Как раз наоборот: по мере углубления исследований и расширения наших представлений о Востоке он предстает не каким-то окутанным туманом скоплением случайных и изолированных фактов и явлений, а развивающимся миром, в котором действуют те же законы, что присущи всему человеческому обществу, на основании чего, собственно, и можно говорить о всеобщности и единстве всемирно-исторического процесса со всем его многообразием, региональными и национальными особенностями.

Эпоха Тоётоми Хидэёси, рассмотрению которой посвящено настоящее исследование, привлекла внимание автора не только тем, что это было время бурных политических событий и больших социальных перемен в японском обществе, что позволяет лучше понять как прошлое, так и настоящее этой страны, но и тем, что наряду с огромной спецификой и громадным своеобразием это развитие имело и немало сходных черт, определявших общую картину всего мира, хотя в то время многие страны и народы еще не вступили в полосу широких и постоянных связей и контактов. Это лишь подтверждает, что в основном и главном человечество развивалось по одним и тем же общим закономерностям.

Что же касается самой личности Тоётоми Хидэёси, то и в ней помимо специфически японского национально-психологического характера определенным образом отразились черты эпохи, что придает ей некоторую общность с историческими деятелями других стран, жившими примерно в то же время.

Если говорить о преемственности и продолжении единой линии исторического развития Японии, то эта линия яснее и четче просматривается в характере событий, которые развертывались в этой стране не сразу после того, как Хидэёси сошел с политической сцены, и даже не в первые десятилетия XVII века, а гораздо позже, по прошествии значительно более длительного времени, когда Япония вплотную приблизилась к буржуазным по своей сути преобразованиям. В этом смысле Тоётоми Хидэёси предстает несравненно более значительной и более современной личностью, чем многие из тех исторических деятелей Японии, которые по времени стояли ближе к нашей эпохе. Между тем некоторые исследователи называют «основателем» или «строителем» современной Японии Токугава Иэясу. Если уж применять с оговорками этот термин, то он с большим основанием подходит для оценки и характеристики личности Тоётоми Хидэёси. Чтобы судить о характере и значении преобразований, направленных на создание и укрепление единого централизованного государства, нужно помнить, что роль Хидэёси в японской истории была столь же велика и прогрессивна, как в европейской истории роль королевской власти, которая, по определению Ф. Энгельса, во всеобщей путанице выступила «представительницей порядка в беспорядке, представительницей образующейся нации в противовес раздробленности на мятежные вассальные государства».[653] Именно то обстоятельство, что его жизнь и реформаторская деятельность воспринимаются не просто как только одна из страниц, пусть даже самых ярких, далекой истории японского народа, а скорее как составная часть тесной и органичной связи времен, делает эту личность понятной и интересной современному читателю, и не только японскому.

Тоётоми Хидэёси продолжает оставаться в фокусе многих исторических исследований. Его жизнь изучают, о нем спорят, он вызывает разное к себе отношение современных авторов. Но при всем различии взглядов и неодинаковых подходах к оценке этого исторического деятеля в целом и отдельных сторон его внутренней и внешней политики, роли и места в японской и мировой истории почти все согласны с тем, что это была одна из наиболее ярких, если не самая яркая и выдающаяся личность за всю историю этой страны.