Неизвестный

– Пробоина в кормовой части! – ожило радио.

– Задраить кормовой отсек! – прорычал Дементьев. – Коэффициент всплытия?

– 78% и уменьшается! – доложил рулевой.

– Кормовому балласту хана... дай Боже вытянуть на остальных, – Андрей сжал край стола так, что побелели пальцы, весь подался вперёд. Он был напряжён как струна, как будто этим напряжением мог помочь своей подлодке всплыть. – Уничтожить гадов экспериментальными, – негромко, еле сдерживая ярость, приказал он. – Девятый и десятый кормовые торпедные аппараты, товсь... Огонь!

Из кормовых торпедных аппаратов вырвались длинные и узкие как игла торпеды нового поколения. Эта разработка ещё не была поставлена на поток, оснащён ею был только «Снегирь». За базу новинки были взяты торпеды «Шквал», у которых были улучшены гидродинамические свойства, за счёт чего скорость движения в водной среде увеличилась до 600 км/ч. Кроме того, добавился модуль самонаведения, с возможностью переключения в режим ручного наведения. В данном случае этого не потребовалось. Всего за 18 секунд торпеды преодолели разделяющее подлодки расстояние и, успешно миновав выпущенные американской субмариной ловушки, взорвались. Сила взрыва была такова, что на «Снегире» попадали все, кто имел неосторожность вцепиться во что-нибудь недостаточно хорошо.

Субмарина покачнулась, выровнялась, и, оставляя за собой след из вырывающихся пузырьков воздуха, продолжила всплывать. Ещё десяток метров и она оказалась на поверхности, с дифферентом на корму.

– Капитан, американская субмарина уничтожена, – оператор РЛС, наконец, получил возможность нормально доложить обстановку.

– Будут знать, как обижать русских, – капитан взглянул на ошеломлённого Романенко и подмигнул ему. – Так и живём.

– Теперь, я полагаю, встанем на ремонт? – к Алексею, наконец, вернулся дар речи.

– Куда ж денемся с уничтоженным-то винтом, – буркнул Дементьев. – Плюс, нужно придумать, как связаться с нашими.

– Нас всё ещё глушат, – аккуратно встрял связист. – И я думаю, что...

– Стойте! – оператор даже не заметил, как прервал Егора. – Две торпеды, движутся к нам от границы зоны действия сонара!

– Теперь он взялся за нас, – Андрей мгновенно вспомнил об оставшейся целой и невредимой неопознанной подлодке.

В глазах Дементьева плескалась ярость пополам с бессилием.

– Капитан... – Романенко слегка коснулся плеча Андрея.

Дементьев сжал зубы так, что выступили скулы.

– Объявляю общую эвакуацию. Всем покинуть подлодку, – наконец, хриплым голом произнёс он.

– Общая эвакуация! Всему экипажу немедленно покинуть подлодку! – приказ капитана тут же зазвучал по всей подлодке.

– Идём, – Дементьев решительно потянул Романенко за собой.

Экипаж подлодки составлял 115 человек. Все они начали в спешке покидать субмарину. Наружу успели выйти только 70 человек до того момента, как в «Снегирь» врезались одна за другой торпеды неопознанной подлодки. Первая попала в левый борт. В проделанную ею дыру хлынула вода и подлодку накренило. Романенко в этот момент уже находился на верхней палубе. Он смог устоять на ногах, но тут подоспела вторая торпеда, которая попала в оружейный отсек, вызвав мгновенную детонацию находившихся там боеприпасов. Хоть корпус подлодки и был двойным и из особо прочного титанового сплава, но взрыв разворотил его изнутри, практически уничтожив правую часть носового отсека. Взрывом Алексея, как и остальных моряков, успевших выбраться из подлодки, выбросило в море. В образовавшуюся пробоину тут же хлынула вода. Субмарина, разметав осколки, начала быстро погружаться.

* * *

Романенко очнулся, когда почувствовал, что его кто-то тянет. Это был один из членов спасательной команды, которые прилетели на место катастрофы буквально в течение часа, то есть, как только узнали, что «Снегирь» погиб. Вверху над ними висел транспортный вертолёт МИ-26MS (медицинская модификация). Лёша хотел что-то сказать, но даже не смог открыть рот. У него было несколько глубоких порезов, нанесённых разлетевшимися во время взрыва осколками, он потерял большое количество крови и совсем обессилел. Его и остальных выживших (их оказалось около десятка) подняли на вертолёт и увезли в ближайший военный госпиталь.

Алексей очнулся в больничной палате. Он обнаружил, что его грудная клетка перевязана, левая рука туго забинтована и ужасно болит, а в голове полная каша. Он долго пытался вспомнить, что же произошло, и как он здесь оказался, но ничего не получалось. У него была полная потеря кратковременной памяти. Всё, что случилось с ним за последнюю неделю, было, как будто, стёрто. Он лежал в постели прикованный наручниками за правую руку к ней же. Над входом в палату висели электронные часы, на которых отображалось время: 09:30. Вскоре в палату вошёл человек. Он был высокого роста, имел голубые глаза и хорошее спортивное телосложение, выглядел примерно на 45-50 лет.

– Позвольте представиться. Генерал-майор Игорь Василенко, военно-морской флот Российской Федерации.

– Романенко...

– Не трудитесь Алексей Дмитриевич. Я всё о вас знаю.

– Что вам от меня нужно? – прохрипел пересохшим горлом Лёша.

– Мне нужно знать, что произошло на той подводной лодке. Кто её уничтожил и почему?

– На какой подводной лодке? Я вас не понимаю. И вообще, что я здесь делаю?

В этот момент в палату вошёл доктор.

– Товарищ генерал-майор, я не советую вам сейчас с ним разговаривать, он ещё слишком слаб и не оправился от травм, – сходу сказал он.

– Я знаю, но мне нужно узнать, кто уничтожил нашу лучшую субмарину.

– Я не понимаю, о какой субмарине идёт речь! Я никогда не служил на подводных лодках. И почему я прикован наручниками к кровати? – последний вопрос Лёша задал возмущённым голосом.

– Так вы говорите, что не помните последних событий? – уточнил доктор, игнорируя его вопрос. Василенко же просто промолчал.

– Каких событий? – непонимающе переспросил Алексей.

– Этого я и боялся. Мы получили результаты МРТ. У вас сильное сотрясение мозга. Это вполне могло обусловить частичную потерю памяти.

– Она восстановится? – обеспокоенно спросил Василенко.

– Возможно, но я понятия не имею, когда это произойдёт, – честно ответил доктор.

– Что последнее ты помнишь? – генерал-майор обратился к Романенко.

– Помню, как пришёл вечером к себе домой, лёг спать, а проснулся уже здесь.

– Какое сегодня, по-твоему, число? – продолжал генерал.

– Вторник, 9 июня.

– Сегодня действительно вторник, только 16 июня, а не 9.

– Ничего себе... Что со мной случилось за эту неделю? Почему я весь в перебинтован? И вы не ответили, почему я в наручниках.

– Пожалуйста, оставьте нас, – попросил Василенко доктора и тот, кивнув, вышел из палаты. – Я постараюсь немного освежить твою память. Ты ездил в Одессу по увольнительной на 3 дня. Последнее, что нам известно это то, что ты находился на подводной лодке, принадлежащей военному ведомству Российской Федерации, которая вскоре после твоего появления на ней была уничтожена. Наши спутники засекли две другие подлодки в том районе. Неизвестно, кому они принадлежали, и что делали там, но есть предположение, что одна из этих субмарин потопила нашего «Снегиря». Кроме того, нам доложили, что на борту «Снегиря» находилась флешка с важными данными, которую с вами же и доставили. Где она?

После слова «флешка» у Романенко в голове начали мелькать беспорядочные образы. Он вспомнил небольшой отрезок разговора, в котором упоминалось название подлодки. Перед ним возник образ высокого человека в кителе. «Вы сейчас находитесь на сверхсекретной подводной лодке российского флота под названием «Снегирь»», – сказал он ему. Слово «флешка» врезалось Лёше в память как лезвие бритвы, оно постоянно звучало у него в голове, ломая оковы беспамятства...

15 июня, 14:01. За несколько минут до гибели субмарины.

– Кормовому балласту хана... дай Боже вытянуть на остальных, – Андрей сжал край стола так, что побелели пальцы, весь подался вперёд. Он был напряжён как струна, как будто этим напряжением мог помочь своей подлодке всплыть. – Уничтожить гадов экспериментальными, – негромко, еле сдерживая ярость, приказал он. – Девятый и десятый кормовые торпедные аппараты, товсь... Огонь!

На мостик вбежал Тепляков.

– У меня получилось! Я расшифровал информацию на флешке! – сказал он. – Мне удалось ускорить процесс расшифровки, задействовав для этого все свободные вычислительные ресурсы субмарины. Я перезаписал расшифрованные данные на флешку вместо зашифрованных и запаролил доступ к файлам. Пароль – восемь первых строчек из «Евгения Онегина» в китайской раскладке. По нему вы получите полный доступ ко всей информации, – он протянул Дементьеву, запаянную в герметичный пластиковый пакет флешку.

– Пусть она пока побудет у тебя, – капитан повернулся к Романенко. – С тобой флешка будет в более надёжных руках.

– Спасибо за оказанное доверие, капитан, – у Романенко не было карманов со змейкой, а простым он не доверял, учитывая сложившиеся обстоятельства, поэтому он просто крепко сжал её в руке.

Субмарина покачнулась от ударной волны, после чего выровнялась, и, оставляя за собой след из вырывающихся пузырьков воздуха, продолжила всплывать.

– Капитан, американская субмарина уничтожена.

– Будут знать, как обижать русских, – капитан повернулся к Романенко. – Так и живём.

– Теперь, я полагаю, встанем на ремонт? – поинтересовался Алексей.

– Куда ж денемся с уничтоженным-то винтом. Плюс, нужно придумать, как связаться с нашими.

– Нас всё ещё глушат, – заметил связист. – И я думаю, что...

– Стойте! – прервал Егора оператор. – Две торпеды, движутся к нам от границы зоны действия сонара!

– Теперь он взялся за нас, – Андрей мгновенно вспомнил об оставшейся целой и невредимой неопознанной подлодке.