Он тяжело сглотнул.
Я потянула его в сторону кухни. Заал остановился, глядя на приборы, на столешницы. Я смотрела на него и пыталась представить, каково это — видеть все в первый раз.
Я не могла. Я не могла даже представить.
— Здесь готовят еду, — сказала я и подошла к холодильнику. — Ты голоден?
Заал прижал руку к животу.
— Я всегда голоден, — ответил он. — Хозяин кормит меня очень мало. Я должен заслужить еду.
Я молча смотрела на него.
— Как? — прошептала я, не зная, хочу ли получить ответ.
— Убийством, — сказал он, как будто это было обычным повседневным занятием.
Я сглотнула и шагнула вперед.
— Ты много убивал?
Он решительно кивнул головой.
— Это все, что я делаю.
Выдохнув через рот, я указала на холодильник. Но внимание Заала все время обращалось к окнам, выходящим на пляж. Я прислонилась спиной к холодильнику и наблюдала, как его глаза пытаются интерпретировать сцену.
Я тихо подошла к нему и положила руку на его плечо. Он напрягся и повернулся ко мне своим раскрасневшимся лицом. Я успокоилась, и он, казалось, напомнил себе, что я не угроза, выражение его лица смягчилось.
— Хочешь выйти на улицу? — беззаботно спросила я.
Он моргнул, затем моргнул еще раз. Но покачал головой. Его взгляд переместился на окно. Взяв его за руку, мы пошли к окну. Отпустив мою руку, он подался вперед и прижал руки к стеклу.
Теплое чувство шевельнулось в моем животе, когда он смотрел через большое окно. Он изучал все глазами. Возможно, он запечатлевал это на память?
Он думал, что его скоро снова возьмут в плен? Что он никогда больше не увидит этого?
Заал стоял так несколько минут в счастливом молчании. Я захотела дать ему больше.
— Заал. Пойдем со мной, — позвала я и повела его в спальню. Лука и Киса останавливались в этой комнате. У Луки в шкафу все еще висели толстовки с капюшоном. Заал остановился в центре комнаты. Его взгляд был прикован к мебели: кровати, комоду, всему.
Выбрав самую большую толстовку с капюшоном, я подошла к Заалу и расстегнула молнию спереди.
— Надень это, — приказала я.
Заал посмотрел на толстовку, потом на меня.
Я не могла не улыбнуться потерянному взгляду на его лице, от чего-то такого простого, как толстовка. У меня вырвался смешок. Внезапно я обнаружила, что шершавые пальцы гладят мои губы.
Заал зачарованно смотрел на них.
— Как это называется на вашем языке? — спросил он.
Я положила руку ему на пальцы и ответила:
— Улыбка.
— У… лыб… ка, — произнес он это слово, придвигаясь ближе к моим губам. Дышать стало трудно, так как он стоял на расстоянии волоса. Его голова наклонилась ближе, и на мгновение я подумала, что он поцелует меня. Вместо этого он отступил и прижал пальцы к своим губам.
Вновь обретя свой украденный голос, я спросила:
— Ты улыбаешься, Заал?
Он помолчал, потом покачал головой. Выражение его лица изменилось от смущенного до интересующегося. Он спросил:
— Почему ты улыбаешься?
Мое сердце забилось с удвоенной скоростью.
— Когда что-то делает меня счастливой. Когда чувствую себя счастливой.
— Счастливой... — прошептал он. Затем забрал толстовку с капюшоном из моих рук.
— Ты счастлива дать мне это? — он посмотрел на толстовку с явным интересом.
Не желая, чтобы Заал подумал, что я смеюсь над его наивностью, я взяла толстовку, протянула ему, чтобы он надел ее. Натянув ее ему на руки и, подойдя к нему спереди, застегнула молнию. Он все еще ждал моего ответа, поэтому я ответила:
— Я счастлива, что ты, наконец, свободен.
Заал помолчал, потом поднял руку. Он провел ею по моим волосам.
— У тебя мягкие волосы, — заметил он.
Озадаченная внезапной переменой в разговоре, я пробежалась руками по его длинным черным, как смоль, волосам и сказала:
— Теперь и твои тоже.
Он провел пальцами по своим почти уже сухим волосам. Его глаза встретились с моими, и он спросил:
— Ты позаботилась обо мне?
Я сглотнула, так как мое горло сжималось от дикого влечения к этому человеку.
— Да, — прошептала я. — Я позаботилась о тебе.
Он снова опустил голову и провел пальцем по моей щеке. Его палец продолжал двигаться вниз, по моей груди, мои соски заныли от его прикосновений. Затем его палец постучал по моему сердцу, прежде чем коснуться его.
— Потому что... ты... для меня.
Время остановилось, когда он снова произнес эти слова. Хотя в данном случае это был не вопрос. Для него это было фактом. В его глазах я была его. Я была для него.
— Пойдем на пляж, — объявила я, не в силах заглушить химию между нами. Его глаза расширились, но прежде чем я дала ему шанс сопротивляться, вывела его из комнаты и повела вниз по лестнице.
Когда мы повернули за угол в гостиную, Савин и Илья стояли в центре. Заал напрягся. Я повернулась и, встав на цыпочки, прижала руку к его щеке.
— Они здесь, чтобы защитить тебя, а не держать в клетке.
Глаза Заала сузились, когда он сосредоточился на моих быках, но он хотел доверять мне. Я видела, что Заал доверяет мне.
Заал на этот раз взял меня за руку. Мое сердце расцвело, когда я улыбнулась ему. Я услышала его прерывистое дыхание и улыбнулась еще шире.
Я пыталась провести нас мимо Савина и Ильи, но Савин шагнул вперед.
— Мисс, можно тебя на пару слов?
Я посмотрела на Савина, его взгляд был суров.
— Что, Савин?
Он перевел взгляд на Заала, потом на меня.
— Наедине, пожалуйста.
— Это может подождать, Савин, — ответила я, затем он спросил:
— Князь знает, что ты делаешь?
Я напряглась. Гнев и намек на чувство вины поселились в моем животе.
— Он в Бруклине, его вызвал Пахан. Ему не нужны неприятности. У него достаточно проблем.
Савин кивнул, плотно сжав рот. Он знал, что я осознаю, что поступаю неправильно. Но я продолжила без колебаний.
— Он хочет, чтобы эта ситуация была исправлена. — Я оглянулась на Заала, который подвинулся ближе к моей спине в защитном жесте. — Я помогаю сделать все правильно, — заключила я.
Заал последовал за мной к задней двери, и его дыхание участилось. Я не оглядывалась назад. Я просто открыла дверь, зимний ветер с океана ударил мне в лицо.
Рука Заала сжалась в моей, но я шагнула вперед, забрав его с собой. Ветер громко свистел, но, по крайней мере, ярко светило солнце. Я остановилась, и Заал подошел ко мне. Его глаза смотрели на солнце. Выражение его лица, когда он осматривал наш частный пляж, было похоже на то, что кто-то возвращается домой после долгого времени. Для меня это был взгляд свободы.
— Хочешь пройти дальше? — спросила я. Заал посмотрел на меня, нервы играли на его темных скулах, но он кивнул.
Я взглянула на его босые ноги. Я боялась, что ему будет холодно, но он не чувствовал зимней прохлады. Я не думала, что что-нибудь, даже проклятый ураган, может повлиять на него в этот момент.
— Я покажу тебе океан, — предложила я. Мы прошли мимо бассейна на нашу частную деревянную дорожку. Воздух был наполнен шумом волн, разбивающихся о песок. Заал шел позади меня. Его дыхание было прерывистым, а мышцы напряженными. Он дрожал от яркого света, но у меня было чувство, что ничто не помешает ему добраться до пляжа.
Когда мы дошли до конца причала, я повернулась к Заалу и опустила руку. Паническое выражение промелькнуло на его лице. Я проигнорировала это и продолжила идти.
Я закричала:
— Ты когда-нибудь раньше видел песок?
Я указала на гладкий бежевый песок. Как я и ожидала, Заал покачал головой. Я улыбнулась. Это привлекло его внимание.
— Ходить по песку — одно из лучших удовольствий в мире.
Заал уставился на песок, внимательно изучая его. Я погладила его плечо.
— Иди, — сказала я, — ощути песок. Встречай океан.
Заал, понятно, опасался. Его лицо слегка побледнело, но, когда я ободряюще кивнула подбородком в сторону пляжа, он пошел.
Как только его большие ноги погрузились в песок, у него перехватило дыхание. Его пальцы дрожали, и он наклонился, чтобы зачерпнуть песок руками. Он долго сидел на корточках, зарывшись руками в мягкий песок.
Волна эмоций захлестнула меня, унося каждый вздох. Моя рука прижалась к груди, глаза защипало.
Я, Талия Толстая, двадцатичетырехлетняя дочь босса Братвы из Нью-Йорка, переживала за Костава. Костава, который понятия не имел, кто он, черт возьми, такой.
Чувствуя слабость в ногах, я опустилась на край деревянного причала, обхватив руками талию.
Заал склонил голову, словно статуя. Я почувствовала на губах вкус соли от брызг океана.
Заал поднял голову. Его глаза были закрыты. Солнце целовало его лицо. Я тоже чувствовала солнце на своей коже, как будто я привлекала его лучи. Мне показалось, что я впервые почувствовала это с ним — тепло. Я чувствовала, как ветер перебирает мои волосы. Я чувствовала это прямо сейчас.
Заал вздохнул и открыл глаза. Эти зеленые жемчужины устремились ко мне. Заал медленно встал и склонил ко мне голову. Я улыбнулась дрожащими губами, и хотя улыбка не тронула его губ, она светилась из его глаз.
Заал обернулся. Его огромное тело, вылепленное из огромных мышц, его длинные черные волосы, дикие и свободные, медленно пробирались к бесконечному потоку волн.
Я обхватила руками согнутые ноги и уперлась щекой в колено. Заал шел к приливу. Когда он встретил морскую пену, я наблюдала, как она покрывает его ноги. Отсюда я не могла ни слышать его, ни видеть его лицо, но заметила, как расслабились его плечи. Затем он опустился на колени и погрузил руку в соленое море. В это время года было холодно, но он даже не вздрогнул.
Как и в случае с песком, он некоторое время прикасался к воде, словно молясь. Прошло более пятнадцати минут. Все это время я просто молча наблюдала за ним.
Внезапно Заал встал и глубоко выдохнул. Когда он повернулся ко мне, его зеленые глаза блестели, мое сердце перестало биться.
Он улыбался. Хоть маленькая, слабая, но улыбка изогнула его губы.
И в тот момент я поняла, что теряю сердце из-за объекта глубочайшей ненависти моей семьи.
Заал подошел ко мне. Мои бедра напряглись. Все в нем было грубым: дикие длинные волосы, темная щетина, оливковая кожа. Он был всем, чего я только могла желать.