В КОКОШКИНЕ СВАДЬБА

Поутру в Кокошкине разошлась новость — приехал с флота Колька Андреев.

Товарищи собрались около его дома, наигрывая знакомые напевы, вспоминали раннюю молодость, выкладывали друг другу семейные новости. Только старались не наступать ему на душу с вопросом о женитьбе. Всем было не по душе предательство его бывшей невесты Мани.

Когда Коля уходил в армию, они расстались как жених с невестой. Но не прошло и года — Маня вышла замуж за проезжего молодца. Теперь у нее ребенок, а отец скрылся. Друзья умалчивали, но мать все рассказала. Прежняя невеста Маня пряталась и поглядывала на улицу из-за занавески.

Коля и не пытался вызвать Маню на переговоры, колол дрова, перебирал полусгнивший огород, точил косы, подолгу сидел на топчане, курил, следил пасмурными глазами за курами, которые били крыльями прямо по его босым ногам.

На службе он остался сверхсрочно и приехал в отпуск в эту пустую для его сердца деревню только из-за матери. Привез ей денег и решил сходить с друзьями в район — купить кой-какие подарки на память и заодно посмотреть кино — поразвлечься.

Но и в районе глаза его ни на что не глядели.

Скорей бы уж уехать. Поезд отходит послезавтра утром. Сегодня полдня, завтра день на сборы, а послезавтра его здесь нет — и все, кончено.

Возвращаясь с района, гурьба парней проходила вдоль правого посада до дома Андреевых. По ходу Николай остановился поговорить с двоюродным дядей Гришей:

— Здравствуй, дядь!

— Здорово, парнище! Что, не женился еще?

— Да нет. Одна вышла, другая не выросла. Так что, как говорится, невесты для меня нет.

— Как нет? Есть. Посмотри-ка, какая падчерица у меня, чем не невеста.

— Которая это?

— Да Нюрка.

— Какая она невеста, девчонка.

— Да ты давно, наверно, не видел ее. Девка-то какая, десятилетку весной окончила, скучает сейчас.

— Ну что ж, пойдем посмотрим твою невесту.

Смеясь, они прошли сени и вошли в просторную избу. За столом сидела Нюра, грызла сладкие сухарики, смотрела в книгу и лениво закручивала кончик толстой косы. На холодной печке храпела бабка Прося.

— Вот, Нюра, жениха тебе привел.

— Какой же это жених? Он завтра уезжает.

— Говорят тебе толком — свататься пришел.

— Ну, коль свататься, так садитесь за стол.

Храп на печке прекратился. Видимо, хоть одно ухо да не спало у бабки Проси. Она слезла на пол и тоже уселась за стол.

Дядя Гриша поддерживал разговор в намеченной колее. Остыть молодым не давал:

— Только вот где жить-то будете? Я слышал — дома ты не хочешь, а там у тебя, наверно, и квартеры не найдется.

— Это не проблема. Была б милка по душе, проживем и в шалаше.

Бабка Прося тоже усомнилась:

— А как матка твоя согласья не даст?

— А мать я уговорю.

Видя, что дело идет на лад, дядя Гриша поспешил положить уговор:

— Ну так по рукам, коли так?

— По рукам, дядь!

— Теперь иди мать уговаривай, а я буду звать родню. А Нюра — подруг, невесту обряжать. К вечеру чтоб все было готово.

— А я буду на столы собирать, в магазин сбегаю, может, там чего есть, — объявила бабка Прося. Николай бросился домой:

— Мама, я женюсь!

— Как женишься?! На ком?!

— Нюрку Софронову сосватал.

— Да сыночка мой милый, очумел ты совсем. Завтра вещи собирать, а сегодня жениться.

— Нет, мама, теперь поздно, я уже сосватал.

— Да не сходи ты с ума, лучше ты не нашел.

— Да чем же она плоха?

— Мне порода ихняя не нравится. По отцовской ничего — самостоятельные бы, а по маткиной — с рук вон.

— Какое мне дело до их породы. Мне понравилась. Хороша. А ты перебиваешь.

— Ну, если по нраву, то как хочешь, тебе виднее. Взбаламутишь девку, смотри, потом меня не укоряй.

— Ну вот видишь, какая ты у меня, а сначала не хотела. А я пойду в район за вином, подарок невесте надо закупить, чемоданы.

По деревне в это время пошла волна удивлений. Нюра прежде всего побежала к своей первой подруге:

— Вера, одевайся, ты у меня будешь шаферицей.

Та засмеялась:

— Да ты что, не валяй дурака!

— Я за Кольку Андреева замуж выхожу.

Подруга остолбенела.

— Смейся, смейся, а мы завтра уезжаем.

Вера, выйдя из онемения, засуетилась:

— Я по девчонкам побегу, а то они на танцы уйдут.

Бабка Прося тоже бросилась по своим подругам — посуду собирать. Старушки ахали, охали, крестились, молились — так, для порядку. Новым заведениям они уже привыкли удивляться.

Прибежала с поля мать Нюры и тоже пошла гостей звать:

— Федь, собирайся на свадьбу.

— На какую свадьбу?

— А Нюра моя замуж выводит.

— Что?! Разыгрывать вздумала?

— Да что ты, братчик, разве я тебя когда обманывала.

— Да куда же это она?

— Куда-куда — на кудыкины горы.

— Да почему же так скоро?

— Завтра уезжают с Колькой Андреевым.

— Ну, хорошо, Захарьевна, приду.

Старик сосед, ровесник бабки Проси, вышел посмотреть на крыльцо. Уж не бабка ли Проська в другой раз замуж собирается. Посередь заулка стоит сундук — сушится на солнце. Нарядные платья, юбки раскиданы по веревке — в дорогу надо собрать как полагается.

К бабке подходят подруги невесты, заигрывают:

— Что ты, баб, внучке подаришь?

— Все пусть забирает, ничего не жалко. Вот мне чего одеть, не знаю. Я вот думаю, девки, не одеть ли мне узкую юбку. По габариту мы с ее хозяйкой подходящи. Она у нас не худоба какая. Нагуленная.

— Ну ладно, баб, мы тебе поможем, когда будешь одеваться.

На месте девки устоять не смогли. Чтоб не спугнуть затею бабки Проси, бросились за угол дома и там запрыскали по-тихому в кулаки.

Понабрав в сельмаге всякой мелочи и принарядившись кто как сумел, гости сходились к свадебному столу.

В сокращенном виде провели выкуп места жениху за столом. Все, как полагается, уселись. Даже бабка Проська не успела благословить молодых иконой. Она с большим нетерпением натаскивала на себя заранее приготовленную юбку. Только перед вторым обносом вышла к гостям поздравить молодых. Передвигаясь, как танцующая матрешка, показалась она из-за печки. Кое-кто уже успел пригубить рюмку да так и застыл, кто-то поперхнулся и неудержимо закашлялся, остальные обсмеялись до смерти. Бабка Прося улыбалась — рада сюрпризу, гости смеются — знать, веселая будет свадьба.

Только невеста стояла как сдобная, но не подрумяненная булка, и то одно мгновение, а в следующее — вынырнула из-под столов, что было даже удивительно при ее комплекции. С ходу уволокла бабку, как тяжелое бревно, за перегородку.

— Ты что, рехнулась, баб, у тебя ума, что у малого ребенка. Срам какой!

Лицо ее вспыхнуло. Она со злостью деранула юбку по шву.

Бабка Прося не на шутку обиделась и выговорила любезной внучке:

— А ты боялась, что я за столы выйду.

Она залезла на печь, облокотилась на укладку, недовольная, поглядывала на столы и без конца что-то неслышно бурчала.

На выходку бабки Проси гости смеялись весь вечер. Пили, ели, высказывали пожелания молодым. Про себя шептались, мол, берет девку под пьяну руку, увезет, а там и бросит. Другие утверждали, что парень он примерный, и она девка не чужая, на глазах росла. А что впопыхах засватали, так на то есть судьба. Как говорится: счастливому хорошо и за грибами ходить, а несчастливый и грибов не наберет.

Глядельщики вызывали гостей плясать на улицу под окошко.

Жених изъявил желание пойти поспать в прохладную горницу.

Под окном затеялись танцы, вскоре они перекинулись на конец деревни, где для веселья был утоптан большой «пятачок».