Портной впервые взглянул в лицо своему необычайному заказчику. Оно было совершенно спокойно, и где-то в самой глубине узких, удивительно живых глаз пряталась одобряющая улыбка.

Поправив очки, портной профессиональным взором оглядел костюм стоявшего перед ним Ленина, потом осторожно отвернул лацкан его пиджака:

— Извольте сами убедиться, какой был у этого материала цвет…

Ленин искоса взглянул на отвернутый лацкан.

— Гм… — произнес он с некоторым смущением. — Но ведь это заметно только с внутренней стороны… А снаружи весь материал выгорел равномерно… И на прочности это не отзывается… Признаться, я полагал, что его состояние вполне удовлетворительное!

— Нету у него удовлетворительного состояния, — вздохнул портной. — Одна видимость. Конечно, фактически ясно, что вы носите вещи заботливо, но ведь каждому предмету обозначено свое окончание! — Теперь голос портного зазвучал даже строго. — Так что новый костюм требуется вам непременно… И спорить об этом, я думаю, не приходится!..

Щуплый человек в стальных очках достал из кармана сантиметр. Движения его были неторопливы, уверенны. Все очень серьезно наблюдали, как он снимает мерку, как ставит загадочные знаки в своей затрепанной книжице. Владимир Ильич послушно поворачивался спиною, подымал руки, делал шаг.

— На сегодня все! — портной стал ловко сворачивать сантиметр.

И вдруг лицо у него сделалось растерянным, и он сказал запинаясь:

— Мне, значит… было предупреждение, что ли… то есть шить без дальнейших примерок…

Ленин быстро взглянул на него:

— Какое предупреждение? Чье?.. Шейте, как того требует дело!..

Портной снова посмотрел в глаза своему заказчику:

— Я думаю, что больше одной примерки не потребуется, Владимир Ильич! Приложим старание… Конечно, суконце не первостатейное, выработка грубовата… но костюм сделаем обстоятельный…

— Суконце? — повторил Ленин, будто вслушиваясь, как звучит это слово. — Ах, суконце! — И сразу же повернулся к коменданту. — А позвольте узнать, откуда взялось это суконце?! На какие средства?!

Комендант выступил вперед:

— Владимир Ильич! Вот… слово мое! Вы сами в курсе дела!.. Выдавали мануфактуру. По десять аршин на члена профсоюза… Договорились с Надеждой Константиновной и Марией Ильиничной на замен вместо мануфактуры — материал на костюм… Неравноценно получилось! Сами слышали, что сукно не первостатейное… Надо было хоть немного мануфактуры оставить, по справедливости это, а Надежда Константиновна ни за что… Куда там!..

Ленин слушал его, точно прикидывая — верить или нет.

— Учтите, что я проконтролирую вас строжайшим образом! И если тут что-нибудь не так, вам несдобровать! Вы у меня на замечании…

— Да Владимир Ильич!.. — с жаром воскликнул комендант и даже пристукнул себя кулаком по тельняшке. — Да я…

Ленин, сощурясь, смотрел на него и вдруг, без всякого перехода, громко рассмеялся.

— Так вы, стало быть… все мое семейство… втянули в заговор… — говорил он, вытирая ладонью глаза. — Заговоры, заговоры — один за другим! Просто не знаю, что делать!