Фируз, удивленный настойчивым вниманием, лишь пожал плечами.

— Спасибо, все в порядке.

— Мне кажется, вы немного устали… Ну да ничего, будем живы-здоровы, раздобудем для вас к лету хорошую путевку, поедете к морю, отдохнете.

Фируз слушал, не отвечал.

Умолк и Наимов; задумчиво следил за шелковистыми струйками дыма, тянувшимися от тлеющего кончика сигареты.

«Похоже, на посулы он не поддается. Попробуем иначе…»

— Знаешь, Фируз, зачем я тебя вызвал? — спросил он, переходя на «ты». — Догадываешься?

— Нет…

— Скоро год, как ты работаешь у меня. Скажи честно, слышал когда от меня грубое слово или, может, я сделал тебе что-нибудь плохое?

Фируз понимающе улыбнулся.

— Нет, такого не было.

— Слава богу. — Наимов затянулся сигаретой и продолжил: — Однако чем же ты отвечаешь на мою доброту? Нехорошо, братец…

— Что именно нехорошо?

— Не прикидывайся непонимающим, я говорю о Назокат. — Наимов поднялся. — Я уже давно слышал от одного человека, что сердце твое тянется к ней. Однако что поделаешь — не судьба… Она мне жена, несмотря на то, что между нами произошел… некоторый разлад, Когда станешь постарше, поопытнее, сам поймешь; в семье без ссор не бывает. У нас с Назокат ребенок, официально мы не разведены. Ты, конечно, знаешь об этом?

— О том, что не разведены, не знаю.

— Допустим. Однако и в таком случае, что есть твое поведение, если судить по законам приличий? Почему встречаешься с замужней женщиной? Для чего ходишь к ней в дом? Я долго ждал, рассчитывая, что сам поумнеешь и правильно оценишь происходящее, но больше не могу этого себе позволить. Хочу знать, чего ждешь ты от Назокат, что обещаешь ей? Договаривался с ней о чем-нибудь?

— Нет…

— Я так и предполагал. Ты парень молодой, у тебя все впереди, а Назокат — мужняя жена, да еще и с ребенком. Так я и предполагал: всякие там охи и вздохи — это одно, а взять ее в жены — совсем другое, Я ведь понимаю, она тебе не пара…

«Как это не пара?! — Фируз слушал и не верил своим ушам. — Для чего Наимов так унижает свою бывшую жену? Или не понимает, как сам при этом глупо выглядит?»

— …а раз Назокат тебе не пара и ты не можешь взять ее в жены, для чего ходишь вокруг, становишься между нею и мной — хочешь осрамить меня?

Фируз все так же неподвижно сидел на стуле и молча размышлял. Думал он о том, какой же он дурак, что доводит дело до таких вот разговоров. И почему он позволяет унижать Назокат?.. И почему до сих пор сам не поговорил с ней, не предложил стать его женой, не привел в свой дом?

Наверное, недовольство собой так ясно было написано на его лице, что Наимов почувствовал себя удовлетворенным.

— Хорошо, что ты понимаешь свою вину, — мягко сказал он, по-своему истолковав молчание Фируза. — С этого дня можешь считать меня своим старшим братом. Сам понимаешь, внакладе не останешься. — Он широко улыбнулся.

Фируз поднялся со стула.

— Что вы хотите от меня?

— Чего хочу? — Поверив на минуту, что он победитель, и успокоившись, Наимов свысока посмотрел на стоявшего перед ним шофера: «Вместо того чтоб унижаться перед этим мальчишкой, этим «табармусульманином», втаптывать в грязь свое мужское достоинство, хорошо бы раздавить его, уничтожить, пусть станет пищей для могильных червей!..» Однако Наимов улыбнулся через силу. — Хочу я от тебя одного: сейчас ты пойдешь к Назокат и, ни словом не упоминая об этом нашем с тобой разговоре, объяснишь ей, что ты молод и не можешь жениться на ней…

«Да, я увижу ее сегодня же. Обязательно… И если она согласна, никакие препятствия не остановят нас. Я готов для нее на все, в ней моя судьба…»

— …ты объяснишь, что больше не будешь подходить к ней, — продолжал Наимов, — остальное моя забота. Если выполнишь эту просьбу, помни мои слова — Мы с тобой братья. Какая помощь тебе ни понадобится, можешь рассчитывать на меня. Но знай, если откажешься, — он усмехнулся, давая понять, что шутит, однако ж и не совсем, — знай, если откажешься, то и я способен на плохое. Могу сделать так, что локти будешь кусать, да поздно будет. Раскаешься, а без пользы…

Фируз по-прежнему молчал.

— Ну, что ответишь мне, братец? Пойдешь к ней?

— Да, пойду обязательно. Сегодня же…

— Вот это мужской разговор! Не знать тебе неудач, братец!

Наимов обрадованно хотел опустить руку ему на плечо, но Фируз сделал шаг назад и посмотрел как-то странно.

— Что, братец?

Фируз засмеялся и, не ответив, вышел из кабинета.

Насир и Салим все еще стояли возле арыка, там, где Фируз оставил свою машину, и беседовали. Лица их были серьезны.

Фируз подошел, открыл дверцу кабины.

— Чего он хотел от тебя? — окликнул его Салим.

Фируз пренебрежительно махнул рукой.

— Так, пустяки…

— Постой-ка, Фируз, — позвал вдруг Насир.

Фируз, сделавший движение, чтобы подняться в кабину, и в мыслях уже представлявший себе разговор с Назокат, неохотно обернулся.

— Мы сейчас говорили о тебе.

— И что?

— Я хочу сказать… — Салим сделал к нему шаг. — Если можешь, прости нас. Тогда, ночью, после кино, это мы подстерегли тебя.

— Что было, то сплыло, — нерешительно добавил Насир. — Это я, дурак… Не таи в сердце, прости нас.

Фируз молчал.

— Слушай… — Салим опустил голову. — Я серьезно прошу — прости. Прости, друг. Хочешь, надавай нам сейчас как следует, а? Бог свидетель, даже не пикнем.

— Повинную голову меч не сечет, — засмеялся Фируз, а про себя подумал, что сегодня, видно, день такой — каждый его разговор заканчивается невеселым смехом.

— Фируз… — тихо попросил Насир.

— Ладно, будем считать, что ничего между нами не было. Как говорится, кто старое помянет, тому глаз вон. — Фируз легонько хлопнул Насира по плечу и поднялся в кабину.

Он поехал было в сторону гаража, но вдруг передумал, развернул машину и направился к дому, где жила Назокат.

Дверь ее была заперта.

Фируз вернулся в машину и стал ждать.

Уже начало темнеть, когда он наконец увидел Назокат — она вела за ручку Рустама.

Фируз вышел из машины, поднял мальчика на руки.

— Я уже целый час жду тебя здесь.

Голос его сделался хриплым от волнения и казался ему самому чужим.

— Мы были у мамы. — Назокат ласково оглядела его. — Прямо с работы? Устал… Ничего не случилось? Ты вчера сказал, что приедешь через несколько дней…

Фируз вдруг рассмеялся, сам не понимая чему: то ли видя недоумение Назокат, то ли просто от неожиданного чувства облегчения. Все споры и разговоры остались позади, сейчас они все решат, все…

Рустам обнял его ручонками за шею и тоже залился веселым смехом.

— Да что с вами такое? — спрашивала Назокат, улыбаясь.

— Пойдем к тебе: нужно поговорить.

Примерно через час Фируз вернулся в гараж, поставил машину на место и вошел в сторожку дяди Хидоята. Странное чувство нереальности происходящего владело им. Он словно бы не чувствовал земли под ногами, увлекаемый собственной радостной решимостью.

Старик по своему обыкновению полеживал на стеганом одеяле, брошенном поверх паласа на деревянном кате, и поглядывал наружу сквозь маленькое окошечко.

— Как твои дела, сынок?

— Позвольте спросить у вас, дядя?

— Коли спрашиваешь, отвечу: дела мои хороши. — Старик плотнее запахнул халат — зяб, наверное. — Хожу еще по земле… Присаживайся, сынок.

Присев на край ката, Фируз какое-то время молчал, смотрел на сырой пол сторожки, на свои заляпанные грязью сапоги и думал, с чего начать. Не будут ли его слова для старика камнем, вдруг свалившимся на голову? Что ответит ему дядя Хидоят? Не оконфузиться бы…

— Выпьешь чаю, сынок? — сказал старик.

— Спасибо, дядя, — я спешу.

— Похоже, тебе не терпится чем-то удивить меня, а?

— Угадали, дядя…

— Не думаю, чтобы ты просил меня повнимательней смотреть за твоей машиной — пока я здесь, беспокоиться тебе нечего. Значит, что-то другое?

— Да, дядя…

— Ну что ж, тогда послушаем.

Фируз решился — как головой в воду.

— Хочу жениться.

— Э, вон оно что! Так это ж очень хорошо. Поздравляю, сынок! — Морщинистое лицо старика расцвело радостью. — Даст бог, засучив рукава послужу на твоей свадьбе.

— Конечно, разве я могу представить свою свадьбу без вас?

— Кто невеста-то? Такой разговор, а твоя мать и словом не обмолвилась.

— Мать еще не знает.

— Вот тебе и раз! Значит, сам нашел себе невесту?

— Да, дядя… — Лицо Фируза порозовело от смущения. — Дело в том… мать может и не дать своего согласия. Потому я и пришел к вам. Конечно, пока не минет год со дня смерти отца, никакой свадьбы не будет, но, прошу вас, до того хотя бы поговорить с моей матерью и получить ее согласие.

— Чего ты боишься? Ты же сам нашел невесту — куда теперь деваться матери? Конечно, обязательно согласится… А кто девушка, из какой семьи?

— Она… — Фируз поднял на дядю Хидоята глаза и снова их опустил. — Она была замужем, у нее есть ребенок…

— Что слышат мои уши?! Или ты говоришь о жене Наимова?

— О бывшей жене Наимова… Теперь она будет моей женой.

Смелость собственных слов заставила Фируза забыть о недавнем смущении.

— Слыхал я, ходили разговоры…

Старик покачал головой, взял в горсть свою бороду и долго задумчиво молчал.

Фируз, совершенно уже успокоившись, рассказал дяде Хидояту о себе и Назокат: как полюбил ее еще школьником, как не решался заговорить о своей любви, поведал и о неудачном замужестве Назокат, и о том, что все это время он не мог забыть ее…

Расчувствовавшийся старик сказал в конце концов:

— Я постараюсь уговорить твою мать. Я знаю ее как добрую женщину — думаю, она даст согласие… Когда рассчитываешь сыграть свадьбу, сынок?

— Думаю, осенью. После того как справим годовщину по отцу.

— Правильно, сынок, — одобрил дядя Хидоят.

Фируз вышел на улицу. Было уже темно, и к вечеру похолодало. Праздничное высокое небо блистало бесчисленными звездами, словно невидимая добрая рука зажигала и зажигала на темном куполе мириады мерцающих свечей.

Фируз шел домой той же дорогой, которой недавно приехал сюда, но смотрел он больше не под ноги, а в небо, любовался роскошным хороводом звезд. Он вспоминал и не помнил, чтобы когда-нибудь раньше звездная ночь казалась ему такой прекрасной, таинственной и обещающей.