Глава 20

Проснулась я только в девять утра, с жуткой головной болью. Оксана меня накормила завтраком, и сама отвезла домой. На мои утверждения, что я смогу доехать сама, ответила категорическим — «нет».

Пока ехали, позвонила маме — они оказались дома и ближайшие часа два никуда не собираются. Тем и лучше — сразу всё обговорим.

Подъехали к дому минут через 20.

Повернулась к Оксане, чуть поддалась вперёд и обняла её:

— Спасибо тебе. Даже не представляю, что бы я делала, если бы не ты.

Прижала меня крепче:

— Не за что. Прорвемся. Ты только не раскисай. Помни — ты теперь не одна. В тебе жизнь новая растёт.

Сердце сжалось, глаза зарезало то проступающих слёз:

— Всё у нас с маленьким будет хорошо. Мы со всем справимся.

Ксюша отстранилась, улыбнулась:

— Вот это правильно. Ладно, иди — удачи.

Взялась за ручку, приоткрыла дверь:

— Пока. Я позвоню.

Вышла и, не оборачиваясь, пошла домой.

Дома меня встретили с волнением и кучей вопросов:

— Алиса. Что случилось? — с порога спросила мама.

Сняла верхнюю одежду, посмотрела на взволнованную маму:

— Мне с вами надо серьёзно поговорить.

Мама кивнула:

— Это я уже из телефонного разговора поняла.

Глубоко вздохнула, как перед прыжком в воду:

— Где папа?

Немного растерянно:

— На кухне…

Кивнула:

— Пойдём, разговор очень долгий и серьёзный.

Развернулась и пошла на кухню. Поприветствовала отца, села за стол, подождала пока сядет мама.

Тяжело сглотнула и начала свой рассказ:

— Первое что я хотела бы вам сказать: я вчера рассталась с Кириллом. Второе — я беременна.

Вскинула голову, посмотрела на ошалелых родителей и быстро произнесла:

— Подождите, сейчас я вам всё расскажу.

И стала рассказывать, периодически смахивая слёзы. О фотографиях с моим участием, о том, что Кир мне не поверил — даже слушать не стал, о том, что поругались, и он меня выгнал (Конечно, без подробностей) и, конечно, о беременности…

— Он не знает. Я не успела ему сказать.

Папа нахмурился:

— Может мне с ним поговорить? Он что, ребенка бросит?

Дернулась как от удара. И надрывным голосом:

— Не надо! Он всё равно не поверит. — и уже тише: — Да и не хочу я… Не смогу я его сейчас видеть.

Слезы покатились одна за другой, в горле встал ком — не протолкнуть. Чувство отчаяния и боли затопили всё внутри.

Мама молча встала и подошла ко мне сзади — погладила по плечам и крепко обняла:

— Алиса, доченька. Всё будет хорошо, не плачь. Ты со всем справишься — ты сильная. А мы тебе обязательно поможем.

Прижалась к маме плотнее, судорожно вздохнула:

— Я на заочное отделение после этой сессии перейду — я уже решила. И если можно то я уеду из города, не могу я здесь находится. — чуть отстранилась и посмотрела с надеждой на маму: — у нас же в соседнем городе осталась комната в общежитии?

Отец удивленно вскинул бровь:

— Зачем же в общежитии жить? У меня там квартира двухкомнатная осталась. Если тебе так будет легче, то можешь пожить там…

Мама прошлась по мне оценивающим взглядом — нахмурилась:

— Ты уверена, что так тебе будет лучше? Ты же там будешь совсем одна?

Убедительно кивнула:

— Да, для меня так будет лучше. Не смогу здесь находится. Я вернусь, не обещаю что скоро, но вернусь. Мне нужно время…

Мама нежно улыбнулась:

— Мы понимаем, если ты так хочешь, то мы согласны.

Тяжело вздохнула, грустно улыбнулась:

— Спасибо вам. Я пойду, хочу отдохнуть немного…

Встала и вышла из кухни. Зашла в свою комнату, легла на кровать и закрыла глаза — такое чувство, что меня внутри разорвали на куски. Постоянно в голове всплывают его действия, слова, выражение лица — всё это как будто камнем на шее висит и всё тянет и тянет вниз и уже не разогнуться. Тянет вниз — в пропасть. Круговоротом нескончаемой боли и отчаяния в неизвестность — темноту и не известно, будет ли когда-нибудь просвет…

Весь следующий месяц ходила с надеждой, что это всё сон — неправда, что придет Кирилл и всё у нас будет хорошо. Но чуда не случилось, даже на Новый год. Разозлилась — решила, что хватит с меня страданий, запретила себе даже думать о нем.

Сессию сдала на «отлично» — готовилась я к ней основательно, лишь бы не думать не о чем другом.

Через три дня — я уехала, перед этим поговорив с Машей. Я ей рассказала о беременности и о своём решении — не объясняться по этому поводу с Киром. Она моё решение приняла, но по глазам её увидела — не по душе оно ей…

Знаю, приезжал потом, спрашивал у всех — где я. Попросила родителей и девчонок не рассказывать ему ничего. Решила забыть, вытравить эту больную любовь — хорошего от неё все равно ничего нет…

Восемь месяцев спустя… Август…

Сквозь сон слышу звонок телефона, уже минут пять звонит. Повернулась, на ощупь взяла телефон, открыла один глаз и посмотрела на дисплей — мама.

Вздохнула, прочистила горло:

— Да мамочка.

В ответ счастливое:

— Доброе утро, доченька! С Днём рождения! Успехов тебе, исполнения желаний, здоровья, и самое главное — счастья.

Невольно улыбнулась:

— Спасибо.

Зашуршала, зашипела. Вздохнула:

— С тобой тут папа поговорить хочет.

— Давай.

Секунды ожидания и тёплым голосом:

— Привет. С Днём рождения! Присоединяюсь к пожеланиям мамы. Как ты себя чувствуешь?

Искренне улыбаюсь:

— Спасибо. Всё хорошо, ходить, конечно, тяжело, но мы справляемся.

Тяжело вздохнул:

— Может лучше к нам? Я тебя заберу.

Улыбнулась, покачала головой — как будто он меня может видеть:

— Нет. Я же уже здесь договорилась, мне нельзя уезжать.

Вздохнул виновато:

— Ты извини, что не приехали…

С пониманием в голосе:

— Я всё понимаю, не переживайте. Вы на выходные приезжайте, а то меня в понедельник обещают в больницу положить — уже до родов.

— Ну хорошо. Если что, звони.

Засмеялась:

— Ладно. Пока.

Аккуратно встала, потянулась и потопала умываться. Посмотрела на себя в зеркало — маленькая, худенькая с огромным животом. Улыбнулась своему отражению и начала водные процедуры.

Часа через полтора, приведя себя в порядок и плотно позавтракав, решила сходить на улицу. Взяла сумку, закинула в неё ключи и телефон, как смогла нагнулась, чтобы поправить на кедах шнурки — хлопок и по ногам хлынула вода. Сообразив что произошло, беру сумку, нахожу телефон и набираю номер врача, с которым договаривалась о родах. Как только она отвечает, сразу объясняю что случилось:

— Валентина Александровна, это Лисонвецкая Алиса. У меня только что отошли воды.

Ровным, уверенным голосом:

— Здравствуйте, Алиса. Не волнуйтесь, я сейчас к вам отправлю бригаду скорой помощи. Собирайтесь, берите всё необходимое и ждите — вас заберут.

— Хорошо. Я поняла.

Пока переодевалась и смотрела — всё ли я собрала, приехала скорая. Поднялись, помогли мне спуститься и вынести вещи. Вышла на улицу, глубоко вздохнула, расслабившись после очередной схватки, села в машину, посмотрела в окно — и поехала сдаваться…

Через семь часов на свет появился мой сын — Максим. Это самый лучший подарок на день рождения…

Не знаю, чего хотел добиться… Выжечь, вытравить её из души своей — из сердца. Или просто по средствам алкоголя хотел душевную боль свою заглушить. Но почти две недели употребления горячительных напитков — душевного спокойствия мне не принесли. Спасибо Стасу — вытянул, мозги немного вправил. Чтобы не думать, не копаться в себе — весь ушёл в работу. Но по вечерам не могу — хоть на стену лезь. Такое ощущение, что с меня кожу снимают… Мне не хватает её… Голоса, взгляда, тепла её тела рядом… Её запаха грейпфрута. Без неё не жизнь, какая-то ломка. И, кажется, не дышу вовсе — задыхаюсь.

Думал, забуду — всё пройдёт, воспоминания сотрутся, боль уйдет, а с ней и любовь проклятая. Но нет — каждую ночь вспоминал, думал. Собирался — к дому её приезжал, но — уезжал обратно домой, так и не поговорив. Запрещал другим разговаривать о ней — ругался с родителями, с Машкой. Ждал: звонка, что на работу придет или домой — знал, что не вернется и, всё равно ждал.

Дурак? Да… наверное. Для меня оказалось проще сгореть, умереть, просто перестать дышать, чем принять, простить…

А было ли что прощать? Вот этого вопроса — мысли, я боялся больше всего. Боялся, что совершил ошибку.

Про себя до сих пор называю её малышкой… Своей маленькой девочкой… Лисенком…

В феврале узнал, что она уехала. Кажется, моя душа — моё сердце, уехали вместе с ней… Хотел поехать следом, но адрес мне никто не дал — не разрешила…

Сегодня 16 августа — у Лисенка день рождения. Как же хочется её увидеть, обнять и никуда не отпускать. Но, вряд ли я ей нужен, уже восемь месяцев прошло, наверняка рядом с ней тот, кто никогда не поступит так, как поступил я. От таких мыслей еще больней.

Я до сих пор надеюсь, что когда-нибудь у меня появится второй шанс…