Поэтому крайне важно связать оборону Привисленского края «с обороной севера и юго-запада, чтобы быть готовыми ко всякого рода случайностям и иметь возможность свободно передвигать войска вдоль всех западных границ»[1254].
Исходя из этого, Обручев предлагал обеспечить переброску войск в Привисленский край с севера, востока и юго-востока, а также установить связь центра с югом и, наконец, усилить строительство рокадных путей. Эти задачи могли быть обеспечены строительством ряда дорог первой и второй очереди.
К дорогам первой очереди Министерство относило: Крымскую (Лозовая — Севастополь — Феодосия — Керчь), Смоленско-Брестскую (через Минск — Могилев), Волынскую (Киев — Ровно — Брест с веткой Ровно — Броды), Полесскую рокадную (Киев — Чернигов — Могилев до пересечения со Смоленско-Брестской дорогой, далее Брест — Гродно)[1255].
К дорогам второй очереди относились: рокадная дорога вдоль Вислы (Новогеоргиевск — Ивангород с веткой от Ивангорода до Лукова), вторая рокада вдоль австрийской границы (от Петракова на Холм и далее до скрещения с Волынской железной дорогой), дорога от Люблина до Ивангорода, третья рокада прибалтийская (от Либавы через Шавли к Вильно); на юге страны надлежало обеспечить сообщение от Елизаветграда до Николаева и Херсона (с веткой от Николаева к Одессе) и построить дорогу от Херсона до скрещения с Крымской железной дорогой и, наконец, связать Екатеринослав с Киевом. «С устройством вышеуказанных дорог общее стратегическое положение чрезвычайно усилится, но не следует думать, что оно уже будет вполне обеспечено. Напротив… и после этих дорог весьма многие потребности останутся еще не удовлетворенными; на-званные же дороги дадут лишь то, что нам насущнейше, безотлагательно необходимо и без чего нам трудно было бы предотвратить различные неблагоприятные случайности»[1256].
Не менее важными, по мнению Обручева, являлись восточное и юго-восточное направления. «Очевидно, что наша сеть должна спешить перешагнуть за Волгу [и] развиваться на восток и юго-восток и усилить могущество государства всеми богатствами, кроющимися в их глубине»[1257]. Учитывая невозможность осуществления строительства программы в сжатые сроки за счет казны, Обручев указывал, что «если государство не сможет строить всех дорог разом, то на первой очереди должны стоять те линии, в пользу которых сверх военных говорят еще наиболее веские экономические интересы»[1258]. Поэтому, считало Военное ведомство, к делу нужно привлечь земства и капиталистов.
Доклад Обручева рассматривался 11 февраля 1869 г. в Комитете министров, но Военное ведомство не встретило там желаемой поддержки. В принятом решении Комитета министров указывалось, что заслуживают внимания лишь две линии: Смоленск — Брест и Киев — Брест, но они уже включены в общий план. Туда же включена была и строящаяся Закавказская линия, предназначенная для связи между Черным и Каспийским морями.
Строительство дорог продолжалось без должного учета стра-тегических потребностей страны, зато учитывались интересы знати. «Остается только дивиться, — писал в дневнике Д. А. Милютин, — как самодержавный повелитель 80 миллионов людей может до такой степени быть чуждым обыкновенным, самым элементарным началам честности и бескорыстия. В то время как с одной стороны заботятся об установлении строжайшего контроля за каждой копейкой… с другой стороны с ведома высших властей и даже по высочайшей воле раздаются концессии на железные дороги фаворитам и фавориткам прямо для поправления их финансового положения, для того именно, чтобы несколько миллионов досталось в виде барыша тем или другим личностям»[1259]. А финансовое положение страны, действительно, было не блестящим. В связи с этим министр финансов М. Х. Рейтерн, признававший «настоятельную потребность возможно быстрого сооружения общей сети железных дорог в России» и видевший в этом важное средство устранения экономических затруднений и укрепления политического могущества страны, предлагал стать на путь продажи уже выстроенных железных дорог и других ценностей с тем, чтобы высвобождаемые средства использовать на строительство новых[1260]. Другим возможным путем были займы. Несмотря на протест военного министра, справедливо опасавшегося перехода важнейших стратегических магистралей в руки иностранного капитала, была продана сначала Николаевская дорога, затем Московско-Курская и некоторые другие дороги, общей протяженностью в 1 819 верст. Правительство получило за эти дороги 156,3 млн. руб. В это время была продана США также Аляска за 7 200 тыс. долларов[1261]. Все это обеспечило возможность дальнейшего строительства дорог.
В последующие пять лет была сооружена еще 8 431 верста, а к концу 1876 г. в России было уже 16 633 версты железных дорог. В этом году в стране действовало 43 линии и строилось еще 7 (на 1 748 верст). Были построены рельсовые пути: Петербург — Варшава — Ченстохов с ветками от Вильно на Вержболов и от Варшавы к Бресту; Петербург — Ревель; Петербург — Гельсингфорс; Петербург — Москва — Курск — Киев — Казатин — Одесса с ветками от Бологое на Рыбинск, от Курска на Харьков и Ростов; Москова — Нижний Новгород; Москва — Смоленск; Ярославль — Москва — Рязань — Воронеж; Рига — Витебск — Смоленск — Орел — Царицын, затем Либава — Ромны; Граево — Казатин; Ковель — Млава; Харьков — Балта; Николаев — Фастово; Лозовая — Севастополь; Ростов — Владикавказ; Вязьма — Тула — Самара — Оренбург; Пермь — Екатеринбург.
Обеспеченность России дорогами к началу 1876 г. по сравнению с другими странами видна из данных табл. 105.
Приведенные данные свидетельствуют о том, что русская железнодорожная сеть значительно отставала от других стран. Особенно тревожным было то, что Австрия и Германия вместе обладали сетью дорог, в 2,5 раза превышающей русскую.
Таблица 105[1262]
| Страна | Территория, в тыс. кв. верст | Народонаселение, в млн. чел. | Протяженность железных дорог в верстах |
|---|---|---|---|
| Россия (Европейская) | 4 426 | 73,6 | 15 506 |
| Австро-Венгрия | 548 | 35,9 | 15 190 |
| Германия | 475 | 41,1 | 23 890 |
| Франция | 464 | 36,1 | 15 890 |
| Англия | 277 | 31,9 | 24 670 |
| США | 5 681 | 41,2 | 106 600 |
Военное министерство беспокоило также плохое качество строящихся дорог. В середине 1876 г. Милютин докладывал царю, что «из 53 имеющихся в России железных дорог 23 находятся в таком неудовлетворительном состоянии, что при введении армии на военное положение они окажутся решительно несостоятельными и поставят государство и армию в весьма большие затруднения». Военный министр обращал внимание на «большую национальную опасность от нежелания или невозможности для дорог подготовиться к выполнению перевозок, необходимых для целей обороны страны…»[1263]
Опасения Милютина подтвердились во время войны 1877–1878 гг., когда резко обнажились указанные в его докладе недостатки. И все же привлечение частного капитала для сооружения железных дорог в какой-то мере решило задачу обеспечения западного и юго-западного военных театров.
Предвидя возможность войны на этих театрах, Военное министерство в 1870 и 1871 гг. провело пробные мобилизации (отрабатывались посадка и выгрузка войск). Эти мобилизации показали, что на сбор и сосредоточение войск затрачивалось много времени: в Киевском округе — 25 дней, в Варшавском — 40, в Виленском — 37, в Харьковском — 42, в Московском — 45, в Петербургском и Финляндском — 50, в Казанском — 60 и на Кавказе — 111 дней. Докладывая об итогах пробных мобилизаций, Н. Н. Обручев писал, что положение России становится опасным, поскольку «ныне готовность армии к открытию военных действий измеряется не месяцами и даже не неделями, а днями и часами»[1264].
Военное ведомство потребовало сооружения новых магистралей длиной до 7 тыс. верст к имеющимся 15 тыс. и указало на необходимость сосредоточения железнодорожного транспорта в руках государства.
Опыт проведенных мобилизационных маневров был обобщен в «Положении о железнодорожных командах», формирование которых было признано необходимым не только в военное, но и в мирное время[1265].
С особым интересом Военное ведомство следило за ходом австро-прусской (1866 г.) и франко-прусской (1870–1871 гг.) войн. Для наблюдения за ходом этих войн был направлен один из самых способных русских генералов — М. И. Драгомиров. Он высоко оценил применение немецким штабом способов использования железных дорог для реализации стратегических планов Мольтке-старшего. Железные дороги, скорострельные ружья и стальная артиллерия обеспечили пруссакам победу под Садовой и под Мецем, указывал Драгомиров. В 1872 г. была сформирована комиссия генерала Непокойчицкого для обсуждения вопросов использования железных дорог России в военное время.
Комиссия рекомендовала создать специальное полевое управление воинскими сообщениями, подчиненное непосредственно главнокомандующему[1266].
Принятые меры не замедлили дать себя знать в ходе подготовки русско-турецкой войны 1877–1878 гг. Для мобилизации и сосредоточения войск на юго-западном театре потребовалось в четыре раза меньше времени, чем во время Крымской войны. Улучшились также возможности снабжения фронта из глубины России.
О масштабах перевозок войск по железным дорогам в ходе войны свидетельствуют следующие данные.
В 1877 г. было перевезено 1 163 002 чел. и 540 орудий, стоимость перевозок составила 1 849 193 руб.; в 1878 r. — 2 427 842 чел. и 1 144 орудий, затрачено 11 843 679 руб.; в 1879 г. — 1 447 735 чел. и 663 орудий, затрачено 5 907 163 руб.; в 1880 г. — 1 786 065 чел. и 2 503 орудия, затрачено 2 154 515 руб.[1267]. Однако в ходе войны встретилось также немало трудностей. Возникла необходимость создания специального органа, обеспечивающего управление военными сообщениями действующей армии. Создание такого органа было необходимо, поскольку существующая железнодорожная сеть была расчленена между полусотней акционерных обществ и не представляла единого целого. Эти общества устанавливали свои порядки и не проявляли желания подчиняться Военному ведомству. Создалась межведомственная неразбериха, вредно отразившаяся на ходе войны. В 1877 г. было создано такое управление, а также издано «Временное положение об управлении военными сообщениями действующей армии и войсками, в тылу находящиеся»[1268], определяющее его права и обязанности.