16 глава

Ворота бесшумно распахнулись, впуская непрошеных гостей в ночь.

Таинственная темнота чуть рассеивалась серебристыми бликами лунной дорожки. А так со всех сторон окружала ночь.

Ночь и тишина. Я прислушалась и различила едва слышное журчание ручья, где-то в глубине грота. Мелодичный звук подчеркивал густую, ватную тишину. По лунной тропке мы дошли до маленькой кованой скамеечки, чуть мерцающей бледным силуэтом в темноте.

Здесь Амиль отпустил мою, сразу осиротевшую, руку. За скамьей, поросший голым, безлиственным кустарником, примостился каменный колодец. Я заглянула внутрь. Бездонный сумрак глядел на меня изнутри, немигающим черным оком.

— Эй, есть там кто… — от неожиданности, я подпрыгнула. За моей спиной Амиль выкрикнул приветствие в колодец, а оттуда ответило эхо.

— Там… кто… кто…о…о…о…

— Ты что кричишь? — Тихо, под стать окружающей тишине, шепнула я, недовольная его выходкой.

Амиль обернулся и замер.

— Кто?… Кто там? — мне показалось, что за моей спиной кто-то жуткий, черный, как все вокруг.

— Все в порядке… может, пойдем в дом? — Не скажешь ведь, что в темноте ее глаза оттенка морской пены в шторм, серо-зеленые с черным отливом.

— Давай посидим тут еще.

Он кивнул. Мы опустились на скамью, едва различимую в густой тьме.

Время текло медленно. Десять минут, двадцать, полчаса, час… неизвестно, сколько просидели так, зачарованные. Было жутко и приятно одновременно. Иногда казалось, что кто-то дотрагивается до плеча, обнимая тьмой, что рядом кто-то есть. На грани страха и удовольствия. В такие мгновенья можно просто обхватить колени руками и качаться из стороны в сторону, точно сумасшедшая. Такая вот странная темнота — теплая, согревающая… и никаких ярких цветов и бросающихся в глаза очертаний…

Темнота — мягкий черный плед, глянцевый хрупкий фарфор, который очень легко разбить. Темнота — божественный дар.

Я тихонечко прошептала, словно себе самой:

— Я в детстве очень боялась темноты. Она давила на меня, напирала, будто издеваясь, живым бесформенным существом. Вселенским злом. И я терялась от ощущения присутствия этого существа. А потом полюбила сидеть ночью на крыше бабушкиного дома. Зима, лето: неважно — я на покатой черепице, а кругом звезды… звезды… Почти каждый день ходила, прямо как на свидание с ночью. Лежишь, слушаешь разговоры звезд и мечтаешь о вечности. И сейчас я полна ночи, темноты и тишины… совсем как тогда, — я умолкла, разглядывая его профиль, едва видный в посеребренном мраке. Тонкий багровый рубец, проходивший по лицу, скрыла тьма. Амиль казался мне красивым и далеким, как звезды… как мой мир…

— Ты что-то вспомнила о себе…

Этого хватило, чтобы очнуться.

Мне снился сон. Я белая птица со сломанными крыльями. Они большими грязными простынями волочатся следом. И каждый шаг приближает к смерти, окуная все глубже в непрозрачную воду мертвого озера. Вот я уже по горло, захлебываюсь, а взлететь — не могу. И больше не смогу, наверно, никогда…

Я проснулась от прикосновения рук. Он осторожно обнимал меня за плечи, точно маленькую девочку.

— Пусти…

— Тебе снился кошмар, и ты кричала на весь дом.

— Белая птица, — выдохнула я с содроганием.

— Тебе приснилась птица?

— Да.

Амиль выглядел удивленным.

— Она была такая страшная?

Я легонько толкнула его в бок.

— Это трудно объяснить. Белая птица — я сама. И, кажется, я тонула.

— Сумасшедший толкователь снов, одно время живший со мной по соседству, с удовольствием растолковал бы тебе сновидение. К примеру, полет — к дальним вестям, птица в клетке — ложные сплетни, а вот если приснился один птичий хвост — к последствию этих сплетен…

— Мне снилась вся птица! Целиком! А не какой-то общипанный хвост, — моему негодованию не было предела, возмущение даже вытеснило страх, — все, проваливай к себе. Спать буду.

Маленький кулачок врезался с неожиданной силой в его плечо. Амиль усмехнулся, наблюдая, как она потирает побелевшие костяшки пальцев, шипя от злости. Зато Влада больше не плакала.

А утром нас отвели в тронный зал. Но прежде сковали руки кандалами.

— Трусы… — во взгляде капитана проснулась ненависть.

Обернувшись к новому стражнику, я гневно спросила:

— Для чего все это? Мы четыре дня, предоставленные сами себе, свободно разгуливали по городу!

— Приказ короля Амианта, — толстый длинноволосый стражник равнодушно пожал плечами, — все чужестранцы предстают в кандалах. И вы, не смотря на высокое положение, не исключение.

Каменное помещение походило не на тронный зал, а на оранжерею, увитую листьями и цветами. Мысль о цветах тут же показались мне неуместной, стоило посмотреть на руки, закованные в железо.

— Добро пожаловать, Королева… и капитан Поднебесья, — я оглянулась в поисках говорившего, — кто же вы будете? Поднебесные шпионы? Миротворцы?

Из цветущей колонны, увитой толстыми, мясистыми листьями вышел невысокий беловолосый мужчина. Прогулочным шагом обогнул стражу, вытянувшуюся по струнке, и поднялся по ступеням к каменному трону. Амиль проводил его презрительным взглядом, явно не собираясь ничего отвечать. Король усмехнулся. Глаза цвета дождевой воды с равнодушным прищуром оглядели меня снизу доверху. Повернулись к Амилю. Расширились, заинтересованные.

— Странно… — растерянно проговорил Амиант, не отводя глаз от капитана, — значит, мы все-таки проглядели…

Он надолго задумался.

Время текло мучительно долго. У меня зачесался кончик носа, тяжелые кандалы противно позвякивали, стоило приподнять руки. Я как раз приноравливалась к своим браслетам, когда послышались шаги, и хмурые стражники расступились, пропуская принцев. Встретившись с Акажем глазами, я встрепенулась и замерла. Жалобно звякнул металл. Принц смотрел не мигая. И под ледяным взглядом я съежилась.

— Как вам наш город, Королева? Пришелся по вкусу? — Акаж улыбнулся.

Амиль как-то устало покосилась на девчонку, подумав, что у той что-то стряслось, и она внезапно онемела.

Так и не дождавшись ответа, Акаж отвернулся.

— Ну, ее то я еще хоть немного понимаю… но твоя наивность, капитан, просто поразительна. Ты в самом деле надеялся, — принц криво улыбнулся, — повлиять на ход истории?

Неожиданно вступился Амиант.

— Мне кажется, ему есть что сказать, — произнес король, — говори!

— Чтобы заключить мир, королева должна подписать документ с высокопоставленным членом горной семьи королевской крови в присутствии и с молчаливого согласия короля.

— Нам и без тебя это известно, — грубо прервал Акаж, — но я не вижу здесь желающих заключить мир. С нашей стороны, естественно.

Он шутливо поклонился Владе, бледной, словно она всю жизнь провела в подземелье.

Амиант весь подался вперед, предвкушая продолжение сцены.

— Ты ошибся, — подыграл ему Амиль и в свою очередь высокомерно оглядел принца, — я готов подписать договор мира, принадлежа славному семейству Горного короля, как сын Алии…

— Та самая Алия, моя покойная тетка, — зло сощурил глаза Акаж, на глазах облетая светской учтивостью, как осеннее дерево листьями. — Кажись она сбежала с каким-то недоумком, то ли вражеским солдатом, то ли шпионом…

— Мой отец был капитаном Поднебесной… как и я.

— И мы должны поверить тебе на слово… вот так запросто? — Акаж более не скрывал гнева.

— У меня с собой свиток… был. И письмо с личной печатью, написанное моей матерью, принцессой Алией незадолго до смерти. Правда, все отобрали при допросе. Но если король изволит…

— Ты лжешь! Мы уничтожили ее и жалкого щенка, порожденного запретной связью!

Амиль несколько побледнел. Я видела, как сжались в кулаки его руки, обхваченные цепью.

— Как видишь, нет! — Голос Амиля звучал на удивление спокойно.

— Передай! — В разговор-противоборство вступил Амиант.

Стражник суетливо выскочил вперед и передал королю свиток.

Пробежав глазами по строчкам, король надолго задумался. «Теперь нас наверняка убьют, — подумалось мне, — и я попаду прямиком в ад, гореть на вечном огне».

Амиант оторвался от чтения и надолго вгляделся в глаза Амиля, словно размышляя, правду ли он говорит.

— Если выяснится, что ты мой племянник, которого все считали погибшим, тебе предстоит коронация. А пока вы побудете моими гостями. Увести!

Возвращались домой в тишине. Но стоило за нами захлопнуться двери, как мы одновременно заговорили, бросаясь словами, точно метательными снарядами.

— Так ты у нас принц?

— И давно нашей королеве нравится Акаж?

— Что? Как ты смеешь…

— Ты не ответила! Быть может, пойти в столь тяжкое и дальнее путешествие, тебя сподвигла не любовь ко всем ближним, а одна конкретная? Запретная?

— А ты у нас такой весь благородный! Однако неплохо рисковал моей жизнью ради своей цели!

— Я не хотел тобой рисковать! Если бы это зависело от меня… ты слишком дорога…

Даже не договорив последних слов, он понял, что сболтнул лишнего. Влада как-то странно на него уставилась с отчаянным удивлением в глазах.

Разом умолкнув, они целое мгновение, размером с вечность, вглядывались в приоткрывшиеся души.

Минута прошла. Черты лица его стали жестче, холоднее. Он ни сколечко не выглядел влюбленным.

Показалось. Я с облегчением вздохнула. Все как прежде. Мы вдвоем в одной заварушке, а Амиль просто друг.