УХА В ГАВАНИ

Река Десна разливает свои плесы по кочковатым лугам, щедро питая разнотравье, богатое цветами. Десна-красавица долгое время была границей, спасательным поясом Партизанского края. Левый берег ее — пологий, к нему уступами примыкает лес и кустарники, берег — наш, партизанский. Правый — обрывистый, голый, занят фашистами.

Третий день гитлеровцы ведут обстрел нашего берега, наседают. Отряды «Смерть немецким оккупантам», имени Лазо, имени Баумана, имени Щорса отбили уже несколько атак полка Вейзе, карательного батальона «Десна» и трех отрядов эсэсовцев, но положение оставалось тяжелым.

Чтобы оттянуть силы фашистов с этого участка фронта, мы направили в их тыл партизанские отряды имени Чапаева и имени Фрунзе, а сами, то есть член Военного Совета фронта А. П. Матвеев, комиссар А. Д. Бондаренко и я, выехали к месту боев. Вслед за верховыми автоматчиками по лесной дорожке бежала двуколка. Я безуспешно боролся с усталостью и начинал дремать, но вот двуколка въехала на деревянный настил, проложенный через болото, меня затрясло, и сон как рукой сняло. А ночь коротка, быстро начало светать, в ветвях завозились пташки, скоро в просветах между деревьями показались бревенчатые с тесовыми крышами домики; Это поселок Гавань. Приехали.

И вот мы в светлом, чистом домике, в нем временно расположился штаб отряда «Смерть немецким оккупантам». Командир отряда Петр Андреевич Понуровский и командиры других отрядов познакомили нас с обстановкой. Затем Понуровский пригласил к столу. Нам подали картошку «в мундирах», жареную щуку и ржаные лепешки.

— Чем богаты — тем и рады. К обеду будет уха! — пообещал повар Иван Андреевич.

— Рыбу где берете? — спросили мы повара.

— Побудете у нас — увидите, — загадочно ответил Иван Андреевич.

Мы потчуем товарищей мадьярским шпигом, консервами, сухарями, сигаретами, пьем чай. И это — в каких-нибудь 700-х метрах от фашистов. Однако начавшийся артиллерийский обстрел и трескотня пулеметов напомнили нам, что засиживаться за столом не время.

— По окопам! — раздалась команда.

Понуровский повел нас в дзот. Над нашими головами, проносились снаряды, они разрывались в лесу, в болотах.

— Вот так, каждый день, минут по сорок, раз пять-шесть, — говорит Понуровский. — Мы отвечаем им только тогда, когда они начинают подниматься в атаку.

— Приборы «Бромит» используете? — спросил командиров Матвеев.

— Мало их! — хором ответили товарищи. — Наши снайперы так и держат фашистов на прицеле. От выстрела звука нет, а фашисты падают.

— Прошлой ночью бауманцы и лазовцы произвели удачный налет. Фашистский дзот разрушили, «языка» притащили, пулемет взяли. Так что сегодня они будут мстить!

Иван Васильевич Гуторов, Федор Васильевич Герасин и Василий Иванович Колесов рассказывают о налете, о том, как распространяются листовки, что на сторону партизан стали чаще переходить полицейские.

Надо было осмотреть, как укреплены позиции, и мы направились в обход участка. Возвратились к полудню очень усталые. Едва спустились в блиндаж, как снова начался артиллерийский обстрел. Мы посмотрели на часы, время было ровно двенадцать.

— Однако, фашисты пунктуальны, — проговорил Матвеев.

В это время метрах в пятнадцати от нас ухнул разрыв снаряда, на нас посыпалась земля, мы выбежали из блиндажа. Смотрим, человек шесть партизан, оставив в окопах оружие, бегут к заводи, на ходу сбрасывая одежду. Вот, думаю, паршивцы, нашли время купаться, осрамят перед членом Военного Совета фронта.

— В чем дело? — спрашиваю.

Понуровский смеется:

— Я же говорил вам, что к обеду будет уха, вражеский снаряд угодил в заводь.

А партизаны уже барахтались в воде, собирая в рубашки оглушенную рыбу. Количество рыбаков росло на глазах.

— Товарищи, смотрите-ка, какую щучищу вытащил дед Николай! — воскликнул Понуровский.

Мы подошли к берегу. На траве возле седобородого деда прыгала только что вытащенная им из воды щука, килограммов на пять. Дед ругался:

— Погань проклятая, всю рыбу погубят!..

Он явно был огорчен, хотя и ему хотелось угостить ухой.

Рыбаками командовал повар Иван Андреевич. С черпаком в руках он бегал по берегу, кричал:

— Эй, вы, молодые, рыжие и седые! Не прятать добычу, тащите все сюда, на общий котел!..

Вскоре уха была готова, но на правом берегу гитлеровцы вдруг зашевелились. Видно, им подошло подкрепление. В километре от нас завязался бой.

— Реку форсируют! — послышался чей-то голос.

Действительно, на реке показались плоты с фашистскими солдатами.

Партизаны подбежали к берегу, вместе с ними дед Николай с внуком, четырнадцатилетним Егоркой.

— Егорка, Андрей, Гаврюша! Давайте гранаты! Выкатывайте пулемет! — командовал дед, хотя приказаний и так было достаточно. Понуровский и его командиры быстро подтянули партизан к берегу, открыли огонь. Фашисты повернули назад.

Дед Николай, как ни в чем не бывало, отряхнул с себя пыль, умылся в заводи и вместе с поваром стал нас звать отведать ухи.

Сейчас даже не верится, что тогда в Гавани мы ели уху.

На прощание я подарил деду Николаю карманные часы с цепочкой.

— Давно воюете, отец? — подавая руку деду, спросил Матвеев.

— С первого дня! — ответил старик.

Матвеев сердечно поблагодарил старика.