь на полпути и выглянул наружу.

На нем были только черные мешковатые брюки с огромными карманами, он держал в одной руке футболку, а в другой — телефон у уха. Пробегая пальцами по своим волосам, я попыталась улыбнуться, когда посмотрела на него.

— Эй, — сказала почти беззвучно.

— Я перезвоню тебе, — быстро сказал Алекс в телефон, спрятал его в карман и подошел ко мне.

— Что-то случилось? — спросила я, совершенно смущенная.

В течение очень долгого времени он пристально смотрел на меня пронзительными глазами. Затем внезапно сел на корточки передо мной и посмотрел мне прямо в глаза.

— Принцесса, мне нужно кое-что спросить, и очень важно, чтобы ты ответила. Хорошо?

— Хорошо... хорошо, — пробормотала я, глубоко смущенная тем, насколько серьезным стал его тон.

— Когда ты видела Николая сегодня... он сказал, что сегодня вечером он с кем-то встретится?

— Зачем?

— Пожалуйста, просто ответь мне.

— Да... он должен встретиться с Халилом. — Наконец я сказала, задаваясь вопросом, почему это внезапно должно было иметь значение.

Как только я ответила, все лицо Алекса изменилось, будто я ударила его чем-то тяжелым. Он закрыл глаза, как будто безумно пытался обработать информацию так быстро, как это только возможно. Когда он оглянулся на меня, его глаза запеленал такой гнев, что я вздрогнула, прежде чем углубиться в подушки на диване.

— Он сказал, почему? — Казалось, ему потребовалось огромное усилие воли, чтобы продолжить расспрашивать меня.

Единственный раз, когда он говорил со мной с такой горечью, это когда он вытащил меня с концерта, после того, как я выпила.

— Халил узнал, кто заложил бомбу в машине. Он хотел встретиться с Николаем лицом к лицу, чтобы принести извинения. Думаю... сначала я подумала, что ты знаешь, а потом я поняла и... не знаю, думаю, я хотела провести эту ночь с тобой... Я подумала, что лучше сказать тебе утром, когда он позвонит.— Я начала путать слова.

— И он упомянул какую-то доставку? Что-нибудь о деньгах...

— Я ничего подобного не помню, нет.

— Итак, Халил хочет извиниться… — Он почти задохнулся от слов, сильно качая головой.

Несмотря на его явное волнение, он медленно встал и вытащил телефон из кармана, двигаясь к дальней стороне комнаты, когда я наблюдала за ним в страшной тишине.

— Это было подтверждено. Ложная тревога, — тихо сказал он, а затем на несколько мгновений просто слушал человека на другом конце линии.

Cовершенно смущенная, я пыталась извлечь какой-то смысл из всего, что только что произошло, когда внезапный крик Алекса заставил меня вскочить с дивана.

— ЧТО?! Вызови их прямо сейчас!

Я перестала вздрагивать, когда слушала Алекса, дыхание которого стало быстрым и мелким. Звук напомнил мне собаку в страхе, и в ответ я забилась в диван, так что почти спряталась между подлокотником и подушками.

— Да ты, блять, издеваешься! Но мы еще не готовы. Ты сказал, что дашь мне больше времени... О, я теряю его? Знаешь, что? Пошел ты!

После того, как он повесил трубку, некоторое время смотрел на экран своего телефона, прежде чем запустить со всей силы в стену, где он разбился вдребезги. Я ахнула и схоронила голову за подушкой всего за несколько секунд до того, как ужасный звук разбитого стекла и падающей мебели заполнил комнату. Только когда шум утих, я посмела подняться.

Часть комнаты выглядела так, будто взорвалась бомба. Книжный шкаф перевернулся на пол и стерео лежало разбитым в углу в десяти футах от положенного места. Поврежденные книги и другие кусочки разбросаны по всей комнате. Алекс сидел на полу с одной ногой, согнутой под ним, глядя в потолок, без выражения. Думаю, я громко выдохнула, когда увидела его, потому что он опустил голову, чтобы посмотреть на меня, казалось бы, изумленный, что я все еще в комнате.

— Иисус, — крикнул он, вскакивая с пола, чтобы добраться до меня несколькими длинными шагами.

— Прости. Я забыл, что ты там. — В отчаянии он погладил мое лицо и волосы, затем потянулся, чтобы потереть мне спину и бедра, его глаза отражали какой-то внутренний ужас.

— Алекс, — я попыталась достучаться до него, но он, казалось, не обращал внимания на мои слова, когда продолжал пытаться успокоить себя, что я в порядке.

Когда он, наконец, спустился на землю, взял мое лицо в руки и закрыл глаза, прислонившись лбом к моему.

— Ты в порядке... — тихо прошептал он, закрыв глаза. — Я боялся, что что-то попало в тебя. Мне очень жаль...

— Алекс... Посмотри на меня, — умоляю я, но он только покачал головой.

— Пожалуйста, посмотри на меня, — мягко умоляю, когда он наконец открыл глаза.

— Что не так?

— Только то, что все покатилось к чертям...

Он качал головой, и казалось, что он разговаривает сам с собой.

— Что-то случилось с Николаем? — спросила я, беспокойство крутилось в моих кишках, как бритвенный провод.

— Нет.

— А что тогда...

Я не смогла закончить свой вопрос, потому что Алекс уже поднялся на ноги. Он побежал в спальню и вернулся через пару секунд с вещами в руках.

— Одевайся, быстро, — сказал он, прежде чем сунуть одежду в мои руки и уйти в коридор.

Не задавая больше вопросов, я надела джинсы и клетчатую хлопчатобумажную рубашку, следя за ним.

Двигаясь немного дальше к залу, я смогла посмотреть, как он перешел на кухню с кучей ключей в руке, присел перед шкафом рядом с холодильником, открыл его и вытащил свою черную спортивную сумку. Я поджала губы, понимая, что этот шкаф был заперт от меня. Возможно, я даже пыталась открыть его, когда искала что-то, но этот факт забылся.

Через несколько минут мы были в гараже, и я начала идти к его байку, но он взял меня за руку и жестом указал головой на джип. Я села в машину и заметила, как он добрался до чехла для чего-то немного большего, чем телефон, и включил его. Экран мерцал, показывая карту части города, с мигающей красной точкой в центре. Это выглядело как отслеживающее устройство.

Позволив ему упасть на сиденье между ног, он запустил двигатель и перевернулся с такой скоростью, что, вероятно, я бы сломала череп о лобовое стекло, если бы не пристегнулась.

Мы выехали на улицу и отправились в поездку на устойчивых семидесяти милях в час.