В тех местах, где кости были сломаны, началось какое-то движение. Медленно все вставало на свои места и восстанавливалось. Тони чувствовал, как внутри него Экстремис отращивает новые органы и ткани, трансформируя и преобразуя все на своем пути.

Тони понимал, что когда несовершенство сталкивается с совершенством, оно воспринимает его как боль и дисгармонию, как то, от чего надо избавится.

Может быть, чтобы Экстремис его принял, он должен принять то, что с ним происходит, и не бороться, а слиться с этим пламенем, чтобы оно могло выковать из него нечто новое — более прекрасное и совершенное, новую форму человека и человеческого разума.

И Тони пытался. С каждой новой вспышкой не бороться, а сливаться с ней. Постепенно пламя стало жечь чуть слабее. Тело Тони начало постепенно привыкать к нему. Это был медленный процесс слияния и адаптации к новому состоянию. И лишь одна воля удерживала Тони от того, чтобы не сдаться. Но тогда бы Экстремис его отторгнул, как было со многими другими.

"Я не сдамся,"- решил он, — "Я буду бороться до конца, я стану тем, кто достоин быть как это бесконечное пламя."

И он боролся. Долгие часы.

Сейчас он напоминал бабочку в коконе. Было неизвестно, какая она будет, и какого цвета ее крылья. Кокон был похож на яйцо с чешуйками, и изнутри светился все ярче с каждой минутой, все приближая момент, когда он расколется на тысячи кусочков, будто стеклянное крошево, летящее по воздуху, и из него выйдет прекрасное существо — внешне не похожее на человека, но сохранившее свою человеческую сущность.

Тони не знал, сколько еще его тело находилось в огне, и сколько еще это продлится. Сквозь кокон терригена он расслышал шаги. Вернулся Брюс.

— Тони, как ты себя чувствуешь? — спросил Брюс приблизившись. В его голосе слышалось беспокойство.

Но Тони не мог ничего ответить. Он знал, что если попытается что-то сказать, или пошевелиться, то не сможет сдержать крика.

Брюс коснулся кокона пальцами сверху и провел по шершавой чешуйчатой поверхности, которая была холодной снаружи, но раскаленной изнутри.

— Если ты меня слышишь, — сказал Брюс, — Знай, что я буду рядом, если понадоблюсь. Попробуй подать знак когда сможешь. Видимо это из-за обезболивающего ты не можешь ничего сказать. Извини, я этого не предусмотрел, я просто надеюсь, что тебе не так больно благодаря этому. Потерпи еще немного.

— Сколько мне еще терпеть? — подумал Тони, но Брюс уже отошел в сторону так и не дав ответа на его вопрос.

Тони снова услышал его удаляющиеся шаги, видимо Брюс снова отправился в другую часть лаборатории, чтобы оттуда наблюдать за показателями сканеров, которые показывали, что Тони жив и процесс проходит успешно.

Брюсу не хотелось уходить от Тони, но он знал, что должен выполнять свою задачу, и не отвлекаться от наблюдений за показаниями приборов.

***

Глава 13.

Экстремис.

Судя по ощущениям, прошло около пары дней. Брюс заходил еще несколько раз.

К концу вторых суток чувства Тони немного изменились. Боль стала чуть слабее.

Иногда Тони впадал в состояние, похожее на поверхностный сон, но не позволял себе заснуть полностью. Боль не покидала его даже тогда.

Усилием воли он заставлял себя бодрствовать. Он знал, что если уснет, то умрет. Оставался примерно один день. Брюс все же сказал ему об этом. Его поддержка была нужна Тони как никогда, а еще он безумно скучал по Стивену.

***

Брюс покинул мастерскую Тони ненадолго, чтобы выйти за более нормальной едой, чем та, что была внизу. Пятница докладывала ему о малейших изменениях.

Когда он шел обратно из общей кухни, в коридоре ему встретился Стивен. Брюс не удивился, хотя ждал появления чародея немного позднее.

— Стивен, что ты здесь делаешь?

Стивен выглядел недовольным и уставшим.

— Брюс, зачем было мне врать?

— Что? О чем ты? — спросил Брюс, делая вид, что не знает в чем дело.

— Я просматривал вероятности и случайно увидел Тони в будущем. И я сложил одно с другим. Вам нужно было, чтобы я ушел. Так? И ты не стал накладывать настоящий гипс. Это подозрительно, согласись.

— Тони сказал мне, что сам все сделает, если я откажусь участвовать, — сдался Брюс, — Так я хотя бы вижу, что с ним происходит и могу контролировать процесс. Он дорог мне не меньше, чем тебе. Пока что все идет нормально.

— Я должен его увидеть.

— Ему сейчас видимо очень больно. Я предупреждал его об этом, но он все равно настоял на своем. Ты же знаешь, какой он упрямый.

— Да, знаю, — вздохнул Стивен, — Идем к нему.

И они направились обратно в сторону мастерской.

— Почему ты не сказал мне раньше? Я бы мог помочь с болью, и он бы не страдал так сильно.

— Он сказал мне никому не говорить, и я пообещал ему. Ты ведь был не согласен.

— Да, был. Но он бы все равно меня уговорил в конце концов. Я просто хотел оттянуть этот момент, либо вообще избежать подобного. Чтобы мы могли быть вместе как можно дольше, пока он еще человек. Я был даже готов обратить его в мага. Но он нашел еще один способ.

— Он же гений, конечно он его нашел, — не без гордости сказал Брюс, — Ты не можешь винить его за это.

— Я и не виню. Просто сейчас мне очень страшно за него.

— Знаю. Мне тоже.

Брюс открыл прозрачную дверь и они вошли в помещение мастерской.

Стивен издалека увидел кокон, похожий на вытянутый овал.

— Что это? — спросил он Брюса, подойдя ближе и касаясь его ладонью.

— Это кокон терригенезиса. Мы соединили Экстремис и Терригеном для избавления от побочных эффектов.

— Тони? — спросил Стивен, — Как ты? Тебе больно?

— Стивен, от не может сейчас говорить. Его функция дыхания отключена, но сердце продолжает биться.

Стивен поместил руку над сердцем Тони, которое билось быстро и сильно.

— Да, я чувствую. Можешь оставить нас? Мне надо сосредоточиться. Я попробую ему помочь.

— Хорошо. Если что, я буду рядом, просто позови.

Стивен кивнул.

— Иди.

Брюс ушел, оставляя их одних. Он испытывал огромное облегчение от того, что Стивен его не винил.

Стивен сосредоточился, стоя рядом с Тони. Он пытался установить связь с его телом. Наконец, ему это удалось. То, что он почувствовал чуть не сбило его с ног.

Стивен был шокирован, как вообще можно было выдерживать подобную боль. Он осторожно потянул часть пламени на себя, но оно почему то яростно сопротивлялось, будто сам Тони этого не хотел.

— Ладно, попробуем по другому.

Стивен не стал трогать это бушующее пламя. Он сосредоточился на самих ощущениях боли и мысленно попробовал их охладить, представляя лед и зимнюю прохладу, посылая ее в каждую часть тела Тони, будто одевая на него еще один морозный кокон. Такая магия давалась нелегко, но это подействовало, хоть и не так сильно, как Стивен ожидал.

Тони чувствовал присутствие Стивена рядом и был благодарен ему за поддержку и помощь, за то, что он не злился. Ему так хотелось сказать, что он здесь, и что он любит Стивена, но он не мог говорить.

— Тони, я знаю, что ты меня слышишь. Просто держись. Ты наверное считаешь, что я рассержен на тебя. Но как я вообще могу злиться, когда я могу тебя потерять, — сказал Стивен после того, как уловил отголоски беспокойства Тони, смешанные с болью, которую Стивен пытался погасить своей магией.

— Ну что ты, Тони, как я могу винить тебя?

Стивен провел рукой по шершавой и прохладной поверхности кокона терригенезиса — холодной только снаружи, но раскаленной изнутри. Все тело Тони горело. Стивен рукой чувствовал его пульс, мягко сливая свою энергию с энергией Тони, и перетягивая на себя часть его боли. Сердцебиение Тони начало замедляться, но оставалось почти таким же быстрым. Чувствуя присутствие Стивена, он заставлял себя молчать, ведь наверное если бы попытался что-то ответить ему, то не смог бы сдержать крика. Тони не хотел, чтобы Стивен знал, какие мучения он испытывает ради этой трансформации. Поэтому он старался никак не выдать своей боли. Но Стивен и так это знал. Он знал, и каждое мгновение рядом с Тони чувствовал — оно может стать последним, если сердце Тони не выдержит. Но оно должно было справиться, ведь это был его Тони, и Стивен не утрачивал свою веру, просто находясь рядом и постоянно говоря успокаивающие слова поддержки и любви и касаясь кокона, в который был временно заключен Тони.

Стивен провел рядом всю ночь. Утром Брюс пришел и перевернул кокон терригенезиса в вертикальное положение. Оставалось совсем немного времени. Скоро превращение должно было завершиться.

— Сколько осталось ждать? — спросил Стивен Брюса.

— Совсем немного. Судя по его показателям, примерно пара часов.

— Он все еще страдает.

— Да. Но ему уже не так больно.

— Я хочу, чтобы это закончилось. Не хочу больше чувствовать его мучения.

— Потерпи, Стивен. Вот увидишь — он будет само совершенство. Я это знаю. И я переживаю за него нисколько не меньше, чем ты, поверь.

Брюс снова тактично отошел, хоть и смотрел на кокон с легким волнением.

— Тони, — произнес Стивен, прислушиваясь к его сердцу, — Я люблю тебя и не могу потерять. Я сделаю все, что угодно ради твоего спасения. Поэтому я здесь. Знаешь, недавно мне приснился сон, где я увидел, что ты умер. В нем мы прожили вместе очень мало, но так и не смогли коснуться друг друга. Может быть ты прав, и я зря удерживал тебя от этого шага. Я просто хочу, чтобы мы были вместе. Всегда. Слышишь? Я буду с тобой. Только прошу тебя не уходи. Борись до самого конца. Но даже если ты уйдешь, я поверну время вспять. Мне не нужно какое-то "совершенство." Мне нужен только ты. Такой, какой есть.

"Я не уйду, обещаю," — ответил мысленно Тони, — "Ведь ты моя судьба."

И его сердце билось все быстрее, так что нельзя было различить границы между двумя ударами пульса.

В определенный момент боль стала нестерпимой, звездообразной, она волнами будто из одной точки распространилась по всему телу Тони, по его венам, сжигая, превращая в подобие Феникса.