25 глава

Я неохотно открыла глаза и уставилась в темноту. Тут всегда ночь. В любое время суток. Бесконечная тьма, в которой земля сливается с бездонным небом.

Сильнее запахнувшись в алые покровы, плотной дымкой укрывавшие тело, я поднялась с каменного ложа. На противоположенной стене, висело серебристое зеркало, мягко светящееся в темноте, но смотреть в него не хотелось. Я и так знала, что увижу. Бескровные губы и пустые глаза, не зеленые как прежде, а просто никакие, как незаконченный набросок, как выжженная земля…

Как остановившееся сердце.

Изрешеченную стену на площади обвили шипастые стволы лиан. Забавы ради, я провела рукой по острому шипу, наблюдая, как рвется кожа, оставляя красный след. Но развлечение длилось не долго. Миг и все зажило.

Я махнула рукой, и большая черная птица плюхнулась у моих ног, угодливо выгибая горбатую спину.

— Хочу облететь землю!

— Как прикажете, Королева.

Птица распласталась ниже, чтобы было удобнее забраться на спину. Бледные губы искривились в полуулыбке. Дикие черные ветви над головой сплелись в тесные объятья, как влюбленные. Небо не становится ближе в полете, оно такое же недосягаемое.

Я летала, пока от ветра не начинали слезиться глаза. Мерзкий запах черных перьев, казалось, сросся с моей душой, проник в кровь. И мне хотелось ползти, цепляться в огрубевшую землю, а лучше в плоть, отросшими когтями и раздирать в клочья все, что попадется на пути.

И я обрушивала свою боль и гнев на землю.

Черная птица, мой постоянный спутник, сравнивала меня с бурей, говоря, что я буйная и не постоянная, прекрасная и опасная, но стоит меня приручить, как начинаешь бояться удара молнии.

На плато выпал белый снег. И горный край погрузился в ледяной мир зимы. Лед и снег делали горные кряжи какими-то хрупкими и чистыми. Я остановила птицу на краю обрыва, и дальше пошла одна, ступая босыми ногами и не чувствуя холода. Когда проходишь через ад, не останавливайся, сказал Черчилль в том далеком, покинутом мною мире. И я шла.

Злоба, вспыхнувшая внутри, вырвалась наружу огненным вихрем, плавящим снег. Я закричала, и эхо далеко разнеслось над вершинами гор.

Я умерла, а то, что осталось, перестало быть мною.

Горный король праздновал очередную победу, когда нежданно-негаданно среди шумного веселья из сгустившегося воздуха возник белесый призрак. По мере приближения к трону, фигура прорисовывалась все четче, обрастая анатомией человека и пустыми глазами оборотня. В полной тишине она дошла до трона.

— Завтра же вы объявите о мире и подпишите с Поднебесным народом договор.

Стража, сгрудившаяся возле короля, не могла сдвинуться с места, чтобы защитить своего правителя. Король попытался было рассмеяться в ответ на дикое предложение, но не смог произнести ни звука.

Все прочие приглашенные гости, в числе которых были и сильные колдуны, благоразумно предпочли не вмешиваться, распознав силу, значительно превышающую их.

Когда густую тишину зала, можно было почувствовать на ощупь, слова принца прозвучали особенно громко и вызывающе.

— Кто ты такая, чтобы лезть в наши дела?

Я повернулась к Акажу, и, немигающее, уставилась на него. Почувствовав опасность, он медленно залился смертельной бледностью, так и не узнав того, кто принес ему дурную весть. Слишком глубокая пропасть пролегла между той, кем я была и кем стала.

Я медленно вытянула вперед руку, сжав пальцы в кулак.

Средний из трех принцев опустился на колени и побежал на четвереньках, обрастая шерстью по мере приближения к моим ногам. Я опустила ладонь на мохнатую голову пса и потрепала его за висячим ухом. Ставшие ясно-голубыми глаза собаки настороженно следили за высокой бледной дамой, к запаху теплой кожи которой примешивался, почти заглушая, аромат сырой земли и соли.

— Потому что так будет с каждым, кто нарушит мое указание! — пес испуганно заскулил в подтверждение моих слов.

Я не почувствовала ничего. Ни сожаления, ни раскаяния. Ни даже злорадства от свершившейся мести. Немного раздражения и щепотку усталости. Вот и все. Это последнее, что я могла выполнить для Амиля.

Последнее, что я сделала, прежде чем окончательно погрузиться во мрак.

Первые языки пламени лизнули каменную черноту городских стен. До меня донеслись крики бессильной ярости. Глухо зазвучал сигнал тревоги.

Я уходила прочь и с каждым шагом продолжала твердить: Когда любят двое, они становятся в силах изменить историю.

Когда любят

до смерти.

На следующий день два народа подписали мирный договор. И война прекратилась.

Темница давила. Со всех сторон. Ни солнечного света, ни мерцания звезд — мрак и темень. Свернувшись клубком и подтянув согнутые колени к подбородку, я лежала, не зная сколько прошло времени, и задыхалась.

Одно время она особенно любила своих воинов и обожала то, для чего они предназначались — устрашение. Ее воины. Духи, поедающие человеческую душу. Черные птицы с человеческими глазами. Необычайно уродливые создания со зловонным запахом. Те, что были некогда людьми.

И сама Королева когда-то была человеком.