Глава 7

В дворянских семьях дочери всегда разменная монета — чаще всего их выдают замуж для того, что скрепить союз двух семей ради богатства, власти или влияния.

Я тоже должна была выйти замуж по воле отца и стать женой младшего сына графа Дуэрти… А вместо этого оказалась на всю жизнь связана с опасным чужаком

— вождём диких горцев — и оборотнем в придачу.

Как только мы оказались в одном седле, я поняла весь ужас своего положения — никогда прежде мне не доводилось находиться так близко к чужому, незнакомому мужчине.

О ужас, наши тела прикасались друг другу при каждом шаге лошади.

А ещё тяжелая мужская рука крепко обнимала меня за талию; мужской запах — на удивление приятный и чистый — почти сразу вытеснил из моей головы остальные запахи; и тихо мужское дыхание каждую секунду напоминало том, что нахожусь я сейчас в объятиях не просто незнакомца и оборотня, но мужа, имеющего на меня все права.

И если первое время родные. знакомые пейзажи хоть как — то отвлекали внимание от этих мыслей, то, как только мы миновали границы отцовских земель, мне сразу сделалось неуютно.

Заметив несколько навьюченных лошадей, идущих без всадников за нами, я поинтересовалась у оборотня, можно ли мне пересесть на одного из тех скакунов.

— Они весь всё — равно осёдланы, — резонно заметила я.

МакГрегор, приподняв бровь, отрицательно покачал головой.

— Нет, — только и ответил муж, сильнее прижимая меня к себе.

— Но почему? — пытаясь как можно дальше отодвинуться от супруга, поинтересовалась я. — Я хорошая наездница и прекрасно умею обращаться с лошадьми.

Наверное, я чем — то себя выдала, потому что в чёрных — человеческих сейчас — глазах оборотня появился огонёк понимания.

— Интересно, а кто это только совсем недавно обещал повиноваться и исполнять мою волю, а? — усмехнулся МакГрегор. — Жена, неужели ты собралась почти сразу нарушать брачную клятву?

— Я просто подумала, что нам нет необходимости ютиться на одной лошади! — не сразу сообразив, что Оборотень меня подразнивает, с надрывом в голосе воскликнула я.

МакГрегор улыбнулся и нежно провёл ладонью по моему лицу.

— Необходимости и, правда нет, — произнёс оборотень… склоняясь ко мне всё ниже и ниже. — Только одно удовольствие.

Его губы накрыли мои, сделав примерно то же, что и в церкви: раскрыв губами мой рот, наглый язык оборотня проник в мой рот.

Это было совершенно невоспитанно… Ни один дворянин, ни один крестьянин не позволил бы себе ничего подобного. Оборотня это, однако, нисколько не волновало. Заметив, что я всё ещё упираюсь, он нежно погладил меня по спине. напомнив, что я обещала ему повиноваться…

— Он прав, признала я, отчаянно сожалея, что произнесла эти самые слова во время брачной церемонии. Но, как бы там ни было, клятвы — тем более брачные клятвы — важнее приличий, вбитых в моё тело розгами леди Джейн. Глубоко вздохнув, я случайно приподняла свой язык, соприкоснувшись с языком чужака.

Лиам тихо зарычал… и углубил поцелуй.

Это было странное, новое — никогда прежде не испытанное ещё чувство. Каждое прикосновение губ и языка супруга вызывали в моём теле волну наслаждений и удовольствий: хотелось больше… чего — то большего…

Когда МакГрегор, наконец, отстранился — и когда я смогла окончательно прийти в себя, оказалось, что все остальные всадники прилично от нас отстали… А я сама практически лежу на муже, позволяя его руке поглаживать мою грудь.

— Надеюсь, теперь ты не захочешь ехать отдельно? — улыбнулся Лиам, сверкнув желтыми звериными зрачками.

— Захочу! — возмущённо воскликнула я. — Теперь даже больше захочу.

На какое — то мгновение я, позабыв, что нахожусь в объятиях не просто оборотня. но супруга, которому законно отдана родным отцом, я отвела руку МакГрегора вниз и — дерзко глядя в звериные глаза супруга, попросила его держаться в рамках приличий.

— Храбрая кошечка, — фыркнул оборотень… и быстро поцеловал меня в макушку-Но мне так даже больше нравится.

Судя же по его голосу, воин едва сдерживался от смеха.

Словно в наказание за мою дерзость, МакГрегор пересадил меня таким образом. что теперь я очутилась на его коленях. Тело оборотня окружало меня со всех сторон: его руки, крепко держа меня в своих объятиях, были впереди и сзади. крепкое мужское тело — с правой стороны, внизу я сидела на его мускулистых ногах и даже сверху мою макушку прикрывал волевой подбородок. покрытый сейчас небольшой черной бородой.

Не вырвешься.

Хмыкнув так, словно у него вышло подслушать мои мысли, Лиам махнул рукой своим воинам — и те очень скоро нас догнали

— Вождь, если мы будем ехать в таком темпе, то домой сегодня точно не попадём, — тихо заметил Монро на языке оборотней

— Мы заночуем в лесу, — спокойно ответил МакГрегор, даже не поведя бровью. — Я же сказал, никакой магии.

— Вождь, холодный лес — не самое приятное место для молодой девушки… Или ты собрался прямо сегодня провести брачный ритуал?

Несмотря на то, что вопрос был задан в вежливой, спокойной форме, даже я всё же расслышала некоторое беспокойство Монро… обо мне?

МакГрегор же — тот вообще оскалился, грозно рыкнув на друга.

— Думай, о чём говоришь.

— Вождь! — опустил голову Монро. — Прости, вождь. Но ведь лес ночью далеко не самое приятное место для ночлега. Поэтому я и подумал, что раз ты решил…

— Она всю жизнь провела в этом захолустье, где из неё сделали почти батрачку.

Уверен, что ночёвку в лагере она воспримет куда спокойней, чем наш способ передвижения. Дадим ей время привыкнуть.

Монро согласно кивнул.

— Но когда же ты собираешься ей рассказать?

— Посмотрим, как она проведёт эту ночь, — с некоторой неуверенностью в голосе произнёс МакГрегор. — Монро, я почти две сотни лет ждал её рождения, ища по всей земле…

— И тебе несказанно повезло, Вождь, — почтительно протянул Монро. — Твоя новобрачная — редкая красавица с чистой душой.

МакГрегор коротко кивнул.

— Где прикажешь поставить лагерь? — поинтересовался Монро, щурясь на Солнце.

— Возле Белого озера, — тут же, без единой заминки ответил МакГрегор. — Мы как раз окажемся там к закату.

— Разрешишь ли выгулять зверей?

— Только до нашего появления.

Кивнув, Монро немного отстал, чтобы объявить приказание лорда остальным всадникам.

Поскольку мы ехали первыми, я так не узнала, когда и сколько именно всадников помчались короткой дорогой, чтобы заранее подготовить лагерь.

По крайней мере, тогда я так подумала: что они выбрали более короткую дорогу, ведь по той дороге, что ехали мы, вряд ли бы кто — то мог добраться до озера быстрее: пусть МакГрегор ни разу не подстегнул своего коня, однако мы мчались так быстро, что даже деревья, мелькавшие по обе стороны дороги, представлялись мне одной сплошной зелёной стеной.

Было страшно.

Надёжно спеленатая крепкими мужскими объятиями, я, затаив дыхание, смотрела на дорогу — и размышляла о подслушанном разговоре.

Неужели моему мужу и, правда более двухсот лет? До нашего глухого угла, конечно, доходили слухи о том, что оборотни живут значительно дольше людей, но… одно дело слухи, которыми пугали маленьких детей (и в которые не верили взрослые), другое же дело — факты, от которых нельзя было отмахнуться.

Получается…

Получается, что я для этого горца всего лишь временная забава? Пусть долгожданная {он сам так сказал), пусть даже на его вкус красивая — но всего лишь временная подруга по жизни…

Я с ужасом подумала о том, как буду стареть в окружении оборотней, которые останутся такими же, как и были; как молодость будет уходить с годами из моего тела, и когда нибудь мы с Лиамом будем смотреться ровесниками.

А затем, лет через сорок — пятьдесят меня станут принимать за его мать…

Я почувствовала, как нехороший холодок прошёл по моей спине.

Ужасное, страшное будущее!

— Папа, зачем ты отдал меня им, — прошептала я, безуспешно глотая солёные слёзы, пока супруг внезапно не схватил меня за подбородок — вынуждая заглянуть ему в глаза.

Мой, затуманенный горькими слёзами взгляд встретился со звериным взглядом Лиама, в котором сейчас плескалась тьма.

— Что случилось, Милена? — строго спросил супруг.

Тьма, вырвавшись из его взгляда, тут же полилась на меня, не давая произнести ложь.

Но… как я могла сказать МакГрегору правду?

То, о чём сама совершенно точно не смогла бы никогда узнать. Может, долголетие оборотней и не было на самом деле никаким большим секретом — только любое упоминание об этой их особенности наверняка вызвало бы у МакГрегора законные подозрения.

А между тем тьма кружилась вокруг меня черными клубами, требуя ответить мужу.

Скажи…

Скажи!

СКАЖИ!

Закусив губу, я посмотрела через черное густое облако на напряжённо застывшего Лиама.

Мне страшно! — закричала я, решив, что если тьме хочется услышать мои мысли, я могу ими поделиться… Некоторыми из них. — Очень страшно!

Лиам прищурился — и тьма, мгновенно расширившись, надёжно укрыла нас от остального мира.

— Милена, чего именно ты боишься? — строго спросил супруг.

Не соври… не солги… не обмани!

Этот тихий шёпот, раздающийся со всех сторон, сводил меня с ума.

— Милена? — настаивал на ответе МакГрегор. — Почему ты плакала?

— Не хочу говорить… — сбившись и с толку, и с темы разговора, простонала я. — Пожалуйста, Лиам.

— Просто ответь.

— Я боюсь будущего. Не знаю, что ждёт меня впереди…

МакГрегор почти ощерился, сверкнув в окутавшей его тьме желтыми звериными зрачками.

— Я противен тебе?

Что? — я ошарашено посмотрела на мужчину.

Ответь… Ответь! ОТВЕТЬ!

Опустив взгляд вниз, я покачала головой — тем самым нарушая все правила и нормы поведения, которые вбивались в меня с детства: девушка обязана быть скромной и целомудренной. Любая девица, как любила повторять леди Джейн, ищущая мужского внимания — уже блудница.

И… Пусть так… пусть я и стала уже блудницей, но мне и в самом деле понравилось то, что делал Макгрегор языком внутри моего рта.