Глава 27

Эйслин мало что помнила о возвращении в дом Марты. Верный своему слову, Фион отнес ее по коридору в спальню и уложил в постель. Она подумала, что должна сначала умыться, но не смогла произнести ни слова, так как сразу уснула. Эйслин вспомнила, как проснулась, чтобы поесть. Фион протянул ей миску, но ее попытки манипулировать ложкой были жалкими. Наблюдая за неуклюжими усилиями девушки насытить себя, Фион забрал у нее ложку и стал кормить Эйслин до тех пор, пока чаша не опустела.

Наконец, ее глаза открылись, и она почувствовала себя более или менее живой. Девушка задавалась вопросом, как долго она была мертва для мира, уже наступил день или все еще ночь. Фион задернул занавески, так что было трудно определить. Эйслин перекинула ноги через край кровати и подошла к окну. Отодвинув тяжелый материал драпировки, она выглянула на улицу. Звезды в вечерней заре и идеально потемневшее небо вызывали улыбку на ее лице.

— Как же приятно проснуться, — прошептала она.

Рун пробрался в комнату и, подойдя к Эйслин, облизал ее руку.

— Ты проснулась.

— Сколько времени я спала?

— Наступил рассвет, а затем он пришел снова.

Она на секунду зажмурилась. Они вернулись в дом к Марте практически ночью, а значит, Эйслин проспала чуть ли не двое суток. Когда она отвернулась от окна, то заметила Фиона, стоящего в дверном проеме, на плече мужчины восседал ворон.

— Спящая красавица. Мне было интересно, проснешься ли ты когда-нибудь. Еще бы двадцать четыре часа, и я стал бы выискивать заклинание для твоего пробуждения.

— Английский, — выпалила девушка. — Видимо, ты действительно хочешь вновь завоевать мое доверие.

Он пожал плечами и произнес на гэльском:

— Да, девушка. Теперь немного лучше?

Эйслин засмеялась.

— Думаю, мне наконец-то стало безразлично. Раньше мне было больно слышать этот язык из-за матери, но вновь встретившись с ней… — На Эйслин навалилась печаль. — По крайней мере, на этот раз у меня была возможность сказать ей, что я люблю ее… и прощаю.

Белла возмущенно каркнула и вылетела в коридор. Эйслин беспокоило то, что птица так ненавидела ее мать, но девушка ничего не могла с этим поделать.

— Я поговорю с ней, — заявил Фион, — но позже. Сейчас у нас есть более важные дела. — Он пересек комнату и обнял Эйслин. Она ощутила под своим ухом его сердцебиение. Они стояли так в течение долгих мгновений. Наконец, Фион пробормотал:

— Я могу набрать для тебя ванну. Тебе бы этого хотелось?

Эйслин вывернулась из его объятий, наморщив носик.

— Да. Могу поспорить, тебе бы тоже этого хотелось. Может тебе кажется, что я привыкла к тому, как сильно воняю, но это не так.

— Мне все равно, как ты пахнешь, — усмехнулся Фион, — если ты жива.

Пока мужчина готовил для Эйслин ванну, девушка подошла к двери, вздохнула и попросила:

— Расскажи мне о моей матери.

Фион повернулся к ней лицом.

— Она была частью пророчества. Я должен был жениться на МакТойрделбах, а Тара была первой… возможностью за многие сотни лет. Кажется, я уже говорил тебе это раньше. — Морщинки в уголках его глаз стали более заметны. Фион говорил на безупречном английском, будто на этом языке было менее болезненно рассказывать историю. — Я не испытывал к ней любви. В отличие от Гвидиона. И я знал, что она его тоже любит, но все равно продолжал ухаживания. Я должен был выполнить долг. Гвидион это понимал. Ему это не нравилось, но он понимал.

— Ты что-то не договариваешь.

Фион кивнул. Его губы скривились.

— Напомни мне притупить твой дар Искателя. Гвидион и я… мы повздорили. Тара все слышала. Она боялась, что из-за нее мы навредим друг другу. Этого, в сочетании с давлением со стороны Дэви, было достаточно, чтобы твоя мать сбежала из Ирландии.

— Ты не преследовал ее.

Ванна была полной. Фион выключил воду, но Эйслин еще не была готова снять одежду. Еще нет. До тех пор, пока она не услышит всю историю.

Фион подарил девушке грустную улыбку.

— Тогда я уже жил в Соединенных Штатах. Но нет, я не пыталась ее найти. И я отозвал других кельтов, которые искали ее от моего имени.

— Почему?

— Потому что нечто, что пытался донести до меня криком Гвидион той ночью, все же проникло в мой непробиваемый череп. Он заявил, что я сделаю несчастной не только ее, но и себя. Что Тара МакТойрделбах напоминала фею, наполовину существуя в реальном мире, а наполовину живя в фантазиях.

Эйслин кивнула. Она была согласна с такой оценкой матери.

— Значит, ты отступил.

— Да. — Он выгнул бровь. — Не хочешь забраться в ванну, пока вода не остыла?

— Ты можешь снова сделать ее теплой для меня.

Его губы дрогнули.

— Залезай, девушка. Я принесу тебе что-нибудь на ужин.

— Нет. — Внезапно у нее пересохло во рту. — Я хочу, чтобы ты остался.

— Почему?

Взгляд Фиона остановился на ней. Эйслин увидела надежду в его глазах, но в их глубинах мерцало что-то еще. Может, он боялся, что теперь, после озвученной правды, Эйслин все же отвергнет его?

— Потому что мне пришлось предложить себя Слотосу и чувствовать его отвратительные руки и рот на моей коже. Потому что меня держала в заложниках Дэви и насиловал Минотавр. Теперь же я желаю, чтобы все прошло на моих условиях. — Эйслин попыталась улыбнуться, но не смогла. Отвернувшись, она сняла с себя грязную вонючую одежду, шагнула в ванну и опустилась в дымящуюся воду.

Фион не пытался заговорить с ней, просто сидел и смотрел, как она намыливает свое тело. Вода приобрела сероватый оттенок. Наконец Эйслин встретила его взгляд.

— У тебя глаза разбегаются. Нравится то, что видишь?

У мужчины перехватило дыхание, и он тяжело сглотнул.

— Ты, вполне возможно, самое красивое создание, на которое я когда-либо смотрел, девушка. С этими рыжими волосами, плавающими вокруг тебя, ты выглядишь как ангел во плоти. Знаешь, как трудно сдержаться, не вытащить тебя из ванны, не уложить на пол и не притянуть в свои объятия?

— Спасибо, что не ничего не предпринимаешь. — Улыбка сначала зародилась в ее сердце, прежде чем распространилась по лицу. — Мне нужно было немного личного пространства. — Улыбка превратилась в ухмылку. — Но вода стала довольно мерзкой, так что я готова выйти.

— Я мог бы нагреть еще, — начал он, но затем нахмурился. — Следы укусов на груди и губах. Это сделал Слотос?

Кивнув, Эйслин подняла подбородок.

— Мне пришлось заманить его, чтобы он подошел ближе.

Фион покачал головой, в его глазах вспыхнуло сострадание.

— Нет, не надо обороняться. Прости. Мне больно, потому что я не смог тебя защитить. А теперь, ты уверена, что не желаешь, чтобы я вновь согрел воду?

— Да. Позже мы можем принять еще одну ванну. Вместе.

Схватившись за бортики, Эйслин поднялась на ноги, и вода хлынула по ее телу. Мужчина протянул девушке полотенце. Она обернула его вокруг себя, а затем схватила еще одно, чтобы немного просушить волосы, прежде чем выйти из ванны.

Фион стоял перед ней, все еще просто наблюдая, предоставляя девушке необходимое личное пространство. Ее взгляд заскользил по знакомым очертаниям мужского тела: удивительно широкие плечи, стройные бедра, мощные ноги. Фион был одет в хлопковую рубашку кремового цвета и облегающие джинсы. Очертание его члена, твердого и ожидающего ее внимания, очень четко проступало через ткань. Несмотря на то, что Эйслин было непросто отвести взгляд, она все же сосредоточила внимание на лице мужчины. Невероятные глаза глубоко синего цвета с длинными ресницами и строгие благородные черты скул и подбородка. Его губы слегка приоткрылись, в ожидании. Эйслин знала, что он ее ждет. Лишь ради нее. Только для нее.

Эйслин раскрыла объятия. Полотенца упали на пол.

Отбросив их в сторону, Фион подошел к ней и притянул к себе.

— Mo croi, я люблю тебя. Больше, чем свою жизнь. Я люблю тебя.

Мужчина припал к ее губам. Его руки заскользили по спине Эйслин, достигнув ее зада. Фион прижал девушку к себе и застонал. Она услышала в этом звуке нужду, отчаяние и страх, будто он думал, что потерял ее, и испытал облегчение, на которое не смел рассчитывать.

Эйслин отстранилась, чтобы прошептать:

— Я тоже тебя люблю. Когда я думала, что ты для меня потерян, то немного сошла с ума, потому что не хотела жить в мире без тебя.

Фион подхватил Эйслин, будто она ничего не весила, и нежно положил на кровать. Его руки начали возиться с ширинкой. Фион скинул одежду, а затем опустился на колени, покрывая поцелуями тело Эйслин. Он прижался к ее груди, нежно посасывая соски, девушка потянулась к бедрам Фиона, отчаянно пытаясь почувствовать его внутри себя. Мужчина вывернулся из объятий Эйслин, заскользил ниже по ее телу и припал ртом к набухшему комку между ног девушки. Эйслин кончила практически сразу, как только его язык закружился вокруг клитора, ее бедра теснее прильнули ко рту Фиона. Он схватил Эйслин за зад, удерживая на месте и продолжая работать своим языком. Ничего удивительного, когда девушку вновь пронзила кульминация.

— Когда-нибудь, — прошептал Фион, взбираясь на ее тело, — я заставлю тебя кончить десять раз подряд от моего рта. — Его голос охрип от страсти. — Но сейчас я больше не могу ждать, пока почувствую твое тело вокруг моего. Ты понятия не имеешь, насколько близко я подошел к тому, чтобы взять тебя, пока ты спишь. Я так сильно хотел тебя, девушка.

Эйслин смотрела на его лицо, когда Фион толкнулся внутрь. Смотрела в его глаза, полуприкрытые в экстазе, когда мужчина отстранился, а затем очень медленно скользнул обратно. Она обхватила его бедра ногами и сильно сжала, заставляя Фиона войти еще глубже и остаться. Ее пальцы впились в его спину. Тело Эйслин задрожало.

Фион поцеловал ее, проникая языком в рот так же, как членом в лоно. Нежность ушла, они цеплялись друг за друга, задыхаясь и тяжело дыша, сливаясь телами и ища освобождения. Мужчина застонал, издавая чудесный звук, похожий на урчание льва, что означало, что Фион был близок к кульминации. Эйслин выгибалась под ним, встречая выпад за выпадом. Ощущение, как Фион содрогнулся внутри нее, снова толкнуло девушку за край. Эйслин цеплялась за него, как за единственную опору в мире, которая помогала ей сохранять здравомыслие.