– После этого они... Мы зашли в дверь напротив, – припомнил тот. – Идём.

Эта дверь привела их в маленькую комнатку, даже, можно сказать, чулан. Вокруг было куча пыли и старой паутины, на стенах – обрывки истлевших обоев. Сама комната была шириной метра три, и высотой чуть менее двух метров, так что рослый Гена мог достать потолок темечком, если бы привстал на цыпочки. Но ему и так хватало, и он даже пригнулся, чтобы не собирать волосами паутину. Миша был пониже, и чувствовал себя более комфортно. В одном из углов стоял старый письменный стол, заваленный какими-то бумагами и книгами. Всё это также было покрыто толстым слоем пыли.

– Апчхи! – Михаил закрыл нос рукавом. – Давненько они тут уборку не делали.

– Что-то новенькое, раньше мы сразу попадали в коридор. Что тут у нас? – Гена подошёл к столу и взял первую попавшуюся книгу. – Артур Шопенгауэр «Смерть и её отношение к неразрушимости нашего существа», – он хмыкнул. – Как символично.

– А это чертёж какого-то устройства, – Миша выудил свёрнутый в трубку рулон бумаги. – «Сепаратор для молока». Википедия какая-то прямо, всё в куче.

– Гляди, а тут ещё и чернильница с самым настоящим гусиным пером. Чернила, правда, высохли.

– Значит, написать «Здесь были Миша и Гена» не получится, – Михаил издал смешок. – Пойдём, может? Я всё же неуютно чувствую себя тут.

Вторая дверь находилась справа от той, через которую они сюда попали, за ней ожидаемо обнаружился знакомый коридор, вот только в этот раз он был вверх ногами относительно Гены и Миши.

– Это ещё что такое? – Миша сунул было голову в проём, но тут же отшатнулся и помотал ею из стороны в сторону. – Б-р-р-р... Ощущение, будто вверх тормашками подвесили.

Гена выставил на пробу руку, затем расслабил её, она тут же подлетела вверх.

– А забавно, наверное, будет, если встать так, чтобы половина туловища тут, а половина – там.

– Ничего забавного, – насупился Михаил. – Как нам теперь выбраться, чтобы не сломать шею?

– Я тебя подсажу, – Озимцев подставил руки лодочкой. – Спиной прижмёшься к потолку, я тебя подтолкну и, вуаля, ты уже на полу с той стороны, – потолок комнаты действительно был вровень с полом коридора, а вот потолок коридора располагался сейчас для них примерно на метр ниже пола комнаты.

– Должно сработать, – Михаил забрался ногой на ладони Геннадия, упёрся руками в его плечи и спиной коснулся потолка, после чего Озимцев легко толкнул его по направлению к выходу.

– И правда, ничего трудного, – Миша поднялся с пола и отряхнулся, на уровне его глаз теперь располагались ноги Гены.

Тот в свою очередь просто сделал полусальто вперёд, приземлившись на ноги уже в коридоре, лицом к дверному проёму, правда, не удержался и грохнулся на спину.

– Акробат, – Миша помог ему встать.

Выход теперь находился метрах в двадцати от них. То есть, следовало продолжать проходить через двери. Геннадий по привычке подошёл к ближайшей на противоположной стороне коридора. Открыл её, осмотрелся и, улыбнувшись, повернулся к Михаилу.

– Нам повезло, кажется.

За дверью был самый конец коридора, справа от двери, через которую они только что прошли, был вожделенный выход. Вычурная дверь больше никуда не убегала и спокойно позволила подойти к себе и потрогать. На ощупь – обычная древесина. Вместо ручки – массивное металлическое кольцо. Озимцев потянул его на себя, и дверь со скрипом открылась. За порогом властвовала тьма – ни стен, ни потолка видно не было, лишь пятно света, падающего из коридора, на полу, да их тени.

– Не хочу показаться трусом, но вынужден снова заметить, что всё это выглядит несколько зловеще, – высказал мнение Михаил. – Уверен, что нам сюда?

– Ну... – Геннадий замялся. – Зажигалки у тебя нет?

– Не курю.

– Ладно, держи дверь открытой, я попробую пройти на пару метров внутрь, авось глаза адаптируются.

– Аккуратнее там.

Озимцев глубоко вдохнул и шумно выдохнул.

– Ладно.

Он успел пройти по тёмной комнате всего ничего, примерно до границы светового пятна, когда дверь за ним с грохотом захлопнулась.

– Миша, я же просил... – рассержено начал Гена.

Его ослепила вспышка яркого белого света, и он машинально прикрыл глаза. Когда способность видеть восстановилась, и перед глазами перестали прыгать пятна, он обнаружил, что стоит в совершенно белой кубической комнате, со стороной примерно метра в два с половиной. Сзади него раздались хлопки.

– Ты... – резко развернувшись, Геннадий увидел Конструктора, тот неспешно хлопал в ладоши.

– Мои поздравления, молодец, – в его голосе сквозил сарказм. – Надо было слушать Михаила.

– Что ты...

– Он не раз тебе говорил, что не стоит лезть в подозрительные места. Но ты был слишком самоуверен.

– Подожди, но реальность же не пускала меня к выходу. Что ещё мне было делать? Я шёл по твоим знакам, ты сам сказал...

– Моим знакам? – губы Конструктора недовольно искривились. – Это Я не пускал тебя. Я поставил ту стену, я не дал вам дойти до Пересыпского моста, я не позволял приблизиться к двери! Но ты упрямо шёл вперёд. Да ещё и вёл за собой Мишу.

– Разве это не сама реальность мешала мне? Я думал, что преодолеваю её препятствия с твоей помощью.

– Что непонятного в стене, не дающей тебе пройти? Насколько более явным должно было быть указание, чтобы ты понял? Вот уж действительно, горе от ума.

Гена замолчал. Сейчас в его голове всё переворачивалось. Выходит, они прошли через всё это зря...

– Где Миша? – наконец, хрипло спросил он.

– Это не должно тебя волновать, – довольно резко ответил Конструктор. – Ты его уже довёл, куда не надо.

– А сам я сейчас где?

– В буферной зоне, или, если угодно, пропускном пункте. В общем, там, куда ты должен был попасть через пару кварталов, если бы не ринулся лезть через стену. Пришлось лично вытягивать тебя из того места, куда ты по уши залез.

– Спасибо, – только и смог сказать Озимцев.

– Оставь, – Конструктор поморщился. – Я это сделал не по доброте душевной, я уже говорил тебе. А теперь брысь из моей реальности, – он щёлкнул пальцами и Гену снова ослепила яркая вспышка.

Краткий миг, когда ему казалось, что он падает в никуда, а затем Озимцев обнаружил себя стоящим посреди какого-то кафе. На стене справа от него висели электронные часы, показывавшие почти 12 часов дня, в зале было полным-полно людей, а за дверью слышался шум проезжающих автомобилей. Кобуры с пистолетами остались при нём, и Геннадий поспешно застегнул куртку, после чего одёрнул её пониже, чтобы хоть как-то скрыть пояс с обоймами. На его счастье, никто из посетителей не обратил особого внимания на эти манипуляции, как и на тот факт, что он, по всей видимости, возник посреди кафе из воздуха.

– Присаживайтесь за столик, – предложила подошедшая к нему официантка.

– Это прозвучит странно, но скажите мне, где я нахожусь? – осторожно поинтересовался у неё Гена.

– Э-э-э-э... Вообще-то вы сейчас находитесь в «Робин-Бобине», – официантка подозрительно осмотрела Озимцева, но на алкоголика или наркомана он не походил никак, и она расслабилась.

– Спасибо, а то я по рассеянности не посмотрел на вывеску, – как можно убедительнее заверил её Озимцев. – А адрес не подскажете? Друг встречу назначил, но я его тут не вижу, может, ошибся кафе...

– Владимира Высоцкого, 2а. Так вы будете что-то заказывать?

– Значит, всё верно, – Геннадий мило улыбнулся. – Заказывать буду, – он нащупал в кармане пачку денег, прихваченную в недостроенной реальности. – Дайте мне несколько минут, чтобы определиться.

– Хорошо, – официантка оставила меню на столе.

Гена благодарно кивнул, сел за столик, и уткнулся в меню. Через две минуты официантка вернулась.

– Вы готовы сделать заказ? – спросила она.

– Да. Принесите, пожалуйста, жареную картошку с отбивной и стакан ананасового сока, – просматривая меню, Озимцев понял, что не на шутку проголодался. А значит, почему бы не воспользоваться тем, что его перенесли в кафе.

– Одну минуту, – бодро ответила официантка и ушла отдавать заказ повару.

Озимцев снова уткнулся в меню на предмет выбрать что-то из сладкого, и не заметил, как рядом с ним оказался какой-то незнакомый человек. Одет он был довольно прилично – деловой костюм серого цвета, галстук, рубашка в тон костюму. Незнакомец бесцеремонно сел за столик Гены.

– Вы не против, если я к вам присоединюсь? – насмешливо спросил он.

– Вообще-то, я предпочитаю обедать в одиночестве, – неприязненно ответил Озимцев, незнакомец ему не понравился.

– И всё же я настаиваю, – сказал тот и Гена услышал характерный звук взвода курка.

Гена мгновенно понял, что именно незнакомец держал сейчас под столом.

– Что тебе нужно? – он постарался не дёргаться.

– У нас остались незаконченные дела. Пойдёшь со мной, на улице нас ждёт машина. И без фокусов.

Геннадий нехотя, но всё же аккуратно, чтобы не провоцировать незнакомца, встал из-за стола. Незнакомец тут же оказался рядом и по-приятельски положил одну руку на плечо Озимцеву, второй – незаметно ткнул стволом пистолета ему в бок. Так они проследовали к выходу из кафе. Гена всё надеялся, что официантка заметит, что он уходит, не дождавшись заказа, но этого не произошло.

– Нам сюда, – незнакомец кивнул на синюю BMW, припаркованную чуть поодаль.

Перед самой машиной незнакомец обыскал его, забрав кобуры с пистолетами, затем Гена открыл заднюю дверь и сел в машину. Сзади уже сидел один человек и как только Озимцев сел, тот направил на него пистолет. Следом за Геной в машину сел и шедший за ним незнакомец. Впереди сидел только водитель. Гена находился в салоне легковой BMW представительского класса. В таких машинах он до этого не ездил.

– Поехали, – бросил один из похитителей водителю и захлопнул дверь.

– Начинаем движение, – сказал кому-то по рации водитель.

Сначала тронулся с места джип BMW Х7, который был припаркован впереди, затем поехала машина, в которой находился Гена, а за ними следовал ещё один BMW Х7.