Глава 2

К вечеру следующего дня я уже тряслась в карете на пути в моё новое место заключения. Да-да, из того, что мне удалось выяснить за неполный день — это максимально закрытое учебное заведение с невероятно аскетичным убранством и жёсткой дисциплиной. Иными словами, армия для девушек. Хотя матушка и пыталась убедить меня, что не все так плохо, реальность говорила сама за себя: я еду в Морриар без багажа. Если вы сейчас подумали, что я преувеличиваю, то нет. Единственное, что осталось у меня от "прошлой" жизни — скромное серое платье, полусапожки на низком каблуке, пальто с меховой оторочкой и такая же пушистая шляпа-цилиндр. И все это сейчас было надето на мне.

Отец объяснил, что все необходимое мне выдадут по прибытию на место. А ещё он самолично отобрал у меня чемоданчик с моими исследованиями и алхимическими ингредиентами. Этому я расстроилась больше всего.

Прощание вышло весьма и весьма сухим, а точнее и вовсе отсутствовало. Герцог де Вельренс лишь помахал рукой из окна, а мать, скорбно поджав губы, качала головой.

Наконец перестук копыт затих, что свидетельствало о том, что мы прибыли к порталу. Морриар — самая задни…кхм…Светлейшей забытая глушь. Ходят слухи, что город имеет стратегически важное значение в сфере безопасности королевства, ведь находится в нескольких милях от границы с Фиршерардом — одной из самых агрессивных стран нашего континента. В прошлом, не менее трех раз за полсотни лет, фиршерцы совершали набеги и на Индекард. Но, после гражданской войны, а затем и революции в соседней империи, у нас установился вроде как мир. Пришедшая там к власти династия лис Миоко была настроена дружелюбно и больше внимания уделяла экономическому развитию империи.

Это должно меня утешить, ведь мне предстоит ещё несколько лет провести в таком потенциально опасном месте. Впрочем, вряд ли мне стоит опасаться. В Морриар можно добраться либо порталом, либо по воздуху. Наземный путь недоступен — со всех сторон город окружен топью, где велика вероятность либо утонуть самостоятельно, либо быть утопленным местной нежитью и нечистью.

Э-э-э…

Пока я тут размышляю, очередь к порталу поредела. Передо мною остались стоять лишь два молодых парня и самого нетривиального вида старушка. Впрочем, я ошиблась. Троица явно пришла вместе, ведь уже через несколько минут божий одуванчик (на деле оказавшийся той ещё фурией) активно лупил своей тростью одно из парней, пока второй бочком отступал к выходу. Маневр не прошёл. Старушка резво переместилась, оставив в покое жертву номер один. А потом изловчилась как-то ухватить обоих подопечных за воротники и затащить их в призывно отдающий зеленью портал.

Вот и моя очередь. Управляющий отца, которого обязали проводить меня в пансион, взял меня под локоток и подпихнул навстречу…катастрофе…

По ту сторону врат меня ждал ободранный зал с посыпавшейся штукатуркой. За стойкой приёма сидела тощая, не слишком красивая девица с жирными волосами, стянутыми в низкий хвост. Я заметила её не сразу, ведь синюшно-белая кожа сливалась с окружающей обстановкой. Она поправила очки, съехавшие к кончику носа, посмотрела на нас, а затем снова уткнулась в свои бумажки.

Да уж, тёплый приём, ничего не скажешь. Жо…Печенкой чувствую, будет о-о-очень весело…

***

Картина, открывшаяся на выходе из портальной комнаты, поражала. Ужасала. Отвращала. Вызывала тошноту у моей перфекционистической части личности.

Узкие грязные улицы. Маленькие серые дома с покосившимися крышами. Гнилостный запах отходов, о боже… Выливаемых на улочки прямо из окон.

И люди… Такие же грязные и отвратительные в своей неухоженности. В лохмотьях, со следами пятен от еды или чего-то ещё. Они ужасно пахли: болезнями, тухлыми продуктами и человеческими испражнениями.

Мимо меня прошёл двухметровый мужик с руками-кувалдами. Эдакий классический кузнец. Но и он ничем не отличался от иного населения Морриара: обросший, с желтыми зубами, со стойким запахом многонедельного пота и мочи. За руку он тащил рыдающую, упирающуюся девушку…девочку. Она была примерно моей ровесницей.

Платье бедняжки было разорвано у ворота, и оттуда выглядывало худенькое белое плечико.

Мне стало страшно. Настолько, насколько вообще может быть страшно ребёнку, впервые столкнувшемуся с суровыми реалиями жизни. А испуганный шепот торговок сбоку лишь ухудшил ситуацию:

— Ах, кабы только ночь пережила. Он за неё столько сребрушек отсыпал мамаше, что терпеть точно не будет… — хрипло прокаркала невысокая полная женщина, стоящая у кадки с овощами.

— Ночь-то может и протянет. А вот коли что, от тягости не разрешится. Сестрица-то её на днях родами и померла. И дите за собой потянула, болезная, — вторила ей другая торговка.

— Дак у её мамаши ещё две малых подрастают. Как созреют — так и сбагрит кому за небольшую плату и кружку медовухи, — гоготнул проходивший бедняк, а меня потянули в противоположную сторону.

Туда, где вдали виднелись шпили полуразрушенного замка Морра.

***

— Добро пожаловать, добро пожаловать, высокий лорд, герцогиня! — первое, что я услышала, едва вошла во внутренний дворик замка. К нам тут же прибежала чопорная дама лет сорока, высокая и худая, в глухом прямом платье из сизой шерсти, с собранными в пучок волосами. Её лицо сразу показалось мне неприятным, а радость от встречи — наигранной. Однако мой сопровождающий тут же расплылся в благостной улыбке и, бросив на прощание несколько слов, спешно удалился.

Лишь гордость удержала меня от того, чтобы бухнуться перед ним на колени и слезно умолять забрать меня из этого ужасного места. Гордость и осознание, что все бесполезно.

С уходом лорда ушло и благостное настроение леди. Она тут же скривилась, смерила меня высокомерным взглядом и махнула рукой в сторону замка:

— Вы опоздали. Метресса уже говорит вступительную речь. Если подобное ещё раз повторится, то вы будете лишены ужина. Для начала.

Мне не осталось ничего иного, кроме как последовать в указанном направлении.

Замок словно был долгое время заброшен — пыльные гобелены, местами протертые; каменные полы в грязных разводах. Ни лепнины, ни изящного декора — ничего не осталось от некогда прекрасного Морра. Все ценное, видимо, было вынесено недобропорядочными жителями города, что в общем-то и неудивительно, учитывая уровень жизни местных. Из древнего в замке осталась только пыль — вот уж чего действительно было выше крыши. Целые хлопья кружили в воздухе, вызывая единственное желание — прочихаться. Но, конечно же, этого я не могла себе позволить.

Вскоре коридор начал расширяться, переходя в просторный холл, где все и собрались. Около сотни юных или не очень девушек. Они были разными: брюнетками и блондинками, высокими и совсем миниатюрными, стройными и…беременными?

Я даже протерла глаза, чтобы убедиться, что зрение меня не подводит. Но картина не изменилась — слева от меня располагалась стайка девиц с выпирающими животами. Они смотрели на всех затравленно и старались не отходить друг от друга.

Я переключилась на сухонькую старушку, стоящую на трибуне и что-то вдохновенно вещающую. К моему удивлению, это была та самая боевая бабуля из портальной комнаты.

— …таким образом вы будете разделены на несколько групп. Обучение начнётся уже с завтрашнего дня, а сегодня вы должны взять у метрессы Дауни все необходимое, — говорила она удивительно звонким голосом, который никак не вязался с внешностью. — Ах да, отвечаю на часто задаваемые вопросы. Обучение длится столько, сколько потребуется, но не более семи лет. Посещения запрещены. Впрочем, существует так называемый День семейных уз, когда родные смогут навестить вас. Всем доброго дня.

Она развернулась и ушла, не сказав больше ни слова.

Тут же на трибуну взошла встречавшая меня женщина(очевидно, метресса Дауни) и начала объяснять, куда и зачем идти.

Так я и стала "счастливой" обладательницей стопки постельного белья, серого бесформенного балахона, чёрных тапочек и принадлежностей для письма. Затем был ужин, состоящий из пресных овощей и чашки несладкого чая.

После нас распустили по выделенным комнатам. Я готовилась к худшему, но реальность в очередной раз оказалась ещё более отвратной. Нечто, гордо именуемое "покои", оказалось маленькой холодной кельей с пятью кроватями и ведром в дальнем углу. Наличие электрического света не предполагалось, а за окном были уже сумерки. С трудом, но мне удалось отыскать высокий подсвечник с огарком и даже зажечь слабый огонёк, плавно перетекший на свечу.

Через некоторое время комната начала заполняться людьми. Сначала вошли две худенькие девочки лет десяти-двенадцати, затем девушка постарше. Она напугала меня стеклянным остановившимся взглядом. Что же с ней произошло? Последней в комнату вошла, тяжело ступая, молодая девушка лет шестнадцати с большим животом. За ней дверь захлопнулась, и послышался щелчок запираемого замка. Кстати говоря, на окне была решётка, что навевало мне нерадостные мысли о тюрьме.

Сначала все молчали. Но постепенно между худенькими девчушками завязалась беседа, в которую впоследствии были вовлечены все.

— Давайте познакомимся? — неуверенно предложила беременная. Она была довольно красива — волосы цвета мёда и глаза, повторяющие оттенок осенней листвы. Картину портил лишь полный страдания взгляд и неестественно широкая талия. — Меня зовут Ребекка.

***

После неё представились и другие девушки. Я узнала, что тех двух, что вошли первыми, зовут Мира и Дрейнира. А затем они поделились своими историями. Оказывается, все, кто попал в Морриар, пережили много ужасного.

Скромная Мира лишилась родителей, когда ей было лишь восемь лет. Два года она провела в местном приюте — а уж поверьте, это было отвратительное место. Голод — лучший друг всех без исключения жителей этого города. Но хуже голода и плохих условий может быть только окружение. Девочка регулярно подвергалась избиениям со стороны более старших сирот, они отбирали её обеды, всячески "гадили". Пару раз парни даже пытались принудить её к…удовлетворению их потребностей. Но, к счастью, ей удавалось избежать этого. В конце концов, Мара решилась на побег. Больше десяти месяцев скиталась по Морриару, питаясь обьедками. Пару раз девочку брали в свои дома служанкой богатые господа, благодаря чему она и выжила. А несколько недель тому назад Мара едва не умерла. В результате несчасного случая девочка упала в реку. Но плавать её никто никогда не учил. Река выбросила её бесчувственное тело на берег вблизи территории пансиона. Метресса директор сочла это за знак свыше. Так Мара и пополнила ряды учениц. К слову, было очевидно, что она бесконечно благодарна за это и готова на все, чтобы угодить своей спасительнице.