Часть 21

Дом был старый, пятиэтажный. Это был старый спальный район, в котором он когда-то жил. Сколько он здесь уже не появлялся? Он не мог вспомнить. Почему-то он старательно избегал этого района уже столько времени. Под любым предлогом. В этом же районе жили и родители Ирины. И он всячески находил причины, чтобы к ним не ехать.

Мужчина постоял немного возле подъезда в раздумьях, заходить в подъезд или нет. Его друг был женат, и он это знал. Вот только то, что он знал о его жене, вызывало у него вполне резонный вопрос о том, как супруга его друга к нему отнесется.

Мужчина взглянул на пакет, который держал в руке, в очертаниях которого угадывалась бутылка водки и что-то из закуски, потом обернулся на казавшийся сиротливо стоявшим в этом убогом дворе свой «вольво» и шагнул внутрь пропахшего самогонкой и человеческими испражнениями подъезда, ни на одной лестничной клетке которого не горело лампочек вовсе, и освещались они только благодаря фонарю, расположенному напротив подъезда.

Мужчина быстро поднимался по лестнице. Тот, к кому он приехал, жил на четвертом этаже. Лестница была на удивление загажена настолько, что место надо было тщательно выбирать для очередного приземления ноги, чтобы не вляпаться. Но этому странному мужчине хватало и того скудного света, который лился из окон лестницы, чтобы такие места видеть.

Он не знал, как поступит, если ему откроет жена его друга. Но точно знал, что сегодня хочет увидеть своего старого армейского товарища.

Он остановился перед единственной нормальной дверью, которая выходила на площадку четвертого этажа, и боязливо протянул руку к дверному звонку.

За дверью долго не было никакого движения, а потом она с размаху распахнулась абсолютно бесшумно, и на пороге вырос весельчак и балагур Володька Федотов. Он замер на мгновение на пороге, вглядываясь в лицо странного ночного гостя, а потом молча отступил в сторону, пропуская странного визитера внутрь. Он сразу вспомнил расстрелянную возле выставочного комплекса семейную чету. И лицо того мужчины, который назвал его по имени.

Мужчина в своем дорогом пальто казался в этой квартире королем, случайно забредшим в нищую рыбацкую хижину.

— Проходи на кухню, — кивнул Федотов. — Думаю, ты сориентируешься, раз уж нашел мою скромную хибарку. Спрашивать ничего не буду. Сам расскажешь, если посчитаешь нужным, — он закрыл дверь в гостиную. — Не будем мешать моей дрожайшей супруге и ее сестричке перемывать нам кости. Когда еще такое удовольствие они получат! — пояснил он свои действия.

— Женат? — кивнул Демон на закрытую дверь.

— А сам? — с усмешкой ответил Федотов.

— Был. Месяц. Хотя по документам уже почти восемь лет. И дочь по всем документам тоже моя. А расстрелял нас как раз ее родной отец. А сегодня, если говорить точнее, три часа назад, жена меня выгнала. Сказала, чтобы я убирался на все четыре стороны. Она сказала так…

— И ты убрался, да? И тебе не стыдно? Ты даже не подумал, что, можно попробовать с ней поспорить?

— Я сам виноват, что произошло. Документы мы смогли изменить. А вот только эта замена ничем не помогла. Ее бывший муж все равно нас нашел. И я виноват в том, что там произошло.

— А как тебе удалось провернуть такое? Чтобы документы были другими? — Федотов достал две стопки и открыл бутылку водки, которую принес пришедший так неожиданно гость.

— Работодатель помог. Только не во всем, о чем я просил. Результат ты видел сам, — Демон взял со стола стопку.

Мужчины выпили их стоя, не чокаясь, и замолчали. Они вспомнили тех ребят, которые остались там, в горах Чечни. Тех, кому повезло меньше, чем им двоим. Хотя, их жизни тоже разделились на две части там, возле стрелки Терека. Но ни хотя бы остались живы. В отличие от тех, кого они похоронили там.

— Ты не думай, что я любопытным таким стал. Не захочешь; можешь не отвечать, — Владимир сел на табуретку и кивнул другу на стоящую сзади него такую же. — Просто интересно, кем ты работать заделался, что твой работодатель тебе так помог? Потому что моя милая и горячо любимая супруга меня пилит, не переставая, что я неудачник и не могу найти себе работу нормальную, чтобы ее прихоти оплачивать. Вот и думаю, куда пристроиться. Я же после Чечни нигде задержаться не могу толком — попытался сначала по твоему примеру в спецназе задержаться, но не получилось. Потом попробовал в ментовской уйти — не то совсем. Перевелся в патрульные, чтобы на месте не сидеть. Только там такая зарплата, что приходится горбатиться, не переставая, только для того, чтобы хоть часть ее шмоток-бирюлек оплатить! А она работать не желает вовсе. Только и знает, что сидит с сестричкой и точит лясы каждый день без перерыва, перемывая косточки всем, кого в окно видит. Потому и интересуюсь, что мне детей хочется, а с моей зарплатой они станут непозволительной роскошью.

— Телохранителем я работаю, Володька! Только не человека охраняю, а Россию-матушку, которая у меня моих родных родителей отняла. А если без затей говорить, то название мое — секретный агент нашей доблестной ФСБ. И сам не рад, что так получилось. Потому что меня же тогда погибшим признали. И моим сказали. Отец переживал сильно их-за этого. Они к брату на кладбище поехали. У него сердце и прихватило. Они под грузовик улетели. Там без шансов было вообще. Если получится, помогу тебе. Но ты мне зря завидуешь. Не самая это благодарная работа. Обнадеживать тебя не стану. Но, если получится, придешь мне на замену.

Федотов ничего не ответил. Лишь молча разлил водку по стаканам и опять встал, глядя на своего друга. Тот понял, что хочет его друг, и тоже поднялся.

Не успели мужчины опрокинуть стопки и сесть обратно за стол в полном молчании, как в кухню вплыла женщина с шикарной фигурой в обтягивающих джинсах и безвкусной блестящей кофте, распространяя вокруг себя пьянящий аромат дорогих духов. Демон знал, сколько стоит каждая вещь в отдельности, надетая на эту женщину. И стоимость ее духов тоже прекрасно знал — сам подарил такие Ирине, когда увидел, как она сокрушается по поводу неожиданно опустевшего флакончика духов.

— Сестричка? — одними губами спросил Демон одними губами, чтобы появившаяся на кухне дама не слышала вопроса.

— Если бы! — невесело усмехнулся друг. — Это и есть моя жена.

Женщина повела носом и, учуяв запах хорошей водки, нависла над кухонным столом.

— Ты совсем обнаглел, что своих собутыльников уже домой таскаешь? Хоть бы посторонних постыдился! — взревела она, нависая над столом еще глубже.

— Твоя сестра уже давно не посторонняя тут, — Владимир говорил спокойно, не повышая голоса вовсе. — Она тут уже живет. А вот ты постеснялась бы постороннего для тебя человека.

— Интересно знать, что это за посторонний мне человек, с которым ты водку пьешь на моей кухне? — женщина не могла, похоже, вообще обходиться без своей любимой язвительности в голосе. И правда, после свадьбы женщины становятся на удивление сварливыми. И явно не такими, какими были до. До свадьбы и Марина была белой и пушистой. А стоило им расписаться, как она тут же всю свою белоснежность и пушистость растеряла вмиг!

— Армейский друг Вашего, сударыня, мужа, который давно уже был признан погибшим, — голос Демона звучал тихо, но настолько жестко, что пыл женщины начал угасать.

— Что-то я ни на одной фотографии армейской моего мужа Вас не видела, — женщина попыталась последний раз огрызнуться.

— А Вы знаете, по какой причине меня комиссовали? — Демон усмехнулся. — Нет? Вот и молчите. И, вообще-то, я не планирую перед Вами отчитываться. Поэтому постарайтесь не мешать сегодня нам с Вашим мужем сидеть и вспоминать то, что мы пережили. Потому что я — не Ваш муж. И долго с Вами деликатничать не стану. Поэтому настоятельно рекомендую Вам, уважаемая супруга, идти в комнату и нам не мешать. Я дважды повторять не стану. А просто закрою Вас в ванной, чтобы Вы даже не пытались вылезти оттуда. И Вы будете сидеть там столько времени, сколько Вам будет нужно, чтобы Вы поумнели. И, поверьте мне, Володька и пальцем не пошевелит, чтобы за Вас заступиться. Вопросы?

Такого отпора женщина не ожидала вовсе. И она ведь понимала, что гость не блефует. Владимир действительно не сделает ни одного движения, чтобы воспрепятствовать своему армейскому другу поставить ее на место. Сейчас он ведь тоже молчит! А мог бы заступиться! Марина развернулась и вышла из кухни. Сейчас, после такой отповеди от этого странного мужчины, она выглядела побитой кошкой. Даже стала ниже ростом. И все ее дорогие тряпки померкли на ней.

— А знаешь, я ведь почти сразу тогда понял, что это был ты. Еще там, возле выставочного комплекса. Только не мог поверить своей догадке. А потом в Склифосовского пришел, к тебе в реанимацию зашел — ты как раз спал после очередного укола. Увидел ранения прошлые и понял, что это ты был. Но все равно не верилось до последнего, что это ты, — как-то грустно улыбнулся Владимир. — А сейчас ты сидишь передо мной. Живой и абсолютно здоровый. Если, конечно, таким здоровым можно быть после твоих ранений. И если бы не то, что я сейчас вижу тебя своими глазами, я никогда не поверил бы, что такие чудеса бывают.

— Это не чудеса, Володька, — усмешка искривила губы Демона. — Это суровая наша жизнь.

Мужчины просидели на кухне до утра. Водка давно уже кончилась, как и сигареты. А разговор все продолжался. Им много о чем надо было поговорить еще. Но пора уже была прощаться.

Мужчины встали, собрались и вышли на улицу. Женщины давно уже спали, когда Демон стал, наконец-то собираться восвояси.

Простились мужчины внизу, возле подъезда, постояв еще какое-то время. Демон сел в свою машину, завел ее и выехал из двора.

Владимир взглянул грустно вслед уехавшему другу, тяжело вздохнул и вернулся в квартиру. Спать ложиться смысла уже не было, и он стал собираться на работу.