Только ли за свой внешний облик, напоминавший обезьяну, он был наречен этим прозвищем? Некоторые биографы Хидэёси полагают, что его прозвали так потому, что он родился согласно знакам зодиака в «год обезьяны». Другие же убеждены, что это прозвище отражало натуру Хидэёси, который в детстве был очень ловким и шустрым, как обезьяна, ребенком.[116]
О происхождении Хидэёси сложено и немало легенд, которые исстари получили широкое хождение в народе. Их появление и долгая жизнь объясняются не только отсутствием вполне достоверных биографических сведений, но и желанием возвысить эту личность, придать ей более высокое положение и значение, тем более что в истории Японии не часто случалось, чтобы человек, не принадлежавший к знатному роду, мог подняться до самых высоких вершин власти и славы. Надо было как-то объяснить этот совершенно необычный для феодальной Японии феномен, который, казалось, никак не укладывался в систему вассальных отношений и жестокой иерархии власти, существовавшей и как будто безотказно действовавшей на протяжении столетий. Никто не хотел верить, что лицо из непривилегированного класса, можно сказать, простолюдин мог в этом обществе сделать столь блестящую карьеру, какими бы выдающимися личными качествами и способностями он ни обладал. Так родилась легенда о том, что Тоётоми Хидэёси был незаконнорожденным ребенком, что настоящий его отец — выходец из придворной аристократии, а мать, хотя и происходила из низших слоев общества, тем не менее каким-то образом тоже соприкасалась с его высшими сферами, включая самого императора или по крайней мере его окружение. Не важно при этом, что она всего лишь прислуживала им.
Согласно легенде, мать Хидэёси была дочерью среднего советника (тюнагона) по имени Мотихаги, который за какие-то провинности был сослан в деревню Муракумо провинции Овари. Когда девочке исполнилось два года, тюнагон скончался. В дальнейшем его вдова уговорила девочку поехать в столицу. Шли годы. В столице начались военные сражения, поэтому оставаться в Киото было небезопасно, и девочка, которой в то время исполнилось уже 16 лет, возвратилась в провинцию Овари. В 18 лет она вышла замуж за односельчанина Яэмон, и у них родились двое детей: сначала дочь, а затем утром первого дня первой луны 5-го года Тэмбун (1536 год) мальчик. Это и был Хидэёси. К версии о том, что Хидэёси был внебрачным ребенком аристократа и простолюдинки, присоединилась еще более неправдоподобная легенда о том, будто он являлся потомком императора. Называлось даже имя императора — Огимати[117].
Эти и им подобные легенды имели широкое хождение еще при жизни Хидэёси и нередко рождались в ближайшем его окружении, а возможно, исходили от него самого. После смерти Хидэёси они перешли на страницы различных повествований о нем и его времени.
Пытаясь объяснить причины появления на свет столь невероятных легенд, а также их долгую жизнь (еще до второй мировой войны эти версии о происхождении Хидэёси всерьез рассматривались официозной японской историографией), некоторые японские исследователи справедливо обращают внимание на социальные мотивы, отмечая, что такие взгляды отражали не только характер и устои японского феодального общества, в котором простолюдин не мог добиться высокого положения, но и психологический настрой этого общества, которое не готово было к восприятию столь необычного феномена[118].
Легенды не переставали быть легендами оттого, что попадали на страницы исторических источников и официальных сочинений. Но постепенно правда пробивала себе дорогу, освобождая истину от всего заведомо ложного и маловероятного.
Анализируя и сопоставляя различные по характеру источники, современные японские историки выделяют те из них, которые точнее и объективнее передают события той далекой эпохи, помогают воссоздать более или менее близкую к реальной действительности картину жизни и деятельности Хидэёси. Наиболее достоверные сведения, как считают ведущие японские специалисты, содержатся в «Записках о происхождении Тайко» («Тайко Судзёки»).[119] Их автор — Цутия Томосада, бывший непосредственным вассалом сёгунов из феодального дома Токугава. Его мать была родом из той же деревни Накамура, что и Хидэёси, поэтому она, очевидно, хорошо знала эту семью. Можно предположить, что детство Хидэёси протекало на ее глазах. Обо всем этом она часто рассказывала своему сыну, вспоминая о давно минувших днях. Впоследствии, основываясь на рассказах матери, он составил свои «Записки о происхождении Тайко».
В этих записках говорится о том, что Хидэёси родился в «год обезьяны», а именно 1 января 1536 года, что его отец Киносита Яэмон был родом из деревни Накамура и служил пехотинцем у феодала Ода Нобухидэ. После военной службы он возвратился в свою деревню Накамура и продолжал заниматься сельским хозяйством. Когда Хидэёси исполнилось восемь лет, его отец умер.
Мать Хидэёси, уроженка деревни Гокисо той же провинции, после смерти первого мужа Киносита Яэмона вышла замуж за Тикуами, который ввиду болезни вынужден был оставить дом Ода Нобухидэ, где он прислуживал, и поселиться в деревне Накамура[120].
В детстве Хидэёси не отличался ни особыми умственными способностями, ни большим усердием и прилежанием. Учение давалось ему с трудом. На этом основании его нередко изображают даже малограмотным. Возможно, о нем и не скажешь, что во всех отношениях он был высокообразованным для своего времени человеком. Если судить о грамотности Хидэёси по его эпистолярному наследию, то действительно может создаться впечатление, что она была у него не очень высокой; он не придерживался никаких формальностей, не соблюдал общепринятых для этого стиля правил и норм, редко употреблял иероглифы, хотя сами письма и не лишены определенных литературных достоинств. Его стиль прост и незамысловат, употребляемая лексика общедоступна и даже обыденна. Конечно, это можно рассматривать как свидетельство недостаточно высокого уровня грамотности. Но в то же время это вполне могло происходить и от осознания собственного превосходства, отсутствия какой-либо искусственной скованности не только в практических делах, но и в языке, от презрения к замысловато-усложненной вычурности аристократического стиля, от стремления к более простым, общедоступным формам отношений.
Хидэёси сделал поистине головокружительную карьеру. В чем секрет его успехов? Каковы те обстоятельства, которые способствовали столь необычному его росту?
Пытаясь ответить на эти вопросы, некоторые исследователи (например, У. Денинг[121]) выделяют такую черту его характера, как безмерная самоуверенность. Хидэёси, считает У. Денинг, уже в раннем возрасте решил, что силу и уверенность придает человеку не подражание кому-либо, а самоутверждение, именно поэтому он развивал в себе только те качества, которые были присущи ему одному и подчеркивали его индивидуальность. Этим, заявляет У. Денинг, Хидэёси выделился на фоне гениальных личностей и оставил значительный след в японской истории, хотя сам гениальным и не был.
Тоётоми Хидэёси действительно был чрезмерно самоуверен. И тем не менее одним лишь этим качеством нельзя объяснить его стремительный взлет. От природы он был сообразительным, обладал не часто встречавшейся даже у более сильных государственных деятелей способностью самостоятельно принимать быстрые и смелые решения. Хидэёси был самобытен, обладал мудростью, основанной не столько на больших знаниях, сколько на житейском опыте и раннем столкновении с жизненными неурядицами. Он был мужественным, смелым и вместе с тем крайне суровым и даже жестоким человеком.
И все же и этих качеств было явно недостаточно для того, чтобы в условиях жесточайшей феодальной регламентации и свирепой борьбы за власть так высоко подняться по социальной лестнице. Сколько таких же, как он, смельчаков — может быть, еще более талантливых и мужественных людей из низших слоев общества, которые не имели возможности проявить свой талант, — осталось прозябать в богом забытых уголках феодальной Японии. Вообще, в замкнутом феодальном обществе, где средства сообщения и информации были развиты слабо, а люди жили разобщенно в условиях, которые почти полностью исключали всякую возможность проявить свои способности, тем, кто не принадлежал к высшему сословию, очень трудно и просто невозможно было «выбиться в люди». Сколько было погребено талантов только потому, что фортуна не благоприятствовала им, а случай обходил их стороной.
Решающее влияние на его судьбу оказали встречи с людьми, которые заметили и оценили дремавшие в Хидэёси способности и талант. Эти встречи стали возможными благодаря первому серьезному решению самого Хидэёси. Он рано покинул домашний очаг и отправился в далекое странствие в надежде познать новый, еще неведомый ему мир, который казался загадочным и сказочно красивым. Дом, опустевший после смерти отца, более не притягивал его. Постепенно в нем зрело решение пуститься в путь по белу свету. Это важнейшее решение было принято под влиянием двух обстоятельств.
Во-первых, чем старше становился Хидэёси, тем сложнее и напряженнее складывались его отношения с отчимом, тем острее он реагировал на все, что происходило в доме. Отчима он не любил и не скрывал этого. Мать тяжело переживала их нелюбовь друг к другу, пыталась, как могла, уладить явно не складывавшиеся отношения, но все ее усилия были напрасны.
Во-вторых, в его родную деревню Накамура довольно часто наведывались торговцы-коробейники, которые рассказывали о столичных новостях, о вольном городе Сакаи, где люди жили в мире и согласии, сами управляли всеми делами, о других событиях общественной жизни страны. Хидэёси часами мог слушать неторопливые рассказы случайно забредших к ним в деревню одиноких путников и мысленно представлять себе тот далекий и неведомый, а потому загадочный и интересный мир, в котором живут интересные люди, совершающие героические и полезные дела. Он все чаще думал и мечтал о том времени, когда и сам сможет выбраться в большой мир, чтобы собственными глазами увидеть все то, о чем так увлекательно рассказывали коробейники.