— Ты сейчас мне анекдот рассказал?

— Почти, — ухмыльнулся Гера. — У Шаура спроси, может, он тебе что скажет.

— Ага, так и спрошу. У Иваши, — хмыкнула Алёна, отправляя в рот виноградинку.

— Нет, — твердо сказал Гергердт, положил нож на блюдо и жестко сцепил пальцы. — Он не Иваша. Он – Шаур. Ивашей он был лет в двадцать – борзый, дерзкий и охренительно крутой. А сейчас он Шаур. Настоящий. Только Денисович.

* * *

— Все, вообще меня уже сгрыз! — Алёна, задыхаясь от смеха, столкнула с себя Ваньку. Он откинулся на спину, и она уселась на него сверху. Тяжело дыша, оттянула широкую горловину футболки и посмотрела на свою грудь: — Ты поглянь, как я теперь купальник надену?

Ваня рванул ее футболку вверх.

— Без купальника ходи. И без футболки.

— Ага, — Алёна поправила на себе одежду и снова залилась смехом. — Не могу… у меня уже от смеха живот болит.

— Ну, а что ты ржешь? Я вот не смеюсь. — Пощекотал ее под ребрами.

Алёна завертелась, заерзала и, пытаясь отбиться от его рук, заверещала:

— Ваня! Я боюсь щекотки, не смей!..

Шаурин бросил ее на кровать и навалился сверху. Придавил всем телом и жадно припал к распухшим искусанным губам. Целовал, пока не стала задыхаться.

— Слазь с меня, — слегка шлепнула его по голой спине. — Слазь давай. Замучил меня уже сегодня.

Ванька рассмеялся. Со сдавленным рыком уткнулся ей в шею. Потом приподнялся на руках, оглядывая Алёну. Лицо у нее раскраснелось, грудь подрагивала от частого дыхания.

— Что-то ты не выглядишь замученной, а вполне себе довольной. Пойдем занырнем в бассейн – остынем.

— А может, лучше поедим чего-нибудь?

— А может, лучше попьем?

— Может, поспим?

— Пошли поедим.

Алёна соскочила с кровати, поправила футболку и шорты, убрала в пучок, рассыпавшиеся по плечам волосы. Они с Ваней спустились на кухню.

Рацион их состоял практически из одних морепродуктов, а от них сложно устать. На острове все свежее и вкусное. Про мясо даже никто не вспоминал. Еще ели фрукты и сладости. Сами готовили редко: в доме была прислуга. Поэтому гостей ежедневно баловали экзотическими блюдами.

Ваня устроился за стойкой. Алёна начала накрывать на стол. Сначала к их компании примкнул Валет. Потом решила присоединиться Вика. Усаживаясь на стул, она оперлась на Ванино плечо, и у Алёны сразу возникло желание дать ей ложкой по лбу. Шаурин, похоже потерял аппетит. Поковырявшись в тарелке с салатом, он вышел из-за стола и ушел к бассейну.

Поступок Ивана заметно разочаровал Викторию. Ее вообще бесило, что Ваня и Алёна практически не отлипали друг от друга и мало времени проводили в общей компании. Даже если Шаурин спускался к завтраку первым, он без Лейбы не ел. Она, кстати, без него – тоже. Ну до того сладкая парочка, аж противно. Скулы сводило от их постоянных тисканий.

— У Вани, конечно, отменный вкус, но эти часы точно не для тебя, — съехидничала Савинская.

Второй день Алёнкины новые часы Вике покоя не давали. И как только Шаурину в голову пришло подарить Лейбе такой дорогой подарок? Она же, идиотка, даже не представляет, сколько эти часики стоят. Не разбирается в таких вещах, и носить их не умеет.

— Почему это? Мне кажется, они мне очень идут. Ну прям очень, — Алёна любовно поправила часы на левом запястье. — И ремешок беленький, из крокодиловой кожи, и золото – розовое, и бриллиантов куча. Мне прям нравится. Такой сюрприз мне Ванечка сделал, представь, сама не ожидала, — от души прошлась по нервам сестры.

От ее слов Вику чуть паралич не схватил. И что, спрашивается, Шаурин нашел в этой дуре?

— Не с твоей дешевой футболкой и такими же дешевыми шортами.

— Викуля, если на мне эти часы, я вообще могу голая ходить, и все будут считать, что так и надо. Но если ты думаешь, что в шортах от «Дольче и Габбана» моя задница будет выглядеть эффектнее, значит — пора мне за шортами от «Дольче и Габбана».

— Чтобы твоя задница выглядела эффектнее, тебе надо поменьше жрать.

— Главное, Ванька от нее тащится, — со смехом сказала Алёна и пригнулась к сестре поближе. Продолжила уже без смеха: — Нравится тебе или нет, но эти часы — мои. Я буду их носить — как хочу, когда хочу, куда хочу и с чем хочу. И Шаурин — мой. Еще раз притронешься к нему хоть пальцем, руки поотрываю.

Вика удивленно замерла. Вот это выпад!

— Что-то ты из-за Грохольского так не переживала, — куснула напоследок.

Алёна поставила свою тарелку в мойку, вышла к бассейну и опустилась на мягкий шезлонг.

— Алён, намаж мне спину кремом, пожалуйста. А то Валя, как лягушка, никак из воды не вылезет, — попросила Леночка.

— Конечно, — улыбнулась Алёна и взяла тубу с кремом. — Лена, ну ты вообще черная уже.

— Да, я быстро загораю.

Намазав Ленке спину, Алёна снова улеглась, надела солнечные очки и вытянула ноги.

— А что твоя наркота сегодня не в нарядном настроении? — ухмыльнувшись, спросил Гера. Они с Ванькой сидели в беседке с качелями, удобно расположившись на мягких подушках.

— Что ты, — в ответ усмехнулся Иван, — это мы как раз в нарядном.

— М-м-м, штучка-то какая, — обронил Гера, глядя на Вику.

Та мягко скользнула в воду и, вынырнув, повисла у бортика.

— Гера… — предупреждающе произнес Шаурин, заметив, что Гера не отрывал от девушки своего взгляда.

— Что? — отрешенно спросил Артём.

— Не связывайся.

— Слушай, я думал, она с этим, — кивнул в сторону Татарина, не обращая внимания на предостережение друга.

— Нет.

— А чего? — спросил Гера задумчиво.

Ваня нутром почувствовал его заинтересованность. Гера уже ни на что не реагировал, только тихо задавал вопросы. Он, как зверь, учуявший запах крови, настроился на свою добычу.

— Морозится.

— А-а, типа я не трахаюсь за деньги, а только за большие деньги? Ну бл*дь же — на лице написано.

— Нет, не бл*дь. Обербл*дь, — поправил его Шаурин. — Гера, там мозгов совсем нет, не суйся.

— Ну и хорошо. Меня мозги вообще не интересуют. Вижу, что девочка хочет острых ощущений. А людям надо помогать. — Гера поднялся и неторопливо побрел вдоль бассейна.

— Альтруист, мать твою… — бросил вслед Иван.

Артём, обернувшись, хищно и злорадно улыбнулся.

Подойдя к Вике, он уселся рядом и что-то спросил. Та заметно оживилась, начала кокетничать и призывно улыбаться.

Алёна, в очередной раз поразившись безмозглости сестры, легко поднялась с места и пошла к Ваньке. Села туда, где минуту назад сидел Гергердт.

Сначала она тепло прижалась к любимому, поцеловала, потом приникла к плечу.

— Вань, скажи Гере пусть не лезет к Вике. Ну, дура она, что с ней сделать? Но пусть Гера ее не трогает.

Ваня молчал.

— Вань… — тихо и не очень решительно снова начала Алёна.

— Алёна, мне без разницы, с кем спит Гера. Мне вообще плевать, с кем спит твоя сестра. И если эти двое будут спать друг с другом, а они будут спать, мне на это тоже наплевать, — сказал, как отрезал.

Понятно. Может быть, Шаурин и прав. Но ей самой, в том, что происходило, виделось что-то неправильное. Хотя каждый волен развлекаться, как хочет и с кем хочет, но все равно внутри ощущалось какое-то беспокойство. Не за сестру и точно не за Геру. Но не могла объяснить, что именно ее тревожило.

Ваня чуть раскачал качели. Алёна вздохнула и, прижавшись к его боку, уткнулась губами ему в плечо. Действительно, пусть эта дура спит, с кем хочет, хоть с Герой. Не маньяк же он в конце концов, не расчленит ее в спальне.

Почему-то на ум пришли слова Артёма, сказанные в первый вечер их приезда: «…я не какой-то там приемный сынок…».

— Вань, а Гера откуда?

— В смысле – откуда?

— Кто его родители.

— Он сирота. Вырос в детдоме. Так что никогда не говори, что в детдоме тебе было бы лучше.

— Мне он нравится.

— Гера? — переспросил Ваня, словно удивившись.

— Да, — улыбнулась. — У Геры вода мокрая, сахар сладкий, соль соленая, а дерьмо он называет дерьмом. Лично мне это нравится.

— Он очень своеобразный человек.

— Ты боялся, что мы друг друга не поймем? Поэтому так долго нас не знакомил?

— Нет, — рассмеялся Шаурин, — боялся, что вы подружитесь.

Алёна хохотнула.

— Твой Гера – животное, и воспринимать его надо именно так. А животных я побаиваюсь.

— Тебе не нужно бояться Геру. Он знает свое место. Я ему череп вскрою раньше, чем он что-то задумает, не то что осуществит. Тебе вообще никого не надо бояться.

После его слов Алёна тяжело выдохнула.

— Ничего себе у вас дружба.

— Дружба тут ни при чем. Мы пойдем куда-нибудь сегодня?

— Обязательно. А то завтра последний день, надо нагуляться как следует.

Они еще посидели на улице, подышали морским бризом, а потом надолго ушли гулять. Бродили по уютным самобытным ресторанчикам, пили сангрию и пробовали то, что еще не успели попробовать.

Вернулись поздно. В гостиной громыхала музыка. Валет, Леночка и Татарин громко смеялись, что-то шумно обсуждая. Геры и Вики не было.

На следующий день Ваня и Алёна вышли из комнаты только к полудню. Решили никуда из дома не выбираться, а валяться в кровати и плескаться в бассейне. Тем более в последний день друзья договорились устроить пышный прощальный ужин.

После обеда Алёна пожаловалась на головную боль. Ванька посмеялся, что у нее похмелье. Предложил подлечиться вином, но она выпила апельсиновый сок и поднялась в комнату.

— Ваня, а ты не знаешь, где Артём? — Вика подошла к Шаурину.

Он стоял у барной стойки. Наконец-то один.

— Нет, — коротко ответил он. Завернул крышку на бутылке, из которой пил, и поморщился. Кто-то не убрал ее в холодильник, и вода была противно теплая. — Виктория, ну что ж ты так неразборчива в связях?

Вику оскорбило это замечание. Почему-то очень задело, что именно Шаурин упрекнул ее.

— Ой, на свою шлюшку посмотри. Встречается с тобой, а спит с бывшим, — выпалила Вика со зла и тут же пожалела о своих словах.

— Как ты сказала? — опасно переспросил Иван, надвинувшись на девушку. Тон его изменился, а уж выражение лица и подавно.

— Ну… — окаменев под Ванькиным взглядом, пролепетала Савинская, никак не решаясь повторить то, что сказала, — может, уже не спит… Но когда вы только начали встречаться, она с ним спала…