— Гарри, — мрачный голос Гермионы вырвал его из плена мыслей, и тут же на него уставились блестящие от слез, покрасневшие глаза Джинни.

Она, вскочив, налетела на него, крепко сжимая в объятиях, целуя щеки, лоб, шею.

— Гарри, миленький, скажи, что это все неправда, скажи, что он соврала! Скажи, что ты любишь меня!

— Да что здесь происходит? — взревел Рон и вздрогнул от неожиданного стука в стекло.

Они обернулись и увидели, как за окнами собралась толпа и с интересом наблюдала за разворачивающейся сценой. Среди них была и Рита Скитер, улыбку которой можно было сравнить разве что с Малфоевской, когда тот пакостил гриффиндорцам.

Рон задернул шторы, наложил звуконепроницаемые заклинания и снова повернулся к присутствующим. На диване сидел Артур Уизли, который отрешенно смотрел на разборки своих детей — родных и названых.

В комнату тут же вошла Молли, она всплеснула руками и запричитала так, словно одетая в розовые очки Луны Лавгуд.

— Вы почему ещё здесь?! Все уже в нетерпении. Такая толпа, столько гостей! Джинни, милая, ты же знаешь, что нехорошо появляться перед женихом до венчания и показывать платье.

— Гарри, — жалобно заскулила Гермиона. — Я пыталась объяснить им.

— Ну что ты, дорогая, мы же все знаем, что вы с Гарри только друзья.

— Я не это вам говорила, — сквозь зубы говорила Гермиона, которая так и не надела свадебное платье, а стояла в обычных джинсах и рубашке.

Гермионе хотелось кричать от того сумасшествия, которое творилось с ней в последние сутки. Сначала Гарри, еще со вчерашнего вечера выбивший ее из колеи своим разговором и нарушивший спокойный уклад мыслей, а теперь Нора. Здесь всегда царила суматоха, как на огромных птичьих фермах, где она с родителями бывала в детстве. Но сегодняшние мероприятия, весь этот цирк просто вывел её из себя.

Гермиону крутили и вертели, как куклу, чтобы выдать замуж за Рона, а когда она яростно воспротивилась и сказала, что не собирается замуж за него, только посмеялись. Эти организаторы во главе с миссис Уизли списали все на предсвадебный мандраж. Когда же она возмутилась, ей приписали послевоенный синдром, по сути, назвав психически нездоровой. Вот тут-то Гермиона не выдержала. Она выгнала всех из комнаты, чтобы объясниться только с Джинни, сама же снова переоделась в джинсы, решив для себя, что в этом балагане точно выходить замуж не собирается, да и толпы волшебников, собирающиеся внизу, пугали её.

Сначала она спокойно попыталась объяснить Джинни, что любит Гарри, но та словно не слышала и спокойно собиралась на свадьбу. Когда все доводы были проигнорированы, Гермионе пришлось рассказать сестре Рона, как они вчера с Гарри занимались любовью. Джинни сначала замерла, а потом как ни в чём ни бывало направилась к выходу со словами, что Гарри не мог спать с Гермионой, ведь к Джинни он даже не притронулся. Гермиона догнала её перед выходом из дома, потому что не могла позволить школьной подруге так себя опозорить. В итоге Джинни закатила истерику, швырнув в дверь диадему своей тётушки Мюриел.

— Гарри, милый, — услышала она жалобный голос Джинни и увидела, как она подняла заплаканное лицо и поцеловала того в губы. — Скажи, что это неправда, скажи, что вы просто пошутили.

Гарри посмотрел на Гермиону, и она поняла, как сильно они оплошали и что сейчас придется разгребать последствия. Даже мимолётный взгляд на Рона дал понять, что они точно будут, и она прикрыла глаза, слыша от Гарри твердое и бескомпромиссное:

— Нет. Мы не пошутили.

Последовавшей за этим тишиной можно было резать камень, ее нарушали только нарастающие крики и шум за дверью Норы.

— Гарри, милый, — запротестовала через мгновение Молли, отталкивая от него Джинни.

Девушку, согнувшуюся в рыданиях, подхватил отец. Молли стояла напротив Гарри, смотря снизу вверх и приглаживая и без того прилизанную прическу, и говорила с интонациями в лучших традициях психиатрического отделения госпиталя Мунго.

— Вы с Гермионой не в себе. Я всё понимаю. Столько пережить. Что-то взбрело вам в голову, и вы решили, что влюбились. Сейчас вы все спокойно пойдете к алтарю, и все пройдет, как мы репетировали. Там ждут люди. Потом мы сядем и вместе посмеемся над всей этой забавной ситуацией.

Гарри тяжело вздохнул, вспоминая, как часто эта женщина была к нему добра. Он аккуратно взял её за круглые плечи и искренне посмотрел в глаза.

— Я не женюсь на Джинни, я люблю Гермиону, — медленно проговорил он и отодвинул миссис Уизли от себя.

— Что ты несёшь? — подлетел, схватил его за грудки Рон, уже минуту медленно краснеющий и пылающий яростью. — Ты же сам только что мне втирал о своей любви к Джинни!

— Да, да, — прогнусавила она, громко шмыгнув носом. Цвет её лица слился с цветом волос. — Ты точно любишь меня. Вы с Гермионой просто друзья, вы всегда дружили. У вас даже в палатке ничего не было, хотя вы и остались одни. Так только у самых лучших друзей бывает. Ну скажи же, что вы друзья, — голосила она всё громче.

Гарри захотелось закрыть уши и глаза руками, а лучше вообще исчезнуть отсюда. И он, наверное, мог бы сделать это. Мог просто схватить Гермиону в охапку и прорваться сквозь толпу к точке аппарации. Но это было бы неправильно.

Он понимал, что объяснять о своей любви к подруге, с которой они раньше действительно не помышляли о сексуальной связи, было уже бесполезно. И оставалось только одно решение. Здесь нужны слова, которые проникнут в сознание семейства Уизли, так же безжалостно, как смертельное заклятие.

Гарри виновато посмотрел на Джинни, перевел взгляд на ожидающего ответа Рона, который тяжело дышал и раздувал ноздри, как дракон перед выпуском пламени. Гарри чувствовал, как его почти оторвали от пола, и, предчувствуя последствия, произнес с долей усмешки:

— С друзьями не трахаются.

Вполне ожидаемый удар в челюсть сбил его с ног. Гарри упал в ноги к Джорджу и взглядом попросил того не вмешиваться. Джинни в этот же момент закричала: «Не-ет!» Гермиона закрыла пылающее от стыда лицо руками.

— Ты лжёшь! — кричал Рон, делая шаг к Гарри и снова замахиваясь, но на этот раз неудачно.

— Я же объяснял тебе наверху, что люблю её! — отскакивая от нового удара, сказал Гарри.

— Ты принял это!

— Я думал, ты болтаешь о Джинни! Ты не мог спать с Гермионой. Ты никогда не замечал её.

— Тебя бесит, что она не сделала этого с тобой?

— Гарри! — осуждающе воскликнула Гермиона.

Рон зарычал и снова бросился на поднимающегося Гарри, но тот увернулся, и он тяжелой тушей рухнул на деревянный пол. Когда он зацепился взглядом за Гермиону, то увидел, что она стояла, не шелохнувшись, и смотрела на него с долей вины и жалости.

— Нам еще рано, — вдруг заговорил Рон, тяжело поднимаясь и передразнивая женский голос, — давай подождем свадьбы. Шлюха! — заорал он и кинулся на Гермиону, но тут же Гарри отбросил его. Рон не успел и коснуться испуганной Гермионы.

— Не забывайся, Рон! — закричали одновременно Артур, Джордж и Гарри.

Последний, наконец, осознал, что свадьбы не будет сегодня ни у кого. Свадебные наряды были напрочь испорчены, волосы у всех взлохмачены, а взглядами, что бросали друг на друга друзья, можно было спокойно убивать.

— Это Поттер забылся! Забыл обо всём, что мы пережили вместе, когда поимел мою невесту!

— Рон, перестань! — все-таки закричала Гермиона и, увидев, что Рон достал палочку, взялась и за свою.

Они стояли друг напротив друга — трое друзей. Больше не друзья. Все вокруг молчали, понимая, что в этом конфликте им нельзя участвовать, но когда Рон сделал взмах палочкой, а Гарри мигом прикрыл собой Гермиону, достав свою, не выдержала Молли.

— Остановитесь! — закричала она, выбегая на центр комнаты. — Рон, прошу тебя, опусти палочку. Ты ведь можешь пострадать.

— Я? — возмутился Рон.

— А ты думаешь, здесь некому тебя остановить? — усмехнулся Джордж, его палочка была давно у него в руках. Он легко крутил её в пальцах.

— Предатель, — прохрипел Рон, опуская оружие, и, вперив взгляд в уже бывших друзей, возбужденно заговорил: — Я просто не понимаю! Ничего не понимаю! Вы же всегда… Всегда были просто друзьями. На первых курсах я думал, вы сойдетесь, но потом вы словно забыли друг о друге! Что произошло-то?!

— Это я виновата, — заплакала Молли, заламывая руки. — Я так хотела, чтобы все мои дети были счастливы. Всегда хотела. А Джинни так мечтала о Гарри. Я, конечно, и сама много понарассказывала ей историй. А потом увидела Гермиону. Вы были так близки. Гермиона, — она посмотрела на ошеломленную девушку. — Я ничего не имею против тебя, я уверена, ты могла бы сделать моего глупого Рончика гораздо лучше.

— Мама, — обиделся Рон.

— Но дочь мне дороже, — не обращая ни на кого внимания, продолжала говорить Молли.

— Молли, что ты сделала? — испуганным шепотом спросил Артур.

— Немного, — всхлипнула Молли. — Зелья, несколько Обливейтов и Империус. Но это только раз или два.

Артур выпустил из рук Джинни, которая в ступоре снизу вверх смотрела на мать, и тяжело рухнул в ближайшее кресло.

— На четвертом? — с интересом уточнил Гарри, вспоминая недавний разговор с Гермионой о своем подозрительном поведении в отношении неё. Он хоть и был удивлен признанием миссис Уизли, но не мог заставить себя злиться на неё.

— Да, Гарри, — кивнула она; не спускавший с неё глаз Гарри заметил странный блеск в ее глазах и подобрался, плотнее прижимаясь к Гермионе. — И я не могу допустить, чтобы столько усилий пошли крахом. Облив… — закричала она, и в этот же момент произошло несколько событий.

Гарри с Гермионой выставили щит. Рон с Джинни испуганно закричали: «Нет, мама!». Молли Уизли рухнула на пол, сраженная Петрификусом собственного супруга.

Он спрятал палочку, подошёл и на удивление легко поднял пухленькую жену на руки. Потом двинулся к лестнице, но вдруг обернулся и виновато взглянул на названых детей.