Часть 24

Демон лежал на стоге сена, которому чудом удалось сохраниться после зимы и не стать полностью гнилым и растрепанным. Он смотрел в небо, закинув руки за голову. В таком положении он любил тут частенько лежать — и помечтать можно, и подумать о том, что впереди еще ждет.

Перед глазами без перерыва на нежно-голубом фоне неба постоянно прокручивались, словно кинопленка, кадры воспоминаний из их жизни. Из той жизни, которая отсюда, из далекого Дагестана, казалась чем-то нереальным и заоблачным. В которой он был счастлив, находясь рядом с любимой женой и не менее любимой дочкой. И плевать, что кто-то мог сказать, что его дочь — это совсем не его, а просто приемная. Нет, она стала за тот месяц, что они жили вместе, совсем родными. Ведь родство — это не то, что показывают всякие модные анализы ДНК. Родство — оно в душевном тепле. И он, Матвей Федоров, он же Александр Воропаев, он же Демон, это прекрасно понимал.

Ирина. Такая строгая, но, в то же время, такая ласковая женщина. Готовая охранять свой дом и свою семью ото всех, кто может на них покуситься.

Да, она выгнала его. Потому что он прекрасно понимал, что виноват в том, что произошло тогда у изостудии. Но она сделала это, приняв такое тяжелое решение для себя, потому что хотела обезопасить не только Настю, но и их с Демоном сына.

Интересно, а каким он родится? Похожим на него в прошлом? И как он тогда сможет объяснить это странное несходство своей жене? Нет, он надеется вернуться к рождению сына обратно в Москву.

Он работал здесь, в Дагестане, уже почти три месяца. Вот только ничего путного найти не удалось.

Точнее, как можно сказать, что он работал? Так, несколько раз наведался в лагерь к Салимову, чтобы его там прошерстить. Поковырялся в машинах, которые из того лагеря уходили в Москву. Но ничего. Вообще ничего.

Он так и доложил генералу, когда тот прилетал. И сказал, что ему только зря зарплату платят за его нахождение тут. Потому что он ничего путного точно не найдет.

Хотя, нет. Не просто он ничего не смог раскопать. Кто-то ему явно мешал. И не хотел, чтобы он что-то нашел.

Он понял, что ему мешают, когда те люди, которые могли помочь ему приблизиться к разгадке, стали пропадать без вести или погибать при загадочных обстоятельствах. А в прочем, почему при загадочных? Здесь, в Дагестане, любую смерть можно назвать загадочной, если она произошла ночью в горах. Просто потому, что не удастся найти того, кто к этой самой смерти руку приложил.

Филиппов рвал на себе волосы, сидя там, в Москве. Вот только сказать, что генерал действительно сидит, мог бы только тот, кто не знал, чем он на самом деле занимается. Он прилетал, чтобы спросить совета. Потому что сделать уже было ничего не возможно. У кабинетных чиновников началась паника, сварившая им мозг от возникших проблем.

А проблемы нарисовались очень немаленькие — агенты, работающие по совсем другому, казалось бы, направлению, принесли в клювиках информацию о том, что планируется атака на какое-то мероприятие, которое должно повлиять на взаимоотношения охраняемой Родины с какой-то западной державой. Какая атака, когда она должна состояться и в каком виде, а, главное, на какое мероприятие — никто сказать не мог. Просто вот решили таким образом подбросить новых размышлений руководству, чтобы голова начала у них болеть еще сильнее. Что, надо сказать удалось, весьма успешно. А теперь ему, Демону, надо из кожи вон вылезти, чтобы раскопать, не относятся ли поставки оружия в Москву из Дагестана к этой самой атаке.

Легко сказать — надо раскопать! Вот только получится ли это сделать? Если даже не знать, с какого бока подходить и как копать?

А ведь генерал Филиппов четко просил — выяснить все, что можно и нельзя. И постараться сделать это как можно скорее. А подводить этого милого доброго старика совсем не хотелось.

Демон потянулся всем телом и резко сел — идея появилась в мозгу каким-то коротким обрывком. Но ее надо было поймать и осознать, чтобы понять — достойна она реализации или ее просто следует списать в утиль, как все другие, которые глупо вылезали.

Маленькая, но очень мощная рация, закрепленная на кармане камуфляжных штанов, тихонько начала попискивать, нагло вторгаясь в мысли и настаивая на сеансе связи с тем, кто этого так страстно желал.

— Что надо? — Демон миндальничать не собирался с пытавшимся выйти с ним на связь — а что расшаркиваться с соседом по палатке Игорем Ерофеевым, с которым он жил бок о бок уже три месяца к ряду? И ни один, ни второй пока не планировали свое соседство заканчивать.

Этот Игорь Ерофеев был таким же, как и сам Федоров — человеком без опознавательных знаков, шевронов и званий. Однако рядовые солдаты, в лагере которых они жили, всякий раз, как видели их — хоть вместе, хоть поодиночке, уважительно приветствовали их и отдавали им честь. Уж что этим молодым ребятам рассказали про них с Игорем, для Демона оставалось загадкой. Но относились они к ним как к пришельцам с другой планеты, призванным спасти наш мир, что было, кстати, недалеко от правды.

— Ты жрать приходить собираешься? — Игорь тоже раскланиваться со своим соседом не собирался. Но оба они прекрасно понимали, что это просто такое общение между двумя мужчинами, которых друзьями назвать нельзя, но и врагами они тоже не являются. — Хорош уже в своих лугах на сене валяться — приминать своим центнером то, что зима не прикатала!

— Ну, если пора обедать наступила, то я только за, — рассмеялся Демон. — Лишь бы еда была приличная. Скоро буду. Готовь ложку!

Да, Игорь его, казалось, опекал, чтобы Демон не знал горя ни в чем. Только что не приводил проституток, чтобы ему легче жилось! Одна проблема — нету тут проституток, в горах дагестанских, которых можно было бы попробовать без задней мысли получить награду за активное пользование и привести потом эту награду своей любимой женщине.

Демон легко соскочил со стога сена и пошел по направлению к лагерю. Солнце припекало по полной программе, несмотря на то, что на улице стояло еще только самое начало весны. Зато ночью можно было замерзнуть — температура в этих местах контрастировала очень сильно с дневной и опускалась до минус десяти спокойно.

В толстом, простеганном ватином, армейском бушлате было очень неуютно, но, если учесть его ночные вылазки, Демон решил пока с бушлатом не расставаться — лучше попариться днем, чем замерзнуть ночью.

Мужчина вошел в лагерь. Очередной солдатик отдал ему честь. Да, все-таки интересно, что полковник Бархатов своим непосредственным подчиненным о них с Игорем порассказал, что они вот так с ними обращаются, даже когда начальства на горизонте нет абсолютно?

Усмешка лишь искривила губы Демона — местные солдатики были похожи на каких-то зазомбированных личностей, которые ни о чем не думают, глядя по сторонам.

Игорь уже ждал своего соседа возле входа в палатку.

— Если ты решил сесть на диету, то уж так и скажи, чтобы я не сидел и не ждал тебя, пока ты со своих стогов сползешь, — Игорь улыбнулся, завидя подходящего соседа. — А то я так скоро Богу душу отдам!

— Не отдашь, по крайней мере, по моей вине, — Демон нырнул в палатку, чтобы скинуть жаркий уже теперь бушлат. — Нам после обеда куда надо ехать?

— К Золотому Ахмеду. Пришел приказ из Москвы нам с тобой туда прокатиться. Что-то они задумали, в Москве. А нам надо Ахмеда нашего дражайшего шугануть, чтобы он успокоился и нас не пугал и не мешал нам.

Демон только кивнул и вложил в набедренную кобуру пистолет — еще в армейском спецназе он привык к такому ношению оружия и перекраивал под себя все снаряжение — ну удобнее ему так носить оружие — в случае чего легче достать. И скорость повышается работы. А уж со скоростью его реакции — речи и не могло быть о том, что кто-то мог оказаться быстрее. По крайней мере, ему так казалось.

— Ты скоро? — Игорь засунул голову в палатку. — Я тебя уже заждался.

— Ты боишься заблудиться? — огрызнулся Демон. — Иди один. Я сам приду, — он не доверял словам коллеги. В чем причина такого недоверия скрывалась — он сказать не мог. Просто вот не доверял, и все.

Игорь не вызывал внешне никаких подозрений — он всегда был на виду. Матвей, и то вел себя гораздо подозрительнее, постоянно куда-то исчезая. А Игорь — нет. Вот это его постоянное присутствие на месте и было чем-то подозрительным. Интуиция, которой Демон привык доверять всецело с того момента, когда она предупредила его о визите бывшего мужа Ирины к художественной студии Насти, не просто шептала, а кричала во весь голос о том, что что-то с Игорем не так.

Федоров встал, взвесил на руке трубку спутникового телефона и решительно набрал номер, который знал только он. Долго ответа ждать не пришлось — на той стороне спутника ответили молниеносно, словно звонка ждали.

— Слушаю тебя, дорогой, — генерал никогда в телефонных беседах не называл его по имени.

— Был приказ сегодня в нашу часть?

— Был, но не я его отдавал. Будь осторожен. И от Ирины тебе привет.

— Не врите, товарищ генерал, — Демон усмехнулся и нажал кнопку отбоя.

Генерал, как всегда, пытался их примирить. И не понимал этот добрый человек, что не судьба им помириться, пока он сам все не расскажет Ирине. Про свою жизнь, про свою работу.

Пусть лучше просто ее оберегает. Она ведь скоро уже должна родить? Вот пусть спокойно рожает. А он как-нибудь побыстрее попытается отсюда выбраться, чтобы приехать, во всем честно признаться и больше уже никогда ее не подставлять под удар. Ни ее, ни Настю. Кто бы не пытался этот удар нанести.

А таких желающих будет очень много — генерал в прошлый свой визит уже рассказал об этом ему — что очень уж много желающих завелось засунуть нос в жизнь его супруги. И что этих желающих «наружка», прикрепленная к Ирине генералом Филипповым, то и дело отсекала, выступая одновременно и в роли телохранителей женщины и ее дочери.