Домой он вернулся почти затемно.

— Тоник! — весело окликнула его Анна, гладившая белье. — Ты уже заходил домой?

— Нет.

— Нет? — удивилась она. — А кто же вынул твою спецовку из шкафа?

Тоник покраснел.

— А я уж бог весть что подумала! — продолжала Анна. — Я почти весь день была дома, а к вечеру вдруг нахожу эту спецовку в кухне на столе. Уж не воры ли, думаю. Но дома все цело.

— Хватит об этом, Анна.

Анну удивило и даже смутило то, что он так сухо оборвал разговор.

Тоник через силу заставил себя сесть за ужин, Анна подала ему тарелку картофельного супа. Но ему не хотелось есть, и он положил ложку.

— Не могу, Анна. Ты не сердись, суп очень вкусный.

Анна озабоченно смотрела на него.

— Что-нибудь случилось, Тоничек? — спросила она.

— Нет, — ответил он строго, зажег керосиновую лампу, сел к столу и погрузился в партийные дела. Кончив их, Тоник умылся и собрался лечь спать. Анна начала стелить постель. Она убрала с покрывала вечерний выпуск «Право лиду», раскрытый на сообщении об убийстве в «Синей звезде». Тоник заметно смутился. Как это он упустил из виду, что их газета хотя бы кратко сообщит об убийстве и, стало быть, Анна тоже узнает о нем!

Они легли в постель и молча лежали рядом. Анна по-матерински погладила мужа по голове. Так она гладила дома заболевшую сестру, когда клала ей холодные компрессы.

Тоник не шевельнулся.

Анна уже давно спала, мерно дыша во сне, а Тоник все еще не мог уснуть. В голове у него стремительно проносились лица и события. Коммерсант из Ганновера, Милан Иованович, Шандор Керекеш, швейцар отеля, кельнеры, проститутки, цыгане-музыканты… Тоник то ненадолго засыпал свинцовым сном, то снова просыпался.

Утром он закрыл глаза и, притворяясь спящим, дождался, пока Анна ушла за молоком, потом вскочил, наспех оделся и выбежал за газетой. Он купил «Ческе слово», начал читать на ходу и дочитал уже дома, за столом.

СЕНСАЦИОННЫЕ ПЕРЕМЕНЫ В ДЕЛЕ ОБ УБИЙСТВЕ В «СИНЕЙ ЗВЕЗДЕ»

Вчера вечером в деле об убийстве в отеле «Синяя звезда» произошли сенсационные перемены. Арестованный Милан Иованович сделал некоторые признания. Он, правда, отрицает свою причастность к убийству, но полиция не сомневается в том, что это дело его рук. На основе его показаний вчера вечером и ночью в Праге был проведен ряд арестов. Большая часть шайки международных грабителей, карманных воров, сводников и шулеров уже находится за решеткой. Остальных разыскивают на курортах в западной части страны, куда, по имеющимся сведениям, они намеревались уехать. На основании показаний Иовановича установлена также подлинная личность убитого. Это бывший гонведский офицер граф Эмерих Белаффи (Имре Белаффи) из известной венгерской аристократической семьи. Члены шайки пользовались фальшивыми именами и документами, в том числе и Имре Белаффи, называвший себя Густавом Бреуэром. В полицию уже явилось несколько потерпевших. Обнаружен также чемодан убийцы, содержимое которого уличает Иовановича. Этот чемодан передал в полицию швейцар отеля «Гарни», прочитавший в газетах описание убийцы. Под тяжестью новых улик арестованный сделал частичные признания.

ВЕРСИЯ УБИЙЦЫ

Иованович пытается убедить полицию в истинности следующей фантастической версии. Вчера утром он якобы хотел вручить мнимому Бреуэру, то есть Эмериху Белаффи, очередную добычу карманников, а также передать ему поручение от некоей «дамы», занимающейся сводничеством. Членам шайки было, правда, запрещено навещать Белаффи в отеле, но Иованович отважился на это, потому что получил из Марианске Лазне сообщение, требовавшее его немедленного выезда туда. Когда он подошел к комнате Белаффи, оттуда якобы вышел какой-то человек, которого Иованович принял за рабочего, что-то чинившего в комнате. Он не может точно описать внешность этого человека, но помнит, что он был среднего роста и болезненного вида, лет примерно пятидесяти пяти. Иованович вошел в комнату и нашел графа мертвым, в луже крови. Он хотел было поднять тревогу, но спохватился, что это может поставить под угрозу его самого и остальных членов шайки. Поэтому он поспешил скрыться. Убийцу он обогнал на лестнице, но был так взволнован и занят мыслью о бегстве, что даже не заглянул ему в лицо.

Нечего и говорить, что никто не верит этой фантастической версии. Были допрошены кровельщики, работавшие в тот день в отеле, и устроена их очная ставка с Иовановичем. Он не смог опознать никого из них. Все они честные люди, и невиновность их несомненна.

РАЗЛОЖИВШИЙСЯ АРИСТОКРАТ

Об убитом графе Эмерихе Белаффи Иованович сообщил следующее: Белаффи родом из знатной аристократической семьи, прославленной в истории Венгрии. В Будапеште он был известен своей бурной жизнью, из-за которой у него часто бывали ссоры с семьей. Во время войны Белаффи был обер-лейтенантом гонведского полка, в дни большевистского мятежа бежал в Румынию, а при правительстве Хорти снова поступил в армию. Иованович знал Белаффи, когда еще тот был на действительной военной службе. Белаффи был выдающимся шулером. Иованович тоже промышлял этим делом; вскоре они объединились. Прошлой осенью начальство Белаффи обнаружило, что он растратил казенные деньги, около десяти тысяч долларов (приблизительно один миллион чехословацких крон). Граф не был предан суду, потому что семья покрыла растрату и замяла дело, но растратчику пришлось покинуть полк и уехать за границу. Он поддерживал связь с Иовановичем, они вместе переехали в Варшаву и жили там игрой в карты и сводничеством. С течением времени они познакомились еще с несколькими подобными типами и организовали шайку, которая орудовала в Варшаве, Бухаресте, Вене, Праге и на западночешских курортах. Белаффи был главарем шайки и ее казначеем, ему повиновались все сообщники…

Закрыть Как отключить рекламу?

Дочитав до этого места, Тоник даже сплюнул.

— Эх, какая глупость, какой промах! — хмуро проворчал он.

Вошла Анна, вернувшаяся из лавки. Тоник встал и прошелся по комнате.

— Какое идиотство… Какая глупость, Анна! Так переоценить это ничтожество, эту мразь!

— В чем дело, Тоничек? — спросила она, обрадовавшись, что он сердится, — значит, не грустит больше.

Тоник махнул рукой.

Позавтракав, он ушел на работу, захватив с собой «Ческе слово». Вскоре разносчица принесла «Право лиду». Анна убрала квартиру, поздоровалась в коридоре с соседками, потом взяла в руки газету. На первой странице ей бросился в глаза заголовок: «В о т  к а к о в ы  в е н г е р с к и е  к о н т р р е в о л ю ц и о н е р ы!» В статье говорилось о графе Имре Белаффи и об отеле «Синяя звезда». Анна сразу же вспомнила Шандора Керекеша и его странный позавчерашний визит. Вспомнился ей и загадочный случай со спецовкой Тоника, и она поняла, что здесь есть какая-то связь. Всякие ужасы полезли ей в голову. Сердце у Анны сжалось, глаза приняли испуганное выражение. В голове стало как-то страшно пусто.

День тянулся нестерпимо долго. Анна не знала, как убить время, работа у нее не ладилась. Иногда она успокаивала себя мыслью, что весь тот день Тоник, видимо, провел на заводе… Но это только видимо… и потом он пришел домой поздно, раздраженный, ничего не ел… Да еще этот случай со спецовкой. А что такое Тоник сказал утром о мрази? На лбу Анны выступили капельки пота. В полдень она, сидя на ящике с углем, попыталась съесть несколько ложек супа, но не смогла.

В коридоре шлепали туфлями соседки, набирали воду, стучали посудой. Анна боялась выйти, чтобы не встретиться с кем-нибудь. Никогда в жизни время не тянулось для нее так медленно.

Тоник вернулся поздно, около девяти часов. После работы он долго ходил по перекресткам и вокзалам, где обычно стоят продавцы газет, и тщетно искал товарища Керекеша. Потом он пошел на собрание.

Когда он, наконец, вернулся домой, изнервничавшаяся и уже отупевшая Анна снова начала волноваться, но в сумерках Тоник не заметил этого. Он пришел спокойный, обнял ее, поцеловал и спросил заботливо: «Как ты себя чувствуешь, Анна? Что нового?» Потом он зажег лампу и с аппетитом поужинал.

Спокойствие Тоника лишило Анну решимости задать ему вопрос, мучивший ее в течение тринадцати часов. И только ночью, когда они лежали рядом, она, после внутренней борьбы и колебаний, собралась с духом, приподнялась на локте, наклонилась над мужем и прошептала:

— Ты не убивал его, а, Тоничек?

Тоник сначала опешил, потом сердито ответил:

— А тебе его жалко, что ли?

Анна испугалась и опять легла на спину. Сердце ее сильно билось.

После долгого молчания Тоник сказал мягко:

— Нет, я его не убивал.

Сердцебиение у Анны улеглось. Она лежала, глядя в потолок расширенными зрачками.

— А если бы убил, — медленно сказал Тоник, — ты бы разлюбила меня?

Анна склонила голову на его плечо, с минуту лежала так, потом поцеловала его в шею и прошептала:

— Нет. Но, наверное, я бы немного боялась тебя. Тебе ничто не грозит, Тоничек?

Анна почувствовала, как он покачал головой, и снова наступило молчание, слышалось только тиканье будильника.

— Эдакая глупость, Анна: так переоценить эту мразь!