Дети сразу же его окружили. К великому удовольствию Ивана Алексеевича, этот народец оказался крепким. Иван Алексеевич обнял их и приласкал.

— А теперь, — сказал он, — признавайтесь, кто из вас Саша Турчанов.

В ответ раздался такой дружный смех, что Иван Алексеевич почувствовал себя смущенным.

— Да ведь Саша уже большой. Он с нами не играет. Он взрослый!

Да, Иван Алексеевич об этом раньше не подумал. Он играл с малышами и в каждом из них пытался угадать Сашу. Но Саша-то теперь взрослый парень!

Наконец ребята проводили Ивана Алексеевича к Капранову.

В этой комнате, заваленной книгами, картами, глобусами, Иван Алексеевич прикоснулся к какому-то незнакомому, ни на что не похожему быту. «Наверное, вот так и было в блокаду», — подумал он и даже почувствовал неприятный холодок.

Капранов сразу же сказал ему, что Саша Турчанов не является больше воспитанником детского дома, а работает в Заневской типографии. Это довольно далеко отсюда, на трамвае минут сорок. Таким образом, разговор был исчерпан. Но Ивану Алексеевичу не хотелось уходить. Капранов внимательно на него взглянул.

— Я читал ваше письмо, — сказал он. — Да, читал. Делает вам честь…

— Ну что вы в самом деле!

— Да, да, делает вам честь. Я дал это письмо Саше. Видите ли, мальчик так тяжело пережил смерть отца… И когда пришло ваше письмо… Это, как бы вам объяснить, это…

Иван Алексеевич вздохнул.

— Я бы мог еще десять таких писем написать ему, — сказал он угрюмо. С каждой минутой он все больше и больше упрекал себя в самой отвратительной черствости. — Я сейчас поеду туда…

— Да, да, пожалуйста, — сказал Капранов, как будто от него зависело разрешить эту поездку или нет. — Передайте мой привет…

— Передам, конечно.

— Мой привет воспитательнице Екатерине Григорьевне Вязниковой. Вы с ней сначала поговорите, на мой взгляд, так будет правильнее.

Иван Алексеевич встал и крепко пожал руку Капранову:

— Мне все ясно. Спасибо.

Он довольно быстро разыскал домик под елочками — молодежное общежитие Заневской типографии. Паренек в гимнастерке и ярко начищенных солдатских сапогах лихо козырнул майору и вызвался проводить. Ивану Алексеевичу начищенный паренек понравился, понравилась ему и дорожка, посыпанная мелким гравием, и клумба: серп и молот из резеды и красноармейская звезда из гвоздики.

— Екатерина Григорьевна, к вам…