29 глава

Тишина. Поле. Каменное изваяние невыносимо прекрасной женщины с огромными черными крыльями за спиной. На холодном лице пустые зрачки. Смотрит холодно и брезгливо, словно дает нищим подаяние, проклиная их за немощь и недуги.

— Ты можешь повернуть назад, — я узнала голос.

— Почему я?

— Все мы чем-то жертвуем, — девочка пожала тонкими плечиками, — пойми, нельзя продать душу демону и ничем за это не поплатиться.

Тьма накроет его с головой, и он уйдет туда, где звезды. Где Вечность.

Амиль зажмурился, насколько это было возможным. Ожидание удара, казалось даже более страшным, чем сам удар. Думать о чем угодно, но не о смерти.

Шелест багряной травы и мягкие губы Влады…

Шелест. Хлопанье крыльев.

Темный вихрь, ворвавшийся в темницу, возымел небывалый эффект, отбросив палача далеко в сторону. Он закричал от боли, врезавшись в стену уязвимой, как и у его жертв, плотью. Амиль не заставил себя упрашивать. Увернувшись от ударов менее массивного противника, он подхватил упавший меч и плашмя обрушил его на ближайшего конвоира. Оставшихся разметал черный смерч.

Амиль вытер пот со лба и повернулся назад.

Она была прекрасна, просто ослепительно хороша. Уставший, раздавленный ожиданием собственной смерти, он похромал в ее сторону. Скрывшись в тени обжигающе черных крыльев, она сделала шаг вперед. Нехотя, исподлобья встретилась с ним взглядом.

Выбравшись из лабиринта снов, я стояла перед двумя дорогами. Одна вела за пределы высокой ограды, стеной опоясывающей замок. Здесь камень — там талый снег и нежный пушок молодой травы, пробившейся сквозь все преграды. Блеклая серость над головой перетекала в редко синий оттенок с перламутровой поволокой, какой бывает у неба, раздобревшего от весны. За горизонтом угадывались очертания родного города детства. Те же заводские трубы и прямоугольники высоток.

Другая дорога заканчивалась на краю пропасти.

— Ты вернулась?

— Я не закончила ритуал…

— Что тебе еще от меня надо? Убить? Забрать душу? Тогда зачем было спасать…

— Я давно так не забавлялась. Ты сумел меня заинтересовать.

Амиль пошатнулся и ветхим мешком повалился на корточки. Прислонившись к стене и спиной ощущая могильный холод камня.

— Скажи, она живая, там… в тебе?

Внезапно пошел снег. Вот так сразу, без предупреждения. Белеющий пух летел над миром, опускаясь на волосы и ресницы. Мешая смотреть. Я моргнула.

— Пора решать.

— Как мне тебя называть?..

Девочка пожала плечами.

— Разве это имеет хоть какое-нибудь значение.

— Тебе не холодно? — сказала и сама удивилась собственной глупости. «Холодно»… разве может замерзнуть нерожденная душа. Но слишком уж хрупкая на вид эта снегурочка.

— Линия — дорога домой, она разомкнет ваши руки.

— Что будет, если я пойду домой?

— Кровать. Спящая девушка. Серые сумерки, переполнившие комнату. И захлебывающийся в утренней тишине телефонный звонок матери.

— Так просто? Снова в родном мире? Как будто не было Амиля?

— Со временем все забудется. Останется легкий осадок, как после тревожаще-приятного сна. И все. Будешь жить дальше.

— А если в пропасть… — я нервно сглотнула, ощутив слабый озноб.

— Ты загляни в нее, — она печально покачала головой, — и увидишь. Иногда одного беглого взгляда хватает, чтобы мир перевернулся.

— Но я умру?

Снегурочка немного помедлила и кивнула.

— Родишься, начав все заново. С чистого листа.

— Подойди ближе, — она облизнулась, как кошка, — и узнаешь.

Он, зачарованный, уставился на эти мягкие губы и мелькнувший розовый язычок.

— Думаешь, я стала жалкой ничтожной тварью?

— А разве не так?

— Подойди ко мне и я расскажу, как все было на самом деле… иди же…

Как заколдованный, Амиль шагнул к женскому силуэту. Ее зеленые глаза опасно сузились. В них — темные всполохи ночи. Она легонько коснулась его щеки, проведя холодными кончиками пальцев.

— Пойми же, глупый, Влада не могла быть с тобой, а ты — с ней. Ваши жизни разведены свыше. Я лишь окончательно разорвала эту тонкую связь.

Я просто пойду по той дороге и приду домой. Я не стану заглядывать в пропасть. Это непременно плохо кончится. Так всегда бывает, когда заглядываешь в пропасти. И все равно, какие: земные бездны или пропасти собственной души.

Медленно и чуть ломано, как первоклассник, рисующий первые линии в тетради, я сделала несколько шагов, ведущих к дому. Еле-еле переставляя ноги.

Пропасть…

Его лицо постепенно растает. Я забуду Амиля, как сон.

Пропасть…

Знать, что душа не умрет и все равно бояться смерти.

Разве забвенье — не есть смерть? Разве я — не мое прошлое, настоящее, не мои мечты и воспоминания? И все это будет стерто… ластиком вселенского равнодушия к одной ничтожной жизни.

Пропасть…

А что если заглянуть немного, одним глазком?

Пропасть, пропасть, пропасть!

— Какая я все-таки дура!

И повернула назад.

На правой руке наливается синевой большой кровоподтек. По лбу, кажется, тоже стекает кровь. И на стенах камеры кровь — того колдуна с широким мечом.

Амиль мгновенно замер, почувствовав у шеи острый кинжал с зазубренным лезвием.

Я приблизилась совсем близко. И заглянула.

Каменный свод темницы и человек. Это чувство обретения и потери, словно полет по крутому склону на бешеной скорости.

Сквозь туманную пелену реальности, за границами времени и пространства видеть лицо Амиля. Совсем близко. Сейчас он разобьется о ритуальный кинжал.

Капитан совсем не сопротивляется, не в силах отвести взгляд. Он не видит лезвие — только ее глаза. Ее и мои одновременно — я смотрю на мир раздвоенным зрением.

Кажется, сейчас нас хватится стража Горного королевства и станет поздно. Поздно? Для чего?

Амиль вдруг понял, что ему больше не убежать от смерти. Вот здесь и сейчас. Ну и пусть. Пускай это будет от рук той, что была когда-то Владой. Все лучше, чем от рук колдуна с мерзким колючим взглядом.

— Мне не жаль, Навь, — он попробовал улыбнуться. С трудом, но получилось. — Я не жалею, что встретил ее.

— Твоя ничтожная душонка немедля станет моей, а ты говоришь о какой-то девчонке!

На лице Королевы глаза, как две зеленые лягушки. Она стремительно теряла сходство с Владой, становясь жалкой пародией.

— Не тяни…

— Я окольцевала время, нам никто не помешает.

— И не спасет.

— И не спасет… — ее хохот потонул высоко в горах.

Я больше не оглядывалась назад. Лишившись на это права, когда заглянула за край.

Он там. И в любую минуту может умереть.

— Пусть, — я сглотнула горечь, — в следующий раз я появлюсь на свет букашкой, камнем, песчаной дорогой, ведущей на пляж, лишь бы никогда больше не любить. Упаси вариться в этом бреду.

Вздох. Шаг над пропастью.

Глаза Нави закатились. Острый кинжал выпал из ослабших рук. Амиль успел поймать ее у самой земли. Навалившись на него всем весом, потянула вниз за собой. Капитан упал на колени, прижимая к груди помертвевшую девушку.

Впервые за долгое время, она выглядела такой умиротворенной. Такой… прежней.

Он коснулся губами закрытых глаз. А плотина времени прорвалась, вновь побежав минутами. Их окружил горный народ. Еще недавно желавшие их смерти они молчали, устремив на них разношерстные взгляды. Осуждающие, колючие, недоверчивые, полные надежды.

Амиль прижался лбом к ее холодному лбу и закрыл глаза.