— Вы тогда перебрались в Нижний Новгород?

— Да, отец решил продать свой бизнес. Переехав в Нижний, он начал там все заново. Мама быстро согласилась на переезд.

— Почему отравления продолжались?

— Олег обиделся на мать, подумал, что она отца защищает. Тогда он травил назло матери. А мне просто все это стало интересно, я всегда был на одной волне с братом, хоть он и намного старше меня И мы стали экспериментировать с ядами, концентрациями, формами лекарств. Чтобы нас не заподозрили, мы разделили работу. Стоило мне уехать за рубеж, и я подкладывал яд на полки, если он ехал на фуре с грузом, подмена была за ним.

— Одно мне не понятно, почему мать делала это вместе с вами?

— Она смирилась! Я и брат понимали, что рано или поздно нас поймают. И мама решила быть с нами на одной стороне.

Теперь Софья видела полную картину, женщина решила сгинуть вместе со своими детьми, прыгнуть в бездну, разбиться о камни, не видя другого выхода. Ее не интересовали жизни других людей, только в детях она видела свой свет, надежду и вместе с тем горе и отчаяние. Вместо смирения и покаяния, она выбрала путь разрушения.

— Кит, ты должен сдаться! — настояла Соня.

— Меня ждет пожизненное, о чем ты? Весь город заполнен полицией. В первый же день я знал, что ты согласилась работать с ищейками, достаточно было оставить включенным на телефоне диктофон. Он лежал на подоконнике, в то время как ты проявляла чудеса своего дара перед следователями. Жаль, что ты тогда не погибла. Ты и эти две девки все-таки добились своего.

Кит, помялся на месте.

— Теперь ты, как и когда поняла, что я его брат?

— Поняла тогда, когда увидела, как ты идешь по этой улице. Твой шаг, то, как ты машешь одной рукой чуть больше, чем второй, немного приподнятая голова. Вы во многом схожи. Ваша мать наладила между вами чуткую связь. Сдайся, ведь для нее не будет ничего хуже, чем твоя смерть.

— Ха, Олег заминировал дом. Сегодня мы будем вместе, как всегда. А ты понимаешь, что умрешь?

— Да! — ответила Соня.

— И ты пытаешься спасти меня, убийцу сотен невинных людей?

— Да!

— Почему? — удивился Кит.

— Ты был моим хорошим другом. Ты убивал, и я никогда не прощу тебя за это. У тебя был выбор, но ты все равно осознанно, цинично отнимал жизни людей, и ничто, ни твои беды, ни жестокость отца, ничто не может тебя оправдать! — сказала Соня, — Кит, ты должен расплатиться за свои преступления, пусть на это уйдет вся твоя жизнь, таков твой путь!

— Ты хочешь, чтобы я гнил в тюрьме и сожалел о прошлом? Не бывать этому!

Кит прицелился, а Соня все смотрела на него в упор, не отворачиваясь, не моргая. Конец! Она была удивлена, неужели она умрет так рано, неужели так? И тут ее как будто снесло. Она оказалась сжатой в кольце сильных рук, послышались выстрелы. Соня, вися над землей, подняла голову и встретилась взглядом с любимым дорогим человеком. Как она по нему скучала, как ждала, разве все это могло происходить с ними? Валера сосредоточил внимание на ее лице, в этот момент в его спину врезались пули. Бронежилет защищал тело, но расстояние было небольшим, и он чувствовал, как ломаются его ребра. Удар в ногу, боль, нестерпимая боль, еще один. А потом тишина, глухой удар, позади упало бездыханное тело. Нога Валеры подкосилась, он аккуратно поставил Соню на землю и, упав на одно колено, начал заваливаться на бок. Девушка поймала его почти у самой земли. Именно в этот момент позади них раздался взрыв. Соню оглушило, она упала на Валерия, закрывая его грудь и голову. Рядом рухнуло что-то очень тяжелое, добавив в общую какофонию ада глухой тяжелый звук, зазвенели стекла в близлежащих домах, крики людей наполнили улицы тихого городка, но Соня уже ничего не слышала, только чувствовала толчки от ударов и запах гари.

Глеб быстро среагировал на ситуацию, он толкнул девушек в угол коридора, закрыв их от летящих из комнаты осколков. После того, как на улице стало тихо, Алена и Лида хотели немедленно выйти наружу, но он не пустил их.

— Я проверю, потом вы пойдете.

Он вышел на улицу, выглянул за ворота. Картина его впечатлила. Дом, стоящий через дорогу, чуть подальше от убежища девушек, разлетелся по бревнам, остов от него активно горел. Соня сидела, согнувшись над Валерием. Перед ней и сбоку лежали три раскрошенных бревна. Как их не задело, одному Богу было известно. По дороге от площади мчалась скорая и несколько машин полиции, спецназ начал прочесывать окрестности. Глеб вернулся в дом.

— Можете выйти. Соня цела. Лида и Аленка выбежали на улицу, а Глеб, подняв Полкана на плечо, побрел за ними.

Девушки окружили Соню и Валеру. Они гладили ее по голове, что-то говорили, а она слышала только звон в ушах. А дальше все было как во сне. Кровь, много крови, она текла из-под Валеры. Соня ничего не могла поделать, она держала его голову на сгибе локтя, вцепившись пальцами в куртку, и гладила его лицо, тихо подвывая.

Она ничего не видела вокруг: ни разлетевшегося по бревнам дома, ни Павла, который осторожно отцепил ее от своего сына. Ее платье было мокрым от крови, носки в грязи, волосы наполнены щепой, но ничто не причиняло ей дискомфорт, все потеряло смысл, только жизнь, его жизнь была центром ее внимания. Их увезли на скорой. В больнице Софья села на кушетку, упала плечом на стену. Павел сидел напротив, он пытался ее подбодрить, но девушка не реагировала на его речь, она попросту ничего не слышала. Алена сидела рядом с отцом, она тихо плакала, смотря перед собой невидящим взглядом.

Потом пришла Лида. Подруга осторожно обняла Соню и отвела ее в душевую. Ни слова не говоря Лида сняла с нее платье, смыла кровь, одела на Соню спортивный костюм, теплые носки, кроссовки. Она привела девушку обратно. Мимо прошла медсестра, проворчав:

— Долго ждать будете. По частям его собирают. Ребра переломаны, в одной ноге только мышцы разорвало, а вот со второй хуже — артерия перебита и кость в крошево. Если выживет, в реанимации неделю пролежит. А вы, молодой человек, не рыдайте на все отделение, — обратилась женщина к Алене. — В вашем возрасте надо уже мужиком быть!

Голос медсестры был тихим, отдаленным, но он ударил по сознанию Софьи безнадежностью. Она задержала дыхание, надолго, а потом со стоном выдохнула. И полетели часы, время растянулось в бесконечность, все мысли замерли. Вырваться из этого смерча ужаса было невозможно.

В час дня к ним вышел хирург. Операция была непростой, его лицо закрывала маска, но в глазах читалась усталость.

— Все нормально прошло, кровопотеря большая, подлатали, достали пули, сделали переливание крови, сейчас в реанимации. Мужик он крепкий, но за походку не ручаюсь, будет прихрамывать.

Павел эмоционально пожал врачу руку.

— Спасибо, доктор, спасибо.

— Да не за что! Работа такая! — ответил врач, убирая руки за спину.

Алена, стоявшая рядом с врачом, вдруг перестала плакать и удивленно посмотрела в глаза хирурга. Тот похлопал ее по-мужски по плечу и ушел обратно в операционную. Потихоньку все стали расходиться. Павел и Алена ушли, чтобы снять квартиру, они хотели взять Соню с собой, но она наотрез отказалась идти куда-либо. Лиду Соня сама отпустила, сказав, что все теперь будет хорошо.

Софья знала, что Валера лежит за стеной, ему плохо, он там совсем один. Когда все ушли, она легла на кушетку в коридоре и прижала внешнюю сторону кисти к холодной стене, мечтая, чтобы эта холодная каменная преграда между ними исчезла.

Прошла неделя, каждый раз, когда врачи спешили в реанимацию, у Сони все внутри сжималось. Медсестры жалели ее, поэтому она всегда знала, лучше или хуже Валере, к нему ли они спешат, или другой пациент нуждается в помощи. Павел и Ольга приходили по-очереди, они разговаривали с лечащим врачом, приносили Софье еду, но она практически ничего не ела и совсем мало спала. Ей говорили, что смысла в том, что она здесь его ждет — нет, и если ему хуже будет, все равно в реанимацию ее никто не пустит. На что Соня отвечала: «Я все понимаю, но не могу уйти!» Первый раз в жизни она поступала иррационально, так, как чувствовала.

Наконец, врач принял решение о том, что Валерия можно переводить в обычную палату. Угрозы жизни не было, но выздоровление не обещало быть быстрым. Его вывезли на кровати из реанимации, и он сразу ухватился взглядом за Софью. Она была бледной, ее глаза окружали голубые круги, одежда измялась, волосы спутались. Девушка еле стояла на ногах, она хмурилась, внимательно слушая рекомендации доктора. Когда Валерий занял место в палате, и их оставили наедине, Соня заговорила с ним:

— Знаешь, после того, что я пережила за последнюю неделю, ты обязан на мне жениться, — сказала она, готовя для него теплое одеяло.

Валера, все еще обалделый от лекарств, слабо улыбнулся.

— Кажется, моя любимая только что сделала мне предложение?

— Да, именно так! — рассерженно ответила Соня.

— Сонь, раз уж я на все согласен, поцелуй меня? Соскучился я.

Соня наклонилась и мимолетно поцеловала его.

— Так мало!

Вместо объяснения Соня взяла руку Валеры и приложила к его же щеке. Валера почувствовал под рукой длинную жесткую щетину. Наверное, это напоминало поцелуй с дикобразом.

— А обнимашки?

— У тебя ребра сломаны, — напомнила ему Соня.

Валера обреченно вздохнул. И только тогда Соня взяла его руку, притянула ее к своему лицу, потерлась об нее и вдруг заплакала. Девушка целовала его ладонь и, закрыв глаза, переживала свое счастье и горе одновременно. Сейчас ей казалось, что она очень слабая, а ей хотелось быть деятельной, сразу занять обустройством быта в палате, накормить его. Вместо этого она плакала, и ничего с собой поделать не могла.

— Сонь, Сонь, ты чего!?

Соня нахмурилась. Она положила его руку на кровать и начала поправлять одеяло.

— Я ничего! А вот ты поправляйся, тогда и обнимашки будут! — строго сказала девушка.