По спине прошел холодок. Мне показалось, что они пришли судить по всей строгости джунглей.

Но ведь слушание суда не будет проходить в этой комнате?… Мне хотя бы выдадут одежду? Или у них здесь такие правила: в чем застал, в том и судишь?

— Мы за тобой Лада, — патетично воздел руки вверх правитель, и я сделала шаг назад.

Кажется, платье мне не дадут.

Я не успела возмутиться, как подернулся воздух, и я вдруг оказалась на скале. Четверо аватаров так и стояли рядом, вот только пейзаж изменился: позади виднелся обрыв, впереди — лес, и сильный ветер задувал в лицо. Хорошо, что по времени года здесь было лето.

Ночнушка, которую я изрядно намочила, неприятно липла к телу, и я обхватила себя руками. Промерзла в секунду и насквозь.

Впереди, за спинами четырех аватаров, начинался лес, а скала — на самом деле оказалась выступом над рекой.

Чуть поодаль стояло четыре больших валуна, как будто каменные пенечки.

— Тебя будут судить по закону джунглей, — рефреном пронеслось в голове.

Амбруаз не смотрел на меня в упор. Стало обидно. Пусть вся его симпатия исходила от другого, но мы же связаны!

— Лада, ты обвиняешь в том, что наложила блокирующие чары на действующего аватара. Повестка суда: установить, было ли это преднамеренно или нет, избрать меру наказания. У меня всё, — зачитала по бумажке незнакомая женщина в плаще.

— Итак, — правитель присел на серый камень, — Рассматриваем первый вопрос: имеет ли место преднамеренная блокировка?

— Нет! — выкрикнула я.

Побыстрее бы они с этим покончили, а то замерзну насмерть.

— В качестве доказательств принимаю это, — незнакомая женщина, видимо, выполняющая роль прокурора, из воздуха вытащила мой старый рваный рюкзак. Тот первый, в который я и положила впервые портрет, — На нем мы видим остаточные магические следы, не аватара, что говорит нам о том, что Лада обладает магической силой.

— Ну и дурь она несет, — пронеслось у меня в мозгу, но я поняла, что опротестовывать без доказательств — не вариант.

А еще вспомнила, что в тот момент я познакомилась с Эрлом. Наверное, его присутствие оставило след на рюкзаке. Но выдавать неоргана не буду, пусть уж обвиняют меня.

— Она нарочно зашла в жилище Амбруаза, свидетель выйдите вперед, — мужчина послушно сделал шаг, — Вы свидетельствуете, что обвиняемая самостоятельно посетила ваш дом?

— Да, — покорно ответил аватар.

— Значит, она вошла с корыстной целью, — заметила прокурорша, — Вина доказана.

— Как они быстры на провосудие, — поразилась я, — Готовы сразу виноватой сделать.

— Второй вопрос — мера пресечения и наказания.

— А обвиняемого вы не выслушаете? — я постаралась спросить вежливо, но все равно не удержалась от нотки возмущения.

Селеста очень злорадно на меня посмотрела.

— Обвиняемый права голоса не имеет, — сказала она, — Это я вам, как ваш адвокат говорю.

— Вы мой адвокат? — до глубины души поразилась я.

— Да, — улыбнулась она с нежностью маньяка.

— Предлагаю год исправительных работ во дворце, — предложила она «выгородить» меня.

Ага, а лучше засунуть ее, то есть меня, сразу в чан и кидаться туда костьми. Понятно, как она будет надо мной измываться в течение года! Да уж лучше… Ох, Лада, не богохульствуй!

— Возражаю, — вдруг заступилась незнакомка.

Она посчитала что-то в уме и предложила:

— Можно отправить ее в дальнюю колонию в качестве раб силы на десять лет. Добавим осквернение дворца своим присутствием, и общественность не подкопается.

— У них еще и СМИ имеются, — поразилась я.

А законы, как в махровом средневековье.

— Свидетель, вы можете опровергнуть или уточнить меру наказания, — предложила мадам прокурор.

От этих слов я обалдела еще больше.

Задул сильный ветер. Амбруаз поднял глаза и печально, будто прощаясь на век, моргнул.

— Двадцать лет исправительных работ на Уэлсе.

— Оо, — выдохнули дамы, а мне показалось, что ослышалась.

Считала его другом, хорошим знакомым, а он так подло вонзил в спину нож. А ведь хотела его защитить…

— Молчи! — шептала настойчиво интуиция, — Умирать, так с гордо поднятой головой. Пусть подавятся, но не увидят твоих слез!

Я сильно закусила губу, до крови. Изнутри жгло отчаяние. Оно перекрывало холод, злость на себя из-за бессилия. Я могла бы умереть от остановки сердца, но судьба не послала мне легкой кончины. Двадцать лет исправительных работ на каком-то чертовом Уэлсе — это же пожизненная каторга!

— Отлично, — непонятно чему обрадовался правитель, — переходим к следующему заседанию. Аватар Амбруаз, ты обвиняешься в халатности, повлекшей за собой смерть подвластных тебе людей. Так же ты обвиняешься в умышленном сокрытии сильного артефакта, а так же в том, что умышленно не сообщил о своем трудном положении. И в четвертых, — он повернулся к мадам прокурору: — Я ничего не забыл?

— Вмешательство, — шепнула она.

— И в четвертых, ты обвиняешься во вмешательстве в жизнь и судьбу землянки, Лады Меняловой, двадцати пяти лет. Правильно?

— Да, мой господин, — поклонилась мадам прокурор, — Кроме того, обвиняешься в том, что научил девушку обращаться с ее магическим даром. Это, пожалуй, самый тяжелый проступок.

— Защитник, вам есть, что сказать? — обратился правитель к Селесте.

— Аватар Амбруаз де Лонге обладает, как вам известно, повышенным магическим потенциалом.

— Ты его не на работу устраиваешь, — поморщился правитель.

— Он способен управлять живой и неживой материей, — вдохновенно продолжила Селеста, — И он слишком благороден, чтобы подвергать риску других аватаров.

— В любви объяснишься потом, — проворчал ее отец, — к делу.

— Он не мог позвать на помощь, потому что не мог установить природу блокирующего заклятия.

— Такой сильный аватар, — передразнил ее правитель, — И не мог?!

— Свидетель, — Селеста пристально посмотрела на Амбруаза, — Вы подтверждаете, что господин Амбруаз не имел возможности вызвать подмогу?

Вопрос поставил меня в тупик: то есть свидетель теперь я? Ну, и системка!

— Не имел, — на всякий случай подтвердила, — Кстати, портрет он отдал мне сам. Даже настаивал.

Судебная система зависла.

— Этого мы не учли, — недовольно протянула мадам прокурор.

— И…? — подтолкнул ее к вынесению нового приговора правитель.

— Он еще обвиняется в том, что не сохранил в тайне важный артефакт.

Я посмотрела на реакцию обвиняемого. Есть реакция? Ноль реакции. Он обреченно смотрел за мою спину и, видимо, мечтал прыгнуть от этих судий подальше. По большому счету, я его понимала, но только прыжок — не выход. Если только он не умеет летать.

— Меры пресечения и наказания, — напомнил правитель.

— А доказательства? — удивилась Селеста.

— Ой, да ну, нафиг. Сделаем вид, будто оно уже было.

— Какой выговор?

— Уменьшение денежного пособия на 30 % и лишение премии, — строго вынес вердикт правитель.

Я стояла в прострации: значит мне, волею судеб, случайно попавшей в этот переплет, дают двадцать лет колонии, а ему, с шестью пунктами провинностей — всего лишь штраф?!

— Это нечестно! — восклицаю я.

— Свидетель, вам есть что сказать? — хитро спрашивает меня правитель.

Селеста с женщиной — прокурором недовольно переглядываются. Они что, реально думают, я буду молчать?

— Считаю, ему нужно провести двадцать лет на острове Уэлсе.

— Планете, — подсказал правитель.

У него был такой довольный вид, что я даже удивилась. Женщины тоже. Они переводили взгляд с меня на Амюруаза и пытались понять, кто кого надул.

— Отличная перспектива, — потер руки Абсон, — К исполнению немедленно.

Он взмахнул руками, хлопнул в ладоши, и вдруг мы оказались в гроте.

Это было так неожиданно, что я чуть не закричала от страха. Темно, вокруг что-то стрекочет, шелестит, ползает. Холодно, опять же. Брр…

— Какого?!

— Спокойно! — Амбруаз схватил за руку и потащил вперед, — О, недалеко ушли.

Грот оказался неглубоким, и я зря перепугалась. Вышли мы быстро и оказались в лесу.

— Смотри!

Приглядевшись, я увидела напротив, через речку от грота, ту самую скалу. Мы даже видели спины судей, которые неторопливо, пешочком, удалялись по своим делам.

— Ничего не понимаю, — призналась я, — Разве нас не сослали на другую планету?

— Это она и есть, — вдруг развеселился аватар, — Абсон такой смешной, всегда делает по-своему.

— Разве он не должен был тебя выгородить?

— Он это и сделал, — Руаз потянул меня вправо, по еле заметной дорожке в густые кусты, — Вообще, здесь опасно, держись ближе ко мне. Аватары обходят планету стороной: много ползучих гадов. А яд — трудно выводимый.

— Мы можем отсюда слинять? — я резко стала осматриваться по сторонам.

Не слишком-то мне хочется стать чьим-то ужином.

— И помнишь, ты обещал доставить меня домой.

— Потом.

— Почему?

— Нам нужно сделать вид, будто мы все поняли и сожалеем. Больше так делать не будем, — весело ответил он.

Кусты оказались колючими и противными. В этот момент я порадовалась, что ночнушка длинная и плотная.

— Что за детский сад?! Он издевается?!

— Нет. Вполне себе обычное заседание, — наклонил голову на бок Амбруаз, — А тебе идет платье.

— Это — ночнушка! — прошипела я.

Вот ерунда. Еще не хватало, чтобы он со мной заигрывать начал!

— Мы Эрла можем позвать?

— Зачем? — быстро скосил глаза он.

Я сделала равнодушное лицо.

— Спросим совета. Может, он знает, как отсюда сбежать.

— Сами выберемся.

— Через двадцать лет?!

Парень остановился и рассмеялся.

— А ты забавная! Думаешь, я просто так сказал про эту планету и время?

Почувствовав подвох, выдернула руку. Не люблю, когда надо мной прикалываются.

— Здесь время течет по-другому. И те двадцать лет, что мы проведем тут, на Ориэне — всего лишь два дня.

— Ты шутишь! — недоверчиво протянула я, — А девчонки об этом знают?

— У Селесты по географии всегда было два, — со смехом сказал аватар, — Она считает, раз принцесса, можно не учиться. А вот у Элестины…

— Прокурорши?

— Помощницы отца другой подход: она ловит настроение правителя, его малейший намек. Поэтому, когда я предложил эту планету, она сразу смекнула, для чего это нужно. Правитель поддержал — она поддержала.