Глава 14

Талия

Мои силы иссякли, когда Заал вышел из гостиной и поднялся по лестнице в нашу спальню. Я закрыла глаза и глубоко вздохнула. «Наша спальня» — подчеркнула я в своей голове. Потому что так было со мной сейчас. Возможно, прошли лишь недели, но это были недели, состоящие из дней полных только его и меня. Я показала ему солнце, но он показал мне настоящую свободу. Он показал мне, что значит чувствовать себя желанной, нужной, жизненно важной для чьего-то счастья.

Позади меня раздался глубокий вздох. Я знала, что должна встретиться с Лукой и Кисой. Лицо Луки было каменным, когда он увидел меня ласковой с Заалом. Я не сказала Луке, что он изменился. Я неоднократно лгала брату, когда он звонил проверить, как продвигается дело Заала.

И я делала это нарочно. Я хотела Заала для себя. Хоть раз в жизни я хотела иметь что-то, что не принадлежало Братве.

Заал был моим.

В этом доме он не был Коставой. Я не была Толстой. Мы просто были.

Глубоко вздохнув, я медленно повернулась и увидела, что Киса и Лука смотрят на меня. Выражение лица Луки было суровым, но Киса выражала сочувствие.

Я молча подошла к ним и откинулась на спинку большого дивана. Взгляд Луки был холодным. Покачав головой, я сказала:

— Просто покончи с этим, Лука. Ты разочарован во мне. Ты, мать твою, думаешь, я сошла с ума.

Я заметила боковым зрением Луку, когда он сел на свое место.

— Я в бешенстве, Талия, — сказал он. Я подняла бровь от того, насколько он похож на моего отца. Предательство моей семьи пробежало по моей крови — я поняла. Я пошла против золотого правила — никогда не предавать семью.

Затем Лука добавил:

— Не потому, что ты с ним. Но ты заставляла меня верить, что он не меняется. Я сходил с ума, веря, что он не может оправиться от долбаного наркотика, которым накачивали его вены в течение двадцати лет. Несколько недель я готовился вернуться сюда и убить его, потому что думал, что это лучше, чем оставить его жить, как монстра Джахуа. Я задолжал Анри так много. Его брату лучше было бы умереть, чем остаться в живых, как лишенному разума убийце.

Я сглотнула от ответа Луки. Киса улыбнулась мне, когда Лука провел своей рукой по ее руке. Я мгновенно почувствовала себя виноватой, моя готовность спорить с братом испарилась.

Я провела руками по лицу и застонала.

— Я просто хотела, чтобы он был со мной, Лука. Он был слабым и таким потерянным. На самом деле, я думала, что он умер. Я наблюдала за ним на записи камер наблюдения и видела, как он постепенно меняется. Сначала он был диким, потом слабым, потом ничего. Я думала, что пить препарат «Детокс» было слишком рано. Но потом я спустилась, чтобы встретиться с ним. Я не знаю, я думаю, что не хотела бы, чтобы он был один. Изменения в нем… Боже… они происходили днем и ночью. На наркотиках он был животным, нападающим на охранников слева, справа и в центре, отмерявшим шагами один и тот же участок пола, как питбуль. Но когда наркотики перестали действовать, он остался лежать, прислонившись к стене. Его грустные зеленые глаза смотрели в никуда. Он был так сломлен, так одинок и потерян...— я прочистила горло, вспоминая его связанным, грязным и скованным цепями. — Я не могла его бросить. — Я взглянула на брата и Кису, потом добавила: — И он ответил мне. Он доверился мне, и мы сблизились. — Улыбка тронула мои губы. — Он красив. Внутри и снаружи.

— О, Талия, — тихо сказала Киса. Я встретила взгляд своей лучшей подруги. — Ты любишь его, — утвердила она. Открыла рот, чтобы начать спорить. Но когда пара нефритовых зеленых глаз промелькнула в моей голове, я не могла... я не могла отрицать Заала, не могла отрицать влияние, которое он оказывал на меня.

Киса встала со своего места и подошла, чтобы обнять меня. Я обняла ее в ответ, но когда она отстранилась, я увидела беспокойство на ее красивом лице.

— Ты не одобряешь? — спросила я. Киса взяла меня за руку.

Она покачала головой.

— Талия, я не из тех, кто осуждает. Я любила твоего брата всю свою жизнь. Ты знаешь это. Но из-за горя и долга перед Братвой, перед папой на меня претендовал Алик Дуров. — Она опустила глаза и покачала головой. — Но Талия, ты же знаешь, что мой отец и твой отец не примут тебя с Коставой. При любых обстоятельствах.

Я посмотрела на Луку, который наблюдал за нами.

— Лука? — спросила я. Он провел рукой по лицу.

— Киса права. Они этого не примут. Он не русский. Он грузин. Хуже того, его семья убила одного из наших.

Опустошение пронзило меня. Я опустила глаза.

— То есть ты хочешь сказать, что у меня с Заалом всего несколько недель до возвращения домой? — Никто из них ничего не ответил. Но он сказал мне все, о чем я спрашивала. Для них мое положение было безнадежным.

Но, честно говоря, мне было насрать, кто что скажет.

Встав, слишком поглощенная заботой о Заале, я решила отправиться спать. Я отказывалась признавать, что у меня было несколько дней с Заалом. Но если каким-то образом я проиграю эту битву, чтобы сохранить его в своей жизни, то я не собираюсь тратить ни секунды.

Я отпустила руку Кисы. Она поднялась на ноги.

— Талия, — позвала она меня. В ее голосе послышалось сочувствие.

— Все в порядке, Киса, — отозвалась я, утешая ее улыбкой. — Со мной все будет хорошо. Потому что… какой еще есть выбор? Мы женщины Братвы. Суровые, русские, которые отмахиваются от всего. Я с этим разберусь. Как всегда.

Глаза Кисы закрылись и открылись только для того, чтобы продемонстрировать боль, которую она испытывала по отношению ко мне. Я взглянула на Луку, который держал руки в волосах.

— Тебе просто повезло, что ты нашла свою вторую половинку при рождении. — Глаза Кисы отыскали ее мужа, и эта любовь, та захватывающая дух связь, которую они разделяли, запульсировала между ними. — И что когда он пропал, то вернулся к тебе. — Мой желудок сжался от зависти, и я добавила: — А что для меня? Поскольку я влюбилась во врага, я должна лелеять его, обнимать его, а потом я обязана отпустить его, потому что великие Волковские силы этого не одобряют. Вопрос в том, как, черт возьми, вы живете, зная, что человек, предназначенный исключительно для вас, все еще живет и дышит без вас?

Лука встал на ноги, и я успокоилась. С тех пор, как он вернулся, Лука не пытался меня удержать. Он никогда не проявлял ко мне никаких эмоций. Я смотрела, как он приближается. Киса отступила назад.

Лука осторожно встал передо мной, беспокойно покачиваясь на ногах. Шок наполнил мои вены, когда его большие руки поднялись. Не в силах сдержать свой вздох, Лука обернул их вокруг меня и прижал к груди.

Я обняла его в ответ. Я держала своего старшего брата и находила утешение в его объятиях. Мне этого не хватало. В детстве мы были так близки. Он все время меня обнимал. Впервые с тех пор, как он вернулся, мне показалось, что, может быть, мой брат, мой герой детства, снова восстал из тьмы.

Я впитала его тепло и строго прошептала:

— Лука, я верю, что это должно было случиться. Даже если это не будет воспринято.

Лука поцеловал меня в макушку и прошипел:

— Что должно было случиться?

— Все, — ответила я. — Твое заключение привело меня к Заалу. А он показал мне, что такое настоящая любовь.

Лука крепче сжал меня. Я почувствовала руку Кисы на своей спине. Через несколько секунд я вырвалась из его объятий. Лука смотрел на меня с беспокойством.

Подсознательно я потянулась к цепочке. Я провела рукой по гербу Толстых и невесело рассмеялась.

— Знаешь, бабушка подарила мне это как талисман, чтобы я нашла свою настоящую любовь. Это дедушкина цепочка. Он отдал ее бабушке перед отъездом в Москву, чтобы она держала ее ближе к сердцу, пока он не вернется. — Я поймала золото ожерелья, блестящее от сияющего солнца в окне. — Интересно, что бы она сказала, зная, что я нашла любовь с сыном человека, которого она ненавидела.

Не в силах вынести боль, которую принесло это знание, я коротко прошептала:

— Спокойной ночи, — и бросилась вверх по лестнице.

Я тихонько приоткрыла дверь и увидела Заала, крепко спящего на кровати. Его огромное тело казалось карликом на королевской кровати. Моя грудь сжалась от боли. Он был моим. Каждая клеточка моего существа утверждала, что он мой. Мое сердце, моя душа, мой дух. В этот момент мне было насрать, что думают другие.

Я разделась, стараясь не шуметь. Заал лежал на спине, его длинные черные волосы раскинулись по подушке. Его мышцы были расслаблены, пока он спал. Он выглядел таким умиротворенным. Я надеялась, что он получит то, чего жаждал.

Притягиваемая к нему, как магнит, я прижалась к его боку, тепло его тела мгновенно согрело меня. Моя голова покоилась на его груди, и я слушала его ровное дыхание. Это успокаивало меня. Внезапно, словно желая прикоснуться ко мне, даже во сне, Заал скользнул рукой по моему плечу и притянул меня к себе.

Закрыв глаза, я вспомнила все, что Лука сказал Заалу сегодня вечером. И мне стало плохо. Его история была такой печальной, такой жестокой. Волна желания защитить его от всего причиненного зла охватила меня, и, подняв подбородок, я уставилась на красивое лицо Заала.

Его веки трепетали во сне, и, проведя пальцем по его щетинистой щеке, я прошептала:

— Заал Костава, ты украл мое запретное сердце.